Сделка с дьяволом - Слава Доронина

— Что это какая-то шутка? Я ничего не знала… Я не брала никаких денег! — перед глазами снова все поплыло, когда я пыталась осмыслить его слова. Я стиснула в кулаках простыню, чувствуя боль в груди.

— На самом деле мне уже плевать кто их брал и для чего. Я видел выписки. Или банковские работники случайно осуществляли свои переводы со счета моего отца на ваши? А вот ты… не ты ли мечтала о шикарной жизни и достатке? Я был молодым и влюблённым глупцом, но все твои желания и мечты запомнил. И адвокатскую контору, ты хочешь сказать, открыла без помощи этих денег?

— Мама говорила, что нам перепало наследство от ее тётки, домик в Рязани. Она тогда уезжала почти на месяц, чтобы вступить в наследство, продала его и вырученные деньги нам здорово помогли открыть мне свою контору, внести первый платеж по ипотеке… Мне и в голову не пришло проверять ее счета…

— Красивая ложь. Но можешь даже не пытаться строить из себя благодетель. Домика никакого не было и тетки тоже. Я все проверил. Ты провернула поистине грандиозный план, и мозги у тебя работают исправно. Мне жаль нашего сына, искренне жаль, что ты в угоду деньгам и наживы скрыла его от меня. И отец… Наверняка он тоже о нем знал и столько лет из вас никто не обмолвился даже словом. Ты считаешь меня дьяволом и называешь чудовищем, но каково это узнать о родном ребенке, когда тот находится на волоске от смерти? Кто тогда ты после такого поступка?

Быть этого не может… Мама бы не смогла так поступить со мной и Егором! Не могла за моей спиной сговориться с Багровым-старшим. Но все именно на это и указывало. И сейчас мне казалось, что никогда в жизни я не была такой несчастной, как сейчас.

Спустя четыре дня врач начал заговаривать о выписке домой. Но где он был теперь мой дом? Осознание, что столько лет я жила во лжи и получила в самый трудный момент клинок в сердце от близкого и родного человека душевных сил не прибавляло. Мамы уже не было в живых, чтобы задать всего один единственный вопрос — за что? Она часто говорила, что Артур не для меня, отговаривала рассказывать ему о ребенке, говорила, что его семья раздавит меня в мелкую крошку, просила терпеть все трудности и заверяла, что со временем у нас все наладится, а я еще встречу хорошего человека… Может быть Багров-старший угрожал ей как и мне, заставил взять эти деньги шантажом? Или никто никому не угрожал, а они вдвоем за нашими спинами с Артуром провернули этот чудовищный план? Договорились сдерживать своих детей друг от друга по разные стороны баррикад? Другого объяснения я не могла найти этому ужасному поступку с ее стороны. А мне теперь что делать, чтобы отмыться от всей грязи в какой она вываляла нас обеих, согласившись на условия Багрова-старшего? И как окончательно не сойти с ума в водовороте жизни, которая только и делала, что ломала меня пополам?

Артур приходил каждый день, но его визиты больше напоминали обходы врача. Словно по заранее обговоренному графику, вместе с ним он появлялся на пороге моей палаты в десять утра. Высокий, строгий, молчаливый и такой красивый… Артур вел себя со мной вежливо и сдержанно, как с посторонним человеком. И лишь глаза иной раз выдавали его настоящие чувства. В такие моменты мне казалось, что он что-то ко мне чувствовал, что-то кроме ненависти и разочарования. После того разговора я была уверена, что он и вовсе не придёт ко мне, потому что у меня не было доказательств своей невиновности, кроме слов, которым он не поверил. Никто бы не поверил, и даже я, хотя должна признать, я всегда снисходительно и с пониманием относилась к людям. И подумав, решила, что пока лично во всем не удостоверюсь сама, поднимать эту тему с деньгами бессмысленно. Ни к чему новому, как к новому витку взаимных упреков, этот разговор не приведет.

Все свежие новости об Артуре я узнавала от сына. Мы общались с ним по телефону и видеосвязи. Я знала, что четвертый вечер подряд он приходит к нему… Мой папа — он так и назвал его сегодня… И если после первой встречи Егор с опаской отнесся к Артуру и без энтузиазма отвечал мне на вопросы о том, как они провели время и чем занимались, о чем говорили, то сейчас я слышала неподдельную радость в голосе сына. А сама испытывала непонятное чувство трепета смешанного с горьким разочарованием. Всего четыре дня понадобилось Артуру, чтобы войти в жизнь нашего сына и одна встреча в его офисе, чтобы перевернуть все мои устои с ног на голову и разрушить прочно возведенные стены. С того дождливого утра, когда я пришла к нему в офис, прошло совсем немного времени, а на деле казалось, что целая вечность.

— Ну что же, Виктория Александровна… Берегите плечо и голову, — сказал напоследок врач, улыбаясь мне искренней и дружелюбной улыбкой. За эти дни у меня ни разу не возникло ощущения, что я находилась в больнице. Просторная и светлая палата, отзывчивый персонал, вкусная еда, чувство было таким, словно я побывала в санатории.

— Артур Сергеевич обещался подъехать за вами в районе пяти вечера и попросил быть готовой к этому времени, — после упоминания об Артуре, к словам врача захотелось добавить: берегите еще и сердце.

От мысли, что сейчас снова увижу Артура в груди все болезненно сжалось и мурашки выступили на коже. Я и не сомневалась, что он сам приедет за мной. Но за эти дни его холодной сдержанности и приоткрывшейся правдой общего прошлого, я видела все под другим углом.

Врач попрощался и вышел из палаты, оставив выписку и назначения. Я поднялась с постели и подошла к окну. Столько противоречий сколько я испытала за последние дни на счет Артура, я переживала разве что в те дни, когда Багров-старший поставил передо мной ультиматум. Завтра я собиралась вернуться к работе и доехать до банка. Выяснить что же за счета такие были у матери о каких я не знала? Точнее знала наверняка, но о суммах на тех ни сном ни духом. Даже представить сложно, что она была способна на подобного рода предательство. Уж она как никто понимала, как я любила Артура! И тем не менее отчаялась на такой шаг за моей спиной? В моей голове не укладывалось подобной циничности. Это самая настоящая дорога в ад с подачи ее благих намерений отгородить меня от семьи Багровых. Если бы она только знала через что мне предстоит теперь пройти, чтобы добиться хоть капли доверия со стороны Артура! А мне оно было жизненно необходимо. Все моя женская сущность тянулась к этому мужчине.

Ровно в пять вечера дверь в палату открылась и на пороге появился Артур. В тёмном классическом костюме, ворот белоснежной рубашки выглядывал из застегнутого пиджака. На лице как всегда ни единой лишней эмоции, словно ему за эти дни провели пластическую операцию и случайно повредили нерв на лице, парализуя любые ненужные движения в области рта. Он сузил глаза, окинув меня пристальным взглядом. Я задержала дыхание, а сердце пропустили удар. Что за странная реакция? У меня сын болен. Серьезно болен и я не должна думать ни о каких глупостях и тем более ощущать этого странного трепета в груди при виде Артура.

— Готова? — спросил он. — Как себя чувствуешь?

— Добрый вечер, — отозвалась я, демонстрируя исключительную выдержку. А на деле чувствовала, как меня раздирало на части от эмоций, но показывать ему их я не собиралась. Буду играть по его правилам и в отличие от него и его образа стального терминатора мне придется строить из себя лишь жалкое подобие бездушной железяки.