В объятиях врага - Элизабет Стюарт

– Я не сяду за один стол с его отродьем! Убери ее с моих глаз!

Фрэнсис тоже поднялся из-за стола, его глаза засверкали гневом.

– В этом доме отдаю приказы я, а не ты! Советую тебе это усвоить, если хочешь здесь остаться. – Он перевел дух и продолжал уже мягче: – Я знаю, ты расстроена, Дженет, но не позволю, чтобы родственницу Иэна Макдоннелла обижали в этом доме.

Энн отодвинулась от стола и встала.

– Ничего страшного, милорд. Я прекрасно понимаю чувства леди Камерон. Уверена, что ощущала бы то же самое, будь я на ее месте. – Она помедлила, потом гордо вскинула голову: – Я не могу извиняться за своего отца. Его действия непростительны, но все же он мой отец, и я не желаю слушать, как его оскорбляют. А теперь, если вы меня извините, я поднимусь наверх.

Ни на кого не оглядываясь, она с высоко поднятой головой прошествовала по длинному залу, провожаемая любопытными взглядами всех присутствующих.

Фрэнсис повернулся к другу:

– Прими мои извинения, Иэн. Я не должен был этого допускать.

– Я думаю, моя племянница сама все сказала, – спокойно ответил Иэн. – Мы прекрасно понимаем чувства Дженет. А теперь прошу меня извинить, я пойду к ней.

– Прости меня, Иэн, – заговорила Дженет, устало протянув руку другу. – Я ничего против тебя не имею. Я думала только о Гленкенноне.

Он взял протянутую руку и сжал ее в своей.

– Я знаю, Дженет, но мы попали в чертовски запутанное положение.

Пока Дженет в полном молчании доедала свой обед, Маклин сидел, хмуро уставившись в кружку подогретого эля. Так же молча он отвел ее в свой кабинет и усадил в кресло у камина. Дженет протянула руки к огню и наконец нарушила установившееся между ними напряженное молчание:

– Ну ладно, Фрэнсис, я понимаю, что вела себя недопустимо. Только, пожалуйста, не надо замораживать меня презрением. Уж лучше наори на меня, но только не молчи! Я сожалею, что обидела Иэна, честное слово, мне очень жаль. Я сама не знала, что говорю. Но ты должен был предупредить меня заранее, до того, как я столкнулась лицом к лицу с этой особой.

Маклин медленно выпрямился.

– Тебе придется извиниться перед госпожой Рэндалл, Дженет, она не заслужила подобной выволочки.

Сестра уставилась на него в изумлении.

– Что? Извиняться перед дочерью Рэндалла? Да ты с ума сошел! Да-да, я знаю: она ни в чем не виновата, – торопливо добавила Дженет, – но я сейчас не способна рассуждать здраво. Ненавижу всех, кто носит его фамилию!

Фрэнсис прислонился плечом к дубовой каминной полке, сохраняя на лице неумолимое выражение.

– Эта девушка виновата в случившемся меньше, чем кто бы то ни было. Даже меньше, чем твои сыновья. Она выросла в Англии и понятия не имела об этой междоусобице, пока я не притащил ее сюда через пол-Шотландии. У нее была нелегкая жизнь… и будет еще хуже, когда мы вернем ее Гленкеннону. Тебе придется принести ей свои извинения, – закончил он не допускающим возражений тоном.

* * *

Энн сидела перед зеркалом, рассеянно проводя гребнем по волосам и размышляя о своей горестной судьбе. Что будет, если ее отец все-таки причинит вред своим пленникам? Конечно, сама она ни в чем не виновата, но примут ли это во внимание разгневанные мужчины, собравшиеся сейчас там, внизу? Слава богу, у нее есть дядя! Он заверил ее, что Маклин ей зла не желает… и сам сэр Фрэнсис немедля встал на ее защиту, несмотря на всю свою ненависть к ее отцу. Не может быть, чтобы он использовал ее как орудие мести Гленкеннону!

