Смерть и козий сыр - Йен Мур

к концу, но Ричард решил убрать посуду позднее, а пока нуждался во времени и безопасном месте, чтобы подумать.

Он намеревался привести мысли в порядок еще прошлым вечером, вот только голова гудела и звенела, словно улей пчел на оживленной верфи, поэтому пришлось взамен позволить себе насладиться парочкой кинокартин с Оливией де Хэвилленд. Все началось с «Каждому свое», слезовыжимательной драмы о незамужней матери, и закончилось «Аэропортом 77», фильмом-катастрофой во всех смыслах этого слова, которому тем не менее эта великая актриса подарила такое необходимое достоинство.

Ричард хотел посмотреть еще и «Унесенные ветром», но решил, что не выдержит подобного испытания, и отправился в постель, по-прежнему чувствуя грусть от упущенной возможности встретиться с этой неподражаемой женщиной. Возможности, которую он воспринимал как должное, однако так и не собрался с духом осуществить. Пожалуй, это описание подходило ко всей его взрослой жизни.

Именно в такие моменты прибегают к стереотипным фразам. Люди говорят: «Je ne regrette rien»[29] или «Сожаления? Их было слишком мало, чтобы даже упоминать». Ричард не мог так сказать: на его внутреннем жестком диске скопилось очень, очень много сожалений, которые извлекались на свет всякий раз, когда не везло, или, наоборот, при длительной белой полосе, чтобы служить ярким контрастом. Еще существовали сожаления, принадлежавшие не самому Ричарду, а другим, в частности Клер. Она использовала их в качестве кнута всякий раз, как возникала такая потребность. Один из самых наглядных примеров касался предложения руки и сердца от Стивена Роачфорда, которое жена отвергла. Сожаление доставалось со шкафов и проветривалось довольно часто, не реже раза в год на регулярной основе, а также тогда, когда речь заходила о деньгах.

Клер отказала неудачливому кавалеру, потому что он работал водопроводчиком, а она не хотела сочетаться браком с представителем этой профессии. Однако с удовольствием бы вышла замуж за мультимиллионера сэра Стивена Роачфорда, владельца и основателя компании по оказанию услуг в бытовой сфере, водящего близкую дружбу с влиятельными и богатыми людьми. Но вместо этого выскочила за совершенно неамбициозного студента в области кинематографии, который использовал полученное образование не на продвижение в высшие эшелоны руководства академии, а на жизнь в темном зале, где мог таращиться на мерцающий экран, наблюдая за чужими эмоциями.

Было бы преуменьшением сказать, что Ричард не слишком радовался грядущей встрече с Клер. Он представлял причину ее визита и знал, что давно пора оформить их ситуацию официально, но развод всегда сопровождался негативными эмоциями и суетой от военных действий, как словесных, так и физических. Пока же они с женой находились во вполне сносных отношениях. Брак закончится рыданиями – почти с того, с чего и начался. Следовало благодарить судьбу хотя бы за то, что Клер не могла сесть на самолет немедленно и приезжала лишь назавтра. Ричарду требовалось время, чтобы критически оценить свое положение.

Валери отправилась спать очень рано, сказав, что сильно устала, хотя он подозревал, что дело может быть также и в нежелании обсуждать бывшего мужа, комиссара Анри Лапьера. Сколько их у нее уже накопилось? Ричард не знал наверняка. Пожалуй, как и сама мадам д’Орсе. Первым в списке шел высокий техасец Текс, тоже охотник за головами, предположительно, вернувшийся в Соединенные Штаты. Вторым – умерший в прошлом году немолодой супруг, хотя не исключено, что он был выдуман с целью убедить Ричарда: роман с убийцей из мафии – крайне смелый поступок. Еще Валери упоминала по меньшей мере двух других мужей.

Уже в который раз настигло понимание, что он совсем ее не знает. Даже фамилия д’Орсе являлась анаграммой фамилии известной убийцы восемнадцатого века Корде, с поправкой на французское произношение. Да и на самом ли деле напарницу звали Валери?

Ричард наблюдал, как курицы щиплют травку, и думал: а действительно ли ему хочется знать больше? Так ли это вообще необходимо? С одной стороны, он предпочитал спокойное, отстраненное и – если начистоту – довольно скучное существование, считая себя живым воплощением осторожности и стабильности– застоя, другими словами. С другой стороны, маячила Валери, красивая, опасная взломщица его закрытого мирка. Она подняла пыль столбом, почти как курицы делали сейчас, и привнесла бурю эмоций, которые Ричарду раньше доводилось испытывать лишь опосредованно, с помощью кино. Он внезапно осознал, что если бы дело разворачивалось в фильме, то выбора бы не было. Правильно или неправильно, герой в любом случае пустился бы в путь, конечно, сперва неохотно, навстречу опасностям и приключениям. Эта мысль заставила подскочить со скамейки. Что ж, решение принято. Он тоже так поступит. Покажет Клер, что ее бывший муж, может, и не миллионер и не делец с мозгами как у политика, но и он способен блистать не менее ярко, чем проклятый сэр Стивен Роачфорд и его империя по предоставлению услуг в бытовой сфере. А также продемонстрирует Валери свои таланты.

Она явно испытывала дискомфорт от того, что комиссар был ее супругом, не из-за его неряшливого внешнего вида, хотя это и доказывало отсутствие у нее «типажа» мужчин, а потому, что не поведала об этом Ричарду. Он понимал: она сожалеет об этом, хотя обычно не слишком переживала по разным поводам и редко предавалась рефлексии.

Так что за отношения их связывают? Следовало ли надеяться на что-нибудь?

Ричард снова сел на скамью и сосредоточил внимание на наблюдении за курицами. Затем опять встал и вслух произнес:

– Нет, так дело не пойдет. Мне нужно двигаться, чтобы привести мысли в порядок. Хватит быть пассивным, старик. Итак, Оливия, что имеется в нашем распоряжении? Думай, как в «Темном зеркале», когда требовалось расследовать убийство твоей сестры-близнеца. – Собеседница в ответ тихо закудахтала, обозначая свой интерес. – У нас есть мертвый сыродел, которого ударили по затылку и сбросили в ферментационный чан. Не слишком-то скрытно. Видимо, преступник не особо возражал, что тело быстро обнаружат. Покойный поставлял продукцию всемирно известному шеф-повару, чье триумфальное возвращение потерпело фиаско из-за подмены ключевого ингредиента – козьего сыра – на веганский суррогат. Возникает вопрос, старушка, почему Гроссмаллард ничего не заметил? Значит ли это, что он отсутствовал на кухне? И где тогда находился? На заводе Менара? Ресторан оттуда не так далеко, всего в паре сотен метров. Это раз.

Ричард отогнул сначала большой палец, потом указательный и продолжил рассуждать:

– Два. Согласно местным сплетням