Гала. Муза Сальвадора Дали - Елена Ерофеева-Литвинская

Поразительная интуиция Гала подсказывала верные ходы, а неукротимая энергия и настойчивость в продвижении картин мужа приносила свои плоды. Гала почувствовала, что именно Америка возведет Дали на вершину мировой славы, и не ошиблась. А поспешить с отъездом за океан супругов заставили революционные события в Испании, которая была парализована всеобщей забастовкой. Шестого октября, когда была провозглашена независимость Каталонии, супругов на рассвете разбудил местный рыбак и посоветовал уезжать как можно скорее.

Они быстро собрали вещи и покинули Порт-Льигат на много лет. В поездке их сопровождала новая знакомая Карен Кроссби, вдова богатого американца. «В купе третьего класса у самого локомотива, Дали сидит и смотрит поверх груды своих картин, напряженный, как охотник в засаде, — вспоминала Карен их путешествие в порт Гавр, откуда они должны были отплыть в Америку. — Благодаря сложной системе веревочек он привязал все свои картины либо к одежде, либо к пальцам. Бледный от беспокойства, он громко заявляет: „Я сел возле локомотива, чтобы как можно быстрее добраться“».

Жизнь знаменитой пары в Америке, где они прожили все военные и первые послевоенные годы, била ключом. Деньги потекли к ним рекой. В США Сальвадора Дали ждал сенсационный успех — страну охватила сюрреалистическая лихорадка. Чем только не занимался Дали в Америке! Разносторонность его гения поражает. Он устраивал сюрреалистические балы и выставки своих картин. Сотрудничал с Альфредом Хичкоком и Уолтом Диснеем. Оформлял витрины модных магазинов и павильоны международных ярмарок. Его внимание привлекли оперные и балетные постановки, для которых он писал либретто и придумывал костюмы. Он читал лекции по искусству, занимался фотографией и книжным иллюстрированием. И за всем этим, несомненно, стояла бешеная энергия его музы.

…На одном из костюмированных балов Гала в первый и единственный в ее жизни раз затмила Дали. Это был сюрреалистический бал в ночном клубе «Красный петух» на 56-й авеню, где супруги решили отпраздновать свой грандиозный заокеанский успех. Оглядев себя в зеркале со всех сторон, она осталась очень довольна своим отражением — юбка из красного целлофана, ярко-зеленый лиф… Но самый главный эффект заключался в головном уборе. На голову Гала прицепила куклу, имитирующую труп ребенка, изглоданный муравьями; череп муляжа сжимали клешни омара, излучавшего фосфорическое сияние. Тема смерти и разложения, муравьи и омары — неизменные спутники Дали, отражение его страхов и ночных кошмаров. Но зрителям было не до фрейдистских символов. Публика восприняла это как намек на шокировавшую всю Америку недавнюю трагедию, которая еще не изгладилась из памяти: похищение и убийство ребенка Линдбергов, сына авиатора, впервые пересекшего Атлантический океан. Напрасно Дали выступал в защиту жены, его слова не возымели действия, а, напротив, только спровоцировали газетную шумиху.

Этим появлением на балу Гала вызвала новую волну пересудов, обвинений ее в жестокости, алчности, аморальности. Недоброжелатели утверждали, что Гала развратила и Дали, развила в нем жажду денег любой ценой и эгоизм. Бывший друг Дали, поэт Андре Бретон, стал называть вернувшегося из США Сальвадора не иначе как «Avida Dollars», то есть «жадный на доллары». Сама Гала честно признавалась в многочисленных интервью: «Мы все время охотимся за деньгами. Нам приходится содержать виллу в Испании, дом во Франции, квартиру в Нью-Йорке, да еще бесконечные отели. Одно разорение!»

В 1945 году после взрыва атомной бомбы, названной «Малыш», которым Дали был потрясен, атом стал главным предметом размышлений художника. В его пейзажах, написанных в это время, отражался ужас, испытанный Дали при известии об атомном взрыве. Его завораживала мысль о том, что материя состоит из множества мельчайших частиц, а расщепление атомного ядра произвело на него самое большое впечатление. Художник заинтересовался физической природой атома, частицы которого, как известно, не соприкасаются друг с другом. Этим фактом Дали был особенно поражен: он с юности не терпел физических контактов с кем-либо, кроме Гала.

«Одна приятельница, которая всегда восхищается мной, уже не раз намекала на красоту моих ног, — вспоминал художник. — Я считаю глупыми ее назойливо повторенные комплименты. Она сидит на земле, ее голова слегка опирается на мое колено. Вдруг она кладет руку мне на ногу — я чувствую еле ощутимую ласку ее трепещущих пальцев. И тут же вскакиваю, охваченный чувством ревности к самому себе, как если бы внезапно сам стал Гала. Отталкиваю свою поклонницу, бросаю ее наземь и топчу ногами что есть силы. Меня с трудом отрывают от нее, окровавленной».

Атомная Леда. 1949

Дали был удивлен сходством собственных физических ощущений и строения атома. Свою картину «Атомная Леда», написанную в 1947 году, художник выстроил по тому же принципу — в ней ни один изображенный объект не касается друг друга. Море на картине не соприкасалось с землей, и по этому поводу Дали писал: «Так, по-моему, проецируется на плоскость воображения один из мифов о соединении божественного и животного и наоборот».

Создав эту картину в классической манере, художник отдал дань «атомной» моде. Сюжет из древнегреческого мифа, изображающий Леду, супругу царя Спарты Тиндарея, в процессе совокупления с олимпийским громовержцем Зевсом, принявшим облик лебедя, был известен еще с XVI века. Его использовали в своих ныне утраченных работах великие Леонардо да Винчи и Микеланджело. Леда снесла два яйца. Из одного вышли герои-близнецы Кастор и Поллукс, а из другого — Клитемнестра и прекрасная Елена, ставшая причиной Троянской войны.

Дали считал себя и Гала божественными братом и сестрой, но на полотне в образе Леды она олицетворяет его мать, а с Кастором и Поллуксом Дали соотносил себя и умершего брата, которого тоже звали Сальвадор Дали. Он умер в возрасте двух лет от гастроэнтерита. Призрак маленького мальчика в кружевах, портрет которого висел в спальне у неутешных родителей, повсюду преследовал Дали, родившегося через девять месяцев после смерти брата. Он чувствовал свою невольную вину перед братом, на постели которого он спал, и его ночи превратились в кошмарные.