Wing-s-wing - Александр Гогладзе

В зале возникла новая проекция — пролёт над городом.

Гуров узнал улицы Москвы. Некоторые районы были разрушены и, казалось, никто не собирался их восстанавливать. На окраинах чернели ещё более гротескные руины. В то же время облагороженный центр контрастировал и выглядел ещё лучше, чем в памяти Гурова. Повсюду летали дроны и воздушный транспорт. По улицам расхаживали хорошо одетые люди. Кварталы были засажены зеленью, то и дело в глаза бросались аллеи, парки, фонтаны. С домов и вдоль проспектов свисали красные знамёна с символом руки, сжимающей молот.

Проектор выключился. Фердинанд вернул свою изначальную форму.

—Это лишь малая часть всего, что у меня есть. Остальное дам посмотреть перед сном.

—Москвичи, я смотрю, живут как в раю?— усмехнулся Антон.

—Так могло показаться, на деле они такие же рабы — кнехты,— ответил Том.

—А что это за знамёна? Похожи на коммунистические,— придирчиво сказал Гуров.

—Это символ твёрдой руки, которой, по мнению Вождя, всегда так не хватало народу. Она сжимает молоток судьи, что символизирует идеальную систему правосудия.

—Да ладно,— усмехнулся Е.— И какая же она, эта система правосудия?

—Её нет. Я называю это упреждением и наказанием. Зенон вычисляет человека, и его тут же наказывают, даже если он ничего не успел сделать. Как именно я пока не разобрался, потому что тюрьма в стране всего одна. Это говорит о низком уровне преступности. Видимо, наказание действительно суровое. Есть определённый свод законов и список того, чего кнехтам делать нельзя. В целом, если один кнехт убьёт другого, это не будет большим преступлением. Другое дело, если он сделает что-нибудь плохое или даже плохо подумает в сторону элит.

—С ваших же слов при мировом правительстве Зенон работал так же,— ехидно заметил Е.— Он читает мысли?

—Нет, напрямую не читает. Просчитывает немыслимое количество алгоритмов. Когда вычислительные мощности близятся к бесконечности, возможно всё. Если кому-то интересен принцип его работы, можете изучить статьи про развитие резонансного метода беспроводной передачи электроэнергии и сплавы для полупроводников, открытые ещё два века назад. Информацию можете взять у Фердинанда.

—Всегда мечтал,— Е закатил глаза.— Бред собачий, как по мне, но звучит убедительно.

—Раньше у Зенона была задача предотвратить само преступление, а не наказать преступника перед его совершением,— сказал Том и посмотрел на дочь.— Ви? Ты мне веришь?

—Дай мне время.

—Понимаю. Время есть, но немного. Я введу вас в курс дел, дам время на отдых, а после, приступим к выполнению плана.

—Эй, а наше мнение тебя не интересует?— возмутился Гуров.— Я пока согласия не давал.

Про себя Антон прекрасно понимал, что в такой ситуации ему некуда деваться. Он лишь хотел установить цену заранее.

—И чего ты хочешь?— спросил Том.

—Я помню, как взорвали мой кэмпер. Мой прекрасный бронированный автодом. Когда всё закончится, хочу твой дирижабль.

Е присвистнул. Даже Иви оторопела и удивлённо посмотрела на Гурова. Фердинанд вывел на монитор эмодзи с округлённым глазами и приоткрытым ртом, а Том лишь пожал плечами и сказал:

—Как закончим — он твой.

Е проснулся в полутьме и поначалу не понял, где находится. Постепенно отупляющая сонливость сошла на нет.

Часы на полке показывали четыре утра. Голографическая панель на потолке проецировала звёздное небо. Е заворожённо уставился на мерцание далёких светил. Ещё со школы он помнил, что люди наблюдают не звёзды, а лишь свет, который за сотни, тысячи и миллионы лет достигает земли и человеческих глаз.

Голову посетили мысли о космическом пространстве. Насущные и в то же время наивные вопросы сейчас казались ещё неудобнее, чем в тридцатые годы.

Какие открытия потрясли астрофизику за два века? Продолжает ли сейчас кто-нибудь смотреть в космос? Смогло ли человечество, наконец, построить базу на ближних планетах? Е пообещал себе расспросить кого-нибудь на эту тему, если появится время на пространные беседы. Всё-таки среди трёх пришельцев из прошлого, не считая Тома, он был самым старым и дремучим.

В детстве Е хотел стать космонавтом, чуть позже учёным астрофизиком. Ни тому ни другому не суждено было сбыться. Наёмник тяжело вздохнул и заворочался в постели.

Он решил ещё немного поваляться, наслаждаясь временным покоем. Впервые за долгое время его не волновал наступающий день, и не беспокоили кошмары. Е повернулся набок и подложил под голову руку, коснулся холодного металла и с непривычки вздрогнул. Затем лёг на спину, откинул покрывало и внимательно рассмотрел протезы.

Он жалел об аварии, в которой потерял добрую треть тела. Правда, последнее, что он помнил это скоростное шоссе и яркое предвкушение свободы. Глупо получилось. Мог ведь прожить счастливую жизнь в том времени и не застать крушения мира.

—Ниндзя, прости, дружище,— прошептал Е и переключил внимание на новые конечности.

Несмотря на холодный металл снаружи, Е всё так же ощущал каждое прикосновение, напряжение мышц и движение суставов внутри, при этом не чувствовал боли.

Однако, приятнее всего было ясное сознание, свобода от демонов в голове. Тревога пропала, как и страх, что в любой момент поедет крыша. Теперь не нужно тянуться к зеркальному шкафчику по утрам за очередной порцией таблеток и ходить на приём к сомнительному психотерапевту два раза в неделю.

Е оделся и вышел в коридор. Из каюты напротив послышался громкий храп. Любитель выпендриваться и торговаться ещё спал. Стоило ли доверять Гурову? Такие, как он с лёгкой душой продают соратников за тридцать сребреников.

Е прошёл в зал и посмотрел в одно из высоких окон. Ровная линия горизонта делила пространство на чёрную твердь и тёмно-синее небо, украшенное россыпью ярких звёзд. Высота казалась приличной и невозможно было разглядеть хоть какие-нибудь детали на земле.

От вида ночных сумерек отвлёк шум за спиной. Е тут же развернулся и принял боевую стойку.

—О нет!— воскликнул робот-управляющий.— Только не левой!

—Железяка?! Не надо подлетать ко мне со спины.

—Прошу, не называйте меня так. Я Фердинанд и я здесь управляющий — где хочу там и летаю,— гордо заявил робот и воспарил чуть выше.

—А почему не левой-то? Тебе не нравится мой протез?— Е пошевелил стальными пальцами и как бы невзначай оттопырил средний.

—Мне не нравится умирать,— неприличный жест Фердинанд проигнорировал.

—Ты же робот.

—Ну и что? Человеческие эмоции и чувства регулируют химические соединения и электрические импульсы, мои — электричество и цифры.

—Мне плевать. Курево есть?— с шутливой дерзостью спросил Е. Фердинанд неожиданно выпустил щуп, достал из недр корпуса пачку сигарет и зажигалку зиппо.