Случайный трофей Ренцо - Екатерина Бакулина

— У тебя на туалетном столике стоит баночка гильдейской мази, — сказал Ренцо ровно. — За пару часов от любого синяка не останется и следа. Но ты ведь этого не хочешь? Ты хочешь, чтобы все увидели.

Ее губы дрогнули.

— Ты считаешь, можно безнаказанно бить меня?! А потом… потом, какой-то мазью, да?!

— Я? — искренне удивился Ренцо.

— Ты избил меня!

— Когда интересно? Провалами в памяти я пока не страдаю.

— Сегодня ночью! Ты был недоволен мной с порога! В спальне! Ты напился и ударил! Как ты мог?!

— Лене, кончай этот спектакль, ты переигрываешь, — от ледяного тона Ренцо становилось не по себе. — Кому и что ты хочешь доказать? Тут все свои. Сеньор инспектор, думаю, и так в курсе. Зачем было рисовать синяки? Он бы и так поверил, даже заочно. Ты можешь кому угодно рассказывать, что я тебя бью, насилую, всячески издеваюсь… сколько угодно. Но мне-то это рассказывать зачем? Ты намешала что-то в вино? Так я же не пил, ты забыла?

— Т-ты… — в ее глазах блеснули слезы. — Я ненавижу тебя!

— Я знаю. Но если будешь много болтать, не удивляйся, если я на самом деле решу ударить тебя.

Он шагнул вперед к ней, всем своим видом давая понять, что еще немного и угроза будет исполнена. Лене попятилась.

— Ты не посмеешь!

Он криво ухмыльнулся.

— Я уже посмел, ты забыла? Будь последовательна.

— Нет! — она всхлипнула, но тут же взяла себя в руки, выпрямилась изо всех сил. — Ты пожалеешь!

Повернулась к нему спиной.

Гильдиец осторожно шагнул к двери.

— Мы пугаем вас, сеньор инспектор? — спросил Ренцо. — Милые семейные ссоры… Вы женаты? Впрочем, не обращайте внимания. Я не задерживаю вас, доброго дня. Меня тоже ждут дела.

— Доброго дня, сеньор, — буркнул инспектор, поспешив выскочить за дверь.

Ренцо долго стоял, неподвижно, слушая, как стихают в коридоре шаги и голоса, Лене что-то говорила гильдийцу… И еще немного.

Потом вдруг схватил стоящий рядом стул, и с размаху о стену. Со всей силы, без слов, просто на выдохе. Грохот и щепки в стороны…

Мэй вскрикнула.

— Ренцо!

И бросилась к нему.

— Ренцо, тихо-тихо… ты что… — она почти неосознанно гладила его ладонью по плечу, успокаивая. — Все хорошо…

— Мэй… прости, — он, кажется, смутился. — Я забыл про тебя. Испугалась?

— Все хорошо…

Он поймал ее ладонь, накрыв своей.

Мэй замерла. В первое мгновение хотела было вырваться, но не стала. Осталась. Только в глаза ему смотреть сейчас не решалась.

— Мэй… — тихо шепнул он.

Она покачала головой.

Не сейчас.

Не важно, что он хочет сказать, но только не сейчас… она не готова.

— Мне пора ехать, — тихо сказал он. — Посиди тут, в кабинете. Я поставлю охрану у дверей, тебя никто не побеспокоит. Тут даже кровать есть, вон там, сбоку в кладовке, можешь вздремнуть. Если что-то нужно, говори Гильему. И будь осторожна. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась она.

Чувствовала… да, скорее чувствовала, вдруг не решаясь смотреть, как он потянулся к ней. Его дыхание совсем рядом, у виска… Показалось даже, он хотел поцеловать, но так и не поцеловал ее.

Все так сложно.

Мысли путались и Мэй краснела.

Тепло его ладони… Хотелось, чтобы он не отпускал ее.

— Если бы не война, — шепнула Мэй, — все было бы проще…

Почувствовала, как он улыбнулся.

— Я постараюсь вернуть тебя домой, принцесса. Обещаю тебе.

Он вернулся поздно, уже стемнело, дом спал.

Наверно, и к счастью, что так. Хорошо бы завтра улизнуть на рассвете… Не выйдет.

Мэй спала в кресле за столом, подобрав под себя ноги, свернувшись. Нельзя же вечно держать ее тут…

Ренцо присел рядом на корточки, разглядывая, чуть дотронулся пальцами до ее волос, и Мэй улыбнулась во сне.

— Пойдем в кровать, что ли, — шепнул он.

Осторожно, стараясь не тревожить, поднял ее на руки. Мэй не проснулась, только сонно заворочалась в его руках.

Крошечная комнатка сбоку — Ренцо переделал ее под спальню еще после того, как второй раз вернулся из Тай-да-Каата, и ссоры с Лене стали совсем уж затяжными. Поначалу, уходил спать сюда от силы раз в месяц, потом перебрался едва ли не окончательно… Теперь точно окончательно.

Положил Мэй на кровать, укрыл пледом.

И только тогда она открыла глаза. Разом. Чуть дернулась, подавшись назад.

— Тихо, не бойся, — сказал он. — Тут тебе будет удобнее, чем в кресле. Ты спи, если что, я буду рядом, в кабинете.

— Хорошо, — сказала она.

Ренцо поднялся на ноги.

Устал за эти дни, ничего не хочется.

К официальному отчету в сенате о Джийнарском походе он не успел, и отчитывался уже потом, в узком кругу. Только заинтересованные лица. Ему так красочно расписывали, какой он герой и как его надо наградить за подвиги, а он только слушал и ждал, когда от него вежливо попросят ответной услуги. И попросили, конечно.

Тэд Тернер особенно старался, рассказывал, как Ренцо практически взял все командование на себя этой зимой и справился отлично, даже сам Тэд бы так не справился. Этор взяли только благодаря ему, да и не только Этор. Народ должен славить имя Ренцо на улицах. Вот на будущий год его стоит взять квестором в Филистию, как раз и возраст подошел, пора, да, весной тридцать девять будет. А после этого открыта дорога на высшие должности. Преторскую уж точно, а там и консульскую, почему бы и нет?

Ренцо слушал…

В Джийнаре он просто делал то, что считал правильным, не больше и не меньше того.

Амбиций у него не было никогда, да и не светило, по большому счету. Это все разговоры. Квестором в дальнюю провинцию его могут отправить, но высшей власти в Илое не видать. Характер не тот, договариваться с нужными людьми не умеет. Вот и сейчас… Не будет он договариваться.

Не хочет власти? Ну так и в личных делах герою надо помочь. У его жены влиятельная родня, могут попытаться отсудить при разводе большую часть имущества. Он же собирался разводиться? Так вот, ему помогут, вернут Лене папочке Витторио в чем мать родила. Да, ее измену доказать не сложно, и, если обставить дело правильно, то она не получит ничего.

От Ренцо ждут всего лишь малости…

Такой малости за все эти блага.

Он сказал, что подумает. Глупо было бы послать их сразу ко всем чертям, они бы не поверили. Карьера и личное благополучие в обмен на какую-то девчонку. Мало ли таких? Да она все равно убежит. Убежит, убежит, сказали ему, Ренцо может не сомневаться, еще и бед всяких принесет на его голову, Гильдия не успокоится, пока не получит своего. Если не выйдет по-хорошему, возьмут силой.