Завет Макиавелли - Аллан Фолсом

Если Мерримена Фокса допрашивали в подкомитете три дня, как сказал Питер Фэдден, он должен прекрасно знать, кто такая Джейн Бейкер. Нанести визит и назваться Николасом Мартеном, помощником конгрессмена Бейкер; объяснить, что в стенограмме обнаружились какие-то неясности; сказать, что, коль скоро он, Николас Мартен, совершает поездку по Европе, включая Мальту, конгрессмен Бейкер дала ему поручение: обратиться к доктору Фоксу и получить разъяснения, которые позволят поместить окончательную редакцию стенограммы в архив конгресса. Если доктор Фокс будет так любезен…

Разумеется, план рискованный. В ответ запросто можно получить твердое: «Сожалею, но мои показания не могут быть изменены». А если доктор Фокс решит связаться с офисом конгрессмена Бейкер в Вашингтоне и проверить, какого рода поручения выполняет сейчас помощник Николас Мартен, выйдет совсем нехорошо.

Впрочем, интуиция бывшего детектива подсказывала, что прием ему окажут скорее сердечный. Сердечно-настороженный, если комитет продолжает интересоваться прошлым доктора Фокса. Или сердечно-любезный, если между доктором и комитетом установились отношения взаимовыгодного сотрудничества, которыми Мерримен Фокс дорожит. В любом случае на разговор с глазу на глаз сердечности хватит. Как раз и можно будет задать несколько тактичных вопросов насчет доктора Стивенсон и Каролины Парсонс…

Где-то здесь, на Репаблик-стрит, есть площадь, где эта улица пересекается с Сент-Джон-стрит. За магазином игрушек и винной лавкой открылось яркое рекламное полотнище поперек улицы. Пройдя под ним, он оказался на площади Сент-Джон-сквер, где возвышались два собора: Тамплиеров и Святого Иоанна, построенный позднее, в семнадцатом веке. Мартен слыхал о том, как великолепен этот собор внутри, но снаружи храм казался суровой крепостью. Мальта в первую очередь всегда была цитаделью, в особенности ее столица Валлетта.

Сент-Джон-стрит оказалась не столько улицей, сколько длинной пологой лестницей, идущей вверх. Само собой, никаких автомобилей, одни пешеходы. В шестом часу вечера солнце стояло низко, и каменную лестницу пересекали длинные тени. Сегодня Мартен хотел только разыскать номер двести и составить впечатление о том, как живет этот человек. Если удастся его увидеть, будет совсем здорово… Позвонить доктору Фоксу Мартен планировал по возвращении в отель.

Дом номер двести смотрел на сто пятьдесят вторую ступень лестницы. Особнячок, похожий на все остальные здания по Сент-Джон-стрит: четыре этажа, на каждом по крытому балкончику. С балкончиков наверняка хорошо видно улицу.

Поднявшись еще на двадцать ступеней, Мартен повернулся. Интересно, весь особняк принадлежит доктору Фоксу или он занимает, к примеру, один этаж? Если весь особняк, то Фокс, возможно, достиг определенного достатка, занимаясь своими проектами — или просто запуская руку в секретные фонды. Если один этаж, кто знает… Одно, впрочем, ясно: жить здесь можно, только если ты достаточно крепок. Может, как бывший военный, Фокс выбрал этот дом не только из-за богатой истории острова, но и ради сохранения физической формы? Свидетельствует о характере: хочешь не хочешь, надо подниматься по лестнице, даже в старости. Разговаривая с Фоксом о докторе Стивенсон и Каролине Парсонс, не стоит забывать, что этот человек суров даже по отношению к себе самому.

С другой стороны, Фокс может не оказаться ни «доктором», ни «седоволосым». Нет, в самом деле: если он просто военный специалист? Руководил южноафриканской программой разработки биологического оружия, а когда программу свернули, вышел в отставку. Поседел на службе, только и всего. Сроду не слыхал ни о Каролине Парсонс, ни о Лорейн Стивенсон, на допросах говорил только правду и теперь отпущен с миром. Доживает свой век на Мальте в достатке и с чистой совестью.

Что тогда?

Обратно в Англию? В самом деле, к северо-западу от Манчестера ждет усадьба Бэнфилда. Еще эскизы надо подправить, спланировать земляные работы и ирригацию, рассаду заказать… Нет, можно и вернуться. Забыть про Каролину, про мужа и ребенка. Про то, как трупу доктора Стивенсон отрезали голову.

Но только не выйдет: Мерримен Фокс наверняка и «доктор», и «седоволосый». Находился в Вашингтоне с шестого по двадцать девятое марта; именно тогда разбились Майк и Чарли, именно тогда заболела Каролина. Он же — главный свидетель, вызванный в подкомитет конгресса для дачи показаний по щекотливому делу. В подкомитет, членом которого был Майк Парсонс. И кто, как не доктор Фокс, разбирается в смертельных инфекциях и в тайном их применении…

Конечно, Мерримен Фокс едва ли может быть ошибкой; Мартен, скорее всего, на правильном пути. Но даже если они с Фоксом встретятся, с какой стати тому откровенничать? С какой стати рассказывать о своих преступлениях? И почему бы Фоксу не убить Мартена, если ситуация покажется опасной? Способ всегда можно найти. Кстати, если Мартен сумеет-таки загнать его в угол, возможно и самоубийство. Ампула с цианистым калием, чего проще? А профессионал вроде Фокса вполне мог бы подготовить заранее что-нибудь более изысканное.

Питер Фэдден не ошибался, говоря Мартену, что тот относится к проблеме эмоционально. Иначе бы его здесь не было. Но теперь, стоя в тени дома, в котором живет Фокс, Мартен остро чувствовал, что никакой ошибки нет. Достаточно сделать один шаг, и либо у него, либо у достойного доктора будут крупные неприятности. Вплоть до летального исхода. При этом организация, которую представляет Фокс, неминуемо уйдет глубоко в подполье. И если даже Мартен узнает что-то важное, кто воспользуется результатами? Один в поле не воин. Пусть, к примеру, Фокс расколется, кому все это рассказать?

Если дело действительно так плохо — убийство конгрессмена Соединенных Штатов, его сына и жены, надругательство над трупом доктора Стивенсон, связь этих преступлений со слушаниями в подкомитете по разведке и антитеррористической деятельности, — ландшафтный дизайнер из Англии мало что сможет предпринять в одиночку. От опыта лос-анджелесского детектива из отдела по расследованию убийств толку будет немного: вопрос касается национальной безопасности Соединенных Штатов. Но хоть доказательств пока и нет, след свежий и ведет прямо к доктору Мерримену Фоксу. И когда Мартен встретится с ним лицом к лицу, самоконтроль должен быть полным. Эмоции до добра не доведут. Смысл неизбежного разговора прост: установить, является ли Мерримен Фокс тем самым «доктором» и «седоволосым» или не является. В случае положительного ответа останется лишь подключить Питера Фэддена. Остальное сделает вполне заинтересованная организация, которую не остановить и не запугать: «Вашингтон пост».

Мадрид, отель «Вестин палас». 19.30

— Здравствуй, Виктор.

Голос Ричарда в телефонной трубке успокаивал и вселял уверенность, как всегда.

— Рад слышать вас, Ричард. Я ожидал звонка раньше.

Взяв пульт и убрав звук телевизора, Виктор присел на краешке постели, отрываясь от подушек: отдых закончился.

— Как тебе отель?

— Замечательно.

— Сервис нормальный?