Наша новая жизнь - Айрис Оллби

Это замечание ошеломило ее.

— Мораг назвала его хитрым старым дьяволом, теперь ты говоришь, что он был безжалостным. Может, Рори что-то натворил в прошлом, чего я не знаю?

Лесник повернулся к ней и пристально посмотрел ей в глаза.

— Он был твоим отцом. Никто не может знать его лучше тебя. Мы, кажется, говорили о Дирке?

По хмурому лицу лесника девушка поняла, что он не намерен обсуждать характер ее отца. И все попытки вытянуть что-либо из него будут тщетными.

— Уж я-то знаю, каким Макалистер может быть опасным врагом, — сказала Шона, возвращаясь к прерванной теме. — Он же мне поставил условие: или я выхожу за него замуж, или он разорит меня.

— У тебя есть из чего выбирать, — сказал Лачи. — Если бы Дирк был на самом деле безжалостным, он бы, не раздумывая, обанкротил тебя и все. А вот отец Дирка, старый Блэки, вот кто был настоящим кровожадным злодеем, — ударился в воспоминания Лачи. — Все ненавидели его. Матери в Кинвейге пугали им своих маленьких озорников. Чистый зверь. По мощи и силе они были на равных с твоим отцом. Старожилы расскажут тебе, как однажды Рори обвинил Блэки в мошенничестве и как они потом дрались полных два часа на пирсе. Никто из них не хотел сдаваться. В конце концов их еле разняли. Иначе дело кончилось бы тем, что они убили бы друг друга. Позже, когда Дирку исполнилось восемнадцать, старый Блэки стал сдавать. Его часто видели пьяным. Он запустил дела и влез в долги. Все хозяйство легло на плечи Макалистера-младшего. Блэки-то по-прежнему считал, что все еще подчинено ему, а в действительности только благодаря Дирку их дела пошли в гору. Теперь, когда Блэки не стало, его хозяйство — самое прибыльное в округе. Дирк — бог бизнеса.

— Я не отрицаю, что он толковый бизнесмен, — тихо согласилась Шона. — Но и не приветствую его методы — назначение грабительских цен и шантаж. Он самый настоящий мафиози.

Лачи допил свой кофе и завинтил крышку фляжки.

— Ты спрашивала мое мнение о Дирке Макалистере, вот я тебе и отвечаю. Вероятно, ты хотела услышать от меня что-то другое. Но одно я знаю точно — он ведет себя очень порядочно по отношению к подчиненным. Это честный, благородный человек, и тебе не найти…

— Благородный! — не веря своим ушам, воскликнула она. — Дирк Макалистер — благородный! И это ты говоришь о человеке, который хочет меня разорить!

— Здесь что-то не так, — покачал головой Лачи. — Как-то не похоже на него. Можешь мне не верить, но спроси у преподобного мистера Маклеода, кто дал деньги на строительство новой школы или кто обеспечивает всем необходимым приют для престарелых.

Она закусила губу и печально огляделась вокруг. Лачи прав, не это ей хотелось услышать. Шона не воспринимала положительные отзывы о Дирке Макалистере, потому что не могла забыть, как он поступил с ней и что именно на его совести смерть ее отца. Резко повернувшись к своему собеседнику, девушка с вызовом спросила:

— Если он такой хороший и благородный, как ты говоришь, что же Рори не увидел в нем этого? Мой отец прекрасно разбирался в людях.

— Для Рори было достаточно, что Дирк носит фамилию Макалистер.

В начале следующей недели Шона получила по почте запоздалый банковский чек. Ее настроение сразу улучшилось. Кто знает, может, этот чек — предвестник того, что ее дела поправятся? Да и кому не нравится чувствовать себя платежеспособной, пусть даже на короткое время? Презрев свой обычный наряд — свитер и джинсы, она надела бежевый в полоску костюм с белой шелковой блузкой.

Увидев ее, Мораг с одобрением улыбнулась.

— Как приятно видеть тебя такой изящной. Ведь ты же леди и должна одеваться в соответствии со своим положением.

В то утро Кинвейг выглядел оживленным. На пирсе кипела работа. Под крики чаек в лодки грузили лед и пустые контейнеры из-под рыбы. Шона оставила машину у дамбы и направилась к банку. Там она депонировала чек, затем сняла некоторую сумму со своего счета, чтобы расплатиться со Стюартом. Настроение было прекрасное. Почувствовав какую-то особенную легкость, девушка стала напевать. Неожиданно у нее появилась мысль, что ей давно не удавалось побаловать себя чем-нибудь. Тут же у нее созрело решение предаться удовольствиям. Неизвестно, как сложится ее жизнь и настанет ли другой такой удачный момент.

«Кинвейг импориум» с давних пор считался свечной лавкой, в основном обслуживавшей рыбаков. Но в последнее время на смену рыбной ловле пришел туризм. Теперь эта былая лавчонка разрослась до размеров большого магазина, в котором продавалось все — от рыболовного крючка до самой модной одежды и посуды.

Кристина Макэван, заведующая отделом платьев, женщина средних лет, как обычно, приветствовала свою постоянную клиентку с почтительным уважением:

— Очень рада видеть вас, мисс Струан. Чудесная погода, не правда ли? Как ваши дела? Что нового у Мораг?

Шона улыбнулась. Такова здешняя традиция. Покупаете ли вы новый автомобиль или просто ежедневную газету, правила приличия диктуют торговцу в первую очередь соблюсти ритуал приветствия.

— Спасибо, все хорошо. А как вы?

— В январе немного помучил артрит, но это случается в моем возрасте.

— Как жаль, Кристина. Ешьте побольше макрели. Когда я училась в университете, один старый профессор говорил, что она очень помогает при таких недугах.

— Правда? Надо попробовать. Вы что-нибудь выбрали для себя?

— Я еще не решила, что мне нужно, Кристина. Просто захотелось доставить себе удовольствие.

— О, да. Это обязательно стоит сделать, — понимающе кивнула Кристина.

— Я тоже так думаю, — прозвучал голос из дверей.

Шона напряглась и, обернувшись, увидела улыбающегося Дирка.

— Через минуту я в вашем распоряжении, мистер Макалистер, — дружески приветствовала его Кристина.

— Не спешите, Кристина. Мне нужна Шона. Я увидел ее джип и решил, что она здесь.

Шона сжала губы, делая вид, что не замечает его. Надо же ему было появиться и испортить так хорошо начавшееся утро!

Кристина принялась восторженно расхваливать джемперы из шотландской шерсти, только что поступившие в продажу. Шона, неожиданно потерявшая ко всему интерес, поспешно выбрала два из них, заплатила, подхватила покупку и, не поднимая головы, большими шагами быстро вышла из магазина.

Дирк догнал ее, когда она укладывала свертки на заднее сиденье джипа.

— Ты не слышала? — требовательно спросил он. — Я сказал, что хочу поговорить с тобой.

Шона взглянула в его стального цвета глаза и сказала сквозь зубы:

— Убери свою руку. Не хочу, чтобы у людей сложилось впечатление, будто мы с тобой хорошие друзья.

Ее враждебность привела его в бешенство, но, сдержавшись, он с улыбкой сказал:

— У нас с тобой незаконченное дело. В ту ночь ты как-то вдруг, не договорив, уехала. Надеюсь, ты за это время остыла и спокойно обдумала мои предложения?