Бич небесный - Брюс Стерлинг

Он щелкнул цифру «пятнадцать» и услышал автоответчик Хуаниты — стандартное «меня нет дома, оставьте ваше сообщение». Он дал отбой и щелкнул номер четыре.

— Кэрол слушает.

— Это снова я. Летаю тут над вашим лагерем…

В его шлемофоне зазвенел смех Кэрол.

— Да я уже знаю, паренек, до меня дошли слухи!

— Послушай, Кэрол, скажи, я правильно догадываюсь, что это какой-то принятый у вас обряд приема новичков? И вскоре объявят, что в моем самолете случился какой-то ужасный сбой программы, после чего мне предстоит серия каких-нибудь сумасшедших мертвых петель, бочек и тому подобного?

Кэрол немного помолчала.

— Ты неплохо схватываешь для паренька твоего возраста.

— Как ты думаешь, как мне лучше себя вести? Разыграть крутого мачо? Или лучше повопить как следует перед передатчиком и сделать вид, что я вне себя от ужаса?

— Ну, лично я вопила как резаная, да еще и наблевала в шлем.

— Тогда мой вариант — мачо. Спасибо за совет. Пока!

— Погоди, Алекс, не вешай трубку!

— Да?

— Наверное, мне лучше предупредить… Если ты не будешь вопить, причем вопить во всю глотку, может случиться, что они будут просто гнать эту пташку все выше сквозь атмосферу, пока у нее не отвалятся крылья.

— Интересные у тебя друзья, однако, — проворчал Алекс.

Он дал отбой и снова переключился на радиоканал.

— … поддерживают генераторы. И это очень помогает нам выслеживать коз, — жужжал Питер.

— Да, это действительно замечательно, — поддакнул Алекс.

Он откинул замок кислородной маски и плотно прижал ее поверх рта и носа. На какой-то момент ему показалось, что его надули, что за все свои усилия он не получил ничего, кроме сухой вони пластикового шланга. Но потом кислород дошел до него, вонзившись глубоко в легкие и распустившись там, словно цветок, словно мягкий плотный коврик из прохладной голубой шерсти.

Бумажные стены лагеря съеживались и уходили вниз по мере того, как самолет продолжал взбираться по спирали, математически точной, словно кроватная пружина. Когда чистый кислород прошел сквозь его организм, дойдя до самого костного мозга, Алекс внезапно осознал, что открыл идеальный метод исследования техасских Высоких равнин. Горизонт распахнулся до фантастических, планетарных, расширяющих душу масштабов. Здесь ничто не могло коснуться его.

С этой высоты приземные слои атмосферы раскрыли свою истинную сущность. Алекс видел взвешенную в воздухе органическую грязь, полосой окаймлявшую горизонт со всех сторон. Это было несмываемое пятно цвета сепии, естественный смог, состоящий из грязи, песка, пыльцы, из вонючей плесени и органического гноя, от которого к горлу поднималась тошнота. И, по контрасту, чистый воздух высоты, окружавший его сейчас, прохладный, свежий и неотразимый, казался самим галактическим эфиром, омывающим его кости. Алексу казалось, что он пронизывает его плоть насквозь.

Полдюжины сарычей кружило неподалеку в восходящем потоке, выглядывая падаль.

В его ушах снова зазвучал голос Питера. Алекс стянул маску с лица.

— Что?

— У тебя все в порядке, парень? Ты не отвечал.

— Нет… то есть да! Все отлично. Здесь, наверху, просто восхитительно! Давай еще выше!

— Похоже, Алекс, у нас здесь, на базе, небольшая проблема с программой…

— Правда? — в восторге воскликнул Алекс. — Секундочку…

Он прижал маску к лицу и сделал три глубоких вдоха. В глубине его легких, в гнездящейся там вязкой гуще, голубая клейкая дрянь внезапно засипела и затрещала, словно набор бенгальских огней.

— Давай! — крикнул он.

— Что?

— Давай, чел, гони ее выше сквозь атмосферу!

Питер замолчал.

Крылья затряслись, потом дрожь перешла в конвульсию. Внезапно самолет нырнул носом вперед и ринулся прямиком к земле. Спуск продолжался пять останавливающих сердце, сжимающих кишки секунд. Кровь отхлынула от сердца, пот катился градом из каждой поры тела, и он ощутил, как смертельный холод сжимает руки и ноги.

Затем машина выправилась, отвратительно скрипя сочленениями, и пронеслась через нижнюю точку параболы. Алекс хлопнулся затылком о подголовник так, что искры посыпались из глаз, и он почувствовал, как к его конечностям вновь приливает кровь, подгоняемая силой тяжести. В его грудной клетке вздымались огромные клейкие пузыри.

Самолет, трепеща, взмыл обратно к зениту.

Алекс прижал дрожащие, набухшие как сосиски пальцы к маске и глотнул свежего кислорода.

Самолет уже летел брюхом вверх, пронзая некую вневременную кульминационную точку, наполненную лишенным тяжести ничто. Алекс, голова которого внутри шлема кружилась, а глаза превратились в две заплывающие слезами щели, смотрел на гигантскую платоническую кляксу голубизны, расползшуюся под его босыми ногами. Если бы он сейчас отстегнулся и швырнул себя в это лишенное границ чудо, это стоило бы не одной, но дюжины жизней.

Джейн откинула входной полог командной юрты. Внутри огромного шатра, меряя шагами ковер, метался на конце толстого оптоволоконного поводка Джерри Малкэхи. Его голова была упакована в самый мощный в бригаде виртуальный шлем, на обеих руках были перчатки для ввода данных с полосками сенсоров на костяшках пальцев. Джерри был тоже одет в бумагу — видавший виды комбинезон беженца. Правый бумажный рукав комбинезона и обе бумажные штанины сплошь покрывали математические заметки, нацарапанные карандашом.

Когда Джерри снова развернулся и зашагал в ее направлении, Джейн разглядела сквозь затемненный лицевой щиток шлема его бородатое лицо и отрешенные глаза, обведенные мягко пульсирующими белыми контурными линиями.

К обеим лодыжкам были привязаны десятикилограммовые тренировочные утяжелители, делавшие его поступь тяжелой и упругой. Джейн часто видела, как он по много часов кряду расхаживает в них во время своих виртуальных марафонов. Примерно раз в час Джерри внезапно останавливался, наклонялся, отвязывал утяжелители от лодыжек и перевязывал на свои волосатые запястья.

Джейн застегнула за собой полог на «липучку», защищая юрту от усиливающихся порывов пыльного западного ветра. Она остановилась у порога, сложив руки на груди и дожидаясь, пока ее присутствие зарегистрируется в его сознании и Джерри всплывет на поверхность захватившего его внимание загадочного океана киберпространства.

В конце концов шаги Джерри замедлились, каратистские удары и замысловатые балийские жесты рук в перчатках стали немного более рассеянными, он скользящим шагом подошел и остановился перед ней. Стянув с головы шлем и держа его у бедра, Джерри обратил к девушке широкую бородатую улыбку.

— Нам надо поговорить, — сказала Джейн. Джерри кивнул, помолчал, затем вопросительно поднял свои косматые белесые брови.