Звук незнакомых легких шагов в коридоре вывел ее из задумчивости. Секунду спустя раздался негромкий стук в дверь.

– Кто там? – откликнулась Энн.

– Это Дженет Камерон. Можно войти?

Энн с опаской впустила леди Камерон в комнату и пригласила ее присесть. Женщины смерили друг друга настороженными взглядами.

– Я пришла просить у вас прощения, – холодно сказала Дженет. – Мой брат на этом настоял.

Энн заглянула в холодно-враждебные синие глаза, так напоминавшие глаза Маклина. Сестра сэра Фрэнсиса была красивой женщиной, но долгие недели тревоги и страха не могли пройти для нее бесследно. Горестные морщинки образовались в уголках ее рта, измученный взгляд говорил о многих ночах, проведенных без сна. Энн от души посочувствовала леди Дженет, несмотря на неприятную сцену, разыгравшуюся за обедом.

– Ваш брат очень добр, – тихо ответила она, – но вынужденное извинение мне ни к чему. Тем не менее, пока вы еще здесь, я хотела бы кое-что вам сказать.

Она отвернулась к огню и пошевелила кочергой брикеты торфа, отыскивая нужные слова для объяснения. Как ни странно, ей хотелось, чтобы Дженет Камерон поняла ее; пусть эта женщина не думает, что она такая же, как и ее отец.

– Вы, наверное, знаете Гленкеннона не хуже, чем я, а может быть, даже лучше, – осторожно начала Энн. – Он так редко нас навещал, что лет до семи-восьми я даже не знала, что он мой отец. И уже тогда он был таким холодным! У меня сохранились детские воспоминания: я изо всех сил пыталась ему понравиться, но, сколько ни старалась, он становился все более замкнутым и далеким.

Глядя, как языки пламени лижут торф, Энн немного помолчала.

– Всякий раз, как отец приезжал в Роузвуд, мне бывало… очень неловко. Мы с мамой всегда вздыхали с облегчением, когда он заканчивал свои дела и снова уезжал. И с моей матерью он тоже был… не очень близок. Мы с ней обе боялись его. За последние три года я всего раз пять-шесть получала от него вести. Он не приехал, даже когда моя мать лежала на смертном одре. Полагаю, он не слишком сильно ко мне привязан, хотя его кровь течет в моих жилах. – Энн горько улыбнулась. – А здесь я пробыла меньше двух недель, и за это время мой дядя проявил ко мне больше участия, чем отец за всю мою жизнь.

Энн опустила глаза и вдруг подумала, что выглядит, наверное, страшно глупо. И что это ей в голову взбрело – обнажать душу перед едва знакомой женщиной? Леди Камерон никогда ее не поймет. У нее есть муж, дети и брат. Все они ее любят. Разве она может понять, как это страшно – быть такой одинокой? Девушка с трудом проглотила ком в горле.

– Я глубоко сочувствую вам и вашим родным, но вряд ли вам стоит всерьез опасаться за их судьбу. Ваш брат вызволит их из темницы. Я не сомневаюсь, что сэр Фрэнсис может добиться всего, чего захочет. – Энн как-то криво улыбнулась. – И тогда я вернусь в Рэнли…

Неожиданно леди Дженет сжала холодную руку Энн и тихо сказала:

– Извините меня, сударыня, я не имела права на вас кричать. Я вела себя недостойно, но поверьте, это от отчаяния.

* * *

На следующий день гости Маклина начали съезжаться задолго до полудня. Заняв удобную позицию у окна в своей комнате, Энн наблюдала за немыслимой суетой во дворе, куда, сменяя друг друга, прибывали экипажи. Делать ей было нечего, рукоделье, найденное для нее верной Кэт, уже наскучило, читать тоже не хотелось. Как ни тяжко было сидеть в четырех стенах, она так опасалась нового столкновения наподобие вчерашнего, что предпочитала не спускаться вниз.