Девочка-находка - Жаклин Уилсон

— Эйприл, не кукситься! — велела она.

Я попробовала перестать грустить, но ничего не вышло.

— Я тебя развеселю, вот увидишь, — пообещала Джина.

В субботу она отправилась в город без меня. Когда она вернулась, в руках у неё были Барби. Она протянула их мне.

— Смотри, настоящие куклы! — с гордостью произнесла Джина. — Они куда лучше бумажных, а?

У кукол были острые пальцы, острые груди и острые колени. Втайне от всех я все ещё оплакивала своих бумажных подружек, но эти Барби были поистине роскошными. Я не могла играть с ними при всех — Билли и Лулу непременно спросили бы, откуда у меня такое богатство, — поэтому я забиралась с ними в шкаф, оставляя узкую щёлку, и начинала фантазировать. Я выдумывала, будто это наш дом, где живу я, Барби-Энн, Барби-Бет, Барби-Крис и Барби-Денис, будто мы делаем друг другу причёски, меняемся одеждой и поверяем все тайны.

Иногда Джина забиралась ко мне в шкаф, и мы играли вместе. Джина была крупной девочкой, и в шкафу становилось тесновато. Она не умела обращаться с куклами бережно, растягивала и рвала их одежду, но я не могла её прогнать.

Однажды меня застукали — и не Венеция или Райанна, а вечно печальная Клэр. У неё были длинные ломкие волосы, и с ней никто не дружил. Она была ненамного старше меня, училась в начальной школе, но выглядела взрослой. Она и вела себя как взрослая — крутилась вокруг парней и позволяла им делать все, что они захотят.

Клэр пыталась подружиться со мной, но Джина дала понять, что не допустит этого. Время от времени Клэр забредала ко мне в комнату и однажды застала меня играющей с Барби. Она просительно смотрела на меня, но я не осмелилась позволить ей войти — не хотела сердить Джину.

На следующий день Барби пропали. Исчезли из обувной коробки, где я устроила им спальню. Их не оказалось в карманах комбинезона и резиновых сапогах — я перетряхнула весь шкаф. Они не сбежали на цыпочках в бельевой ящик и не завернулись в мои майки. Они не смотрели на меня из рукавов платья, не забрались в пенал. Их не было нигде, сколько бы я ни искала.

Я знала, что Джина будет в бешенстве. Она набросилась не на меня, а на Клэр, хотя я ни словом не обмолвилась, что она видела Барби. Клэр клялась, что не понимает, чего от неё хотят, даже тогда, когда Джина принялась таскать её за волосы. Я поверила ей и попросила Джину прекратить, но было поздно. Она швырнула свою жертву об стену и принялась обыскивать её комнату, раскидывая одежду и ломая вещи. Я заплакала, но Джина поняла меня по-своему.

— Не плачь, Эйприл. Я найду твоих Барби, — сказала она.

Джина сорвала покрывало, отшвырнула подушки и взялась за матрац. Клэр взвизгнула, и Джина сбросила его с кровати. Под матрацем лежали мои Барби, завёрнутые в белую папиросную бумагу, будто в саван.

— Я так и знала, что это ты их взяла, воровка! — рявкнула Джина. — Ты ещё у меня пожалеешь.

И Клэр пришлось ещё не раз об этом пожалеть, хоть я и умоляла Джину остановиться?

Джина сама была воровкой. Она наверняка украла кукол в магазине. Но это была иная кража. Она взяла их для меня. Такое воровство в нашем приюте считалось само собой разумеющимся. Как ещё отстоять себя, своё право на жизнь?

Сейчас я считаю любое воровство преступлением. Мне не хочется вспоминать о прошлом. Почему же я сажусь в этот поезд? Зачем я еду в «Солнечный берег»? Джина давно там не живёт. Ей уже лет двадцать — двадцать два. Не представляю её взрослой женщиной. Интересно, чем она занимается? Возможно, сидит в тюрьме.

Я довольно долго ищу приют. Мне уже начинает казаться, что я его выдумала. Но нет — вот он. Вот ворота с железным солнцем. Я глажу его лучи и смотрю на белый особняк с жёлтой дверью. Я ничего не чувствую. Будто играю роль. Обычные ворота. Обычный дом. Быть может, приют перенесли в другое место.

Кого я обманываю? В пыльной траве валяются игрушки, у порога раскиданы велосипеды и скейтборды. За воротами стоит старый автобус. Интересно, за рулём до сих пор сидит Билли?

Я не хочу видеть ни его, ни Лулу, даже если они все ещё здесь работают. Я приехала к Джине.

Покидая «Солнечный берег», я плакала. Нас с Джиной все-таки схватили. Когда мы вернулись с ночной вылазки, оказалось, что нас поджидают Билли и Лулу. Клэр! Клэр донесла на нас. Мы не сумели выкрутиться. В куртке Джины обнаружили несколько компакт-дисков, триста фунтов наличными и золотые украшения, завёрнутые в носовой платок.

Меня отправили в другой приют. Джину оставили в «Солнечном береге», уж не знаю почему. Быть может, она была слишком взрослой или слишком испорченной, так они решили. Мне сказали, что новый приют — это новая возможность начать все заново.

Я не хотела уезжать, но меня никто не слушал. Это самое страшное. Приютским не оставляют выбора. Хочешь или нет, будешь делать то, что велят.

Мне казалось, меня выгнали из «Солнечного берега», потому что отчаялись со мной справиться. Я провела там ещё неделю. Мне запрещали общаться с Джиной. Ночные грабежи прекратились. На дверь повесили новый замок, а ко всем входам и выходам подвели сигнализацию. Лулу было велено вставать посреди ночи и проверять, все ли дети лежат в кроватях.

Я дождалась, пока она закончит обход. Затем вылезла из кровати и побежала искать Джину. Я забралась к ней в постель. Она обняла меня и назвала своей маленькой. Я заплакала, и Джина, думаю, тоже, потому что её щека стала мокрой. Я прижалась к ней и просидела так до рассвета.

Больше я её не видела. Однажды я получила от неё письмо. Джина не любила писать и просто нарисовала картинку, а сверху красивыми витиеватыми буквами вывела своё имя и исцеловала рисунок помадой.

На протяжении года я писала ей каждую неделю, хотя давным-давно отчаялась получить ответ.

Я напишу ей ещё раз. В приюте наверняка знают её адрес. Я открываю калитку и иду по дорожке. Смотрю на дверь и дважды стучу.

На пороге появляется блондинка в комбинезоне. Вокруг её талии повязано полотенце. В волосах бесчисленное множество заколок. Лулу, помнится, заплетала дурацкие косички. Люди, работающие с детьми, часто одеваются, как дети.

— Скажите, здесь все ещё работает Лулу? — спрашиваю я.

Блондинка качает головой, заколки трясутся.

— Кажется, когда-то здесь действительно работала Лулу, но я с ней не была знакома.

— А Билли?

Вновь трясутся заколки.

— Ты хочешь их найти?

— Не совсем их. Я ищу одну девушку, Джину…

— Ах, Джину! — говорит она.

— Вы её знаете?

— Все знают Джину. — Женщина улыбается.

— Неужели она все ещё живёт здесь?

— Нет, но она часто нас навещает. У неё замечательные лекции.

— Джина читает лекции?

— Она ездит по всем приютам нашего округа и разговаривает с детьми. Она творит чудеса. Дети ей доверяют, потому что она знает, каково им пришлось. А что же ты? — Она с подозрением смотрит на мою форму. — Ты тоже здесь жила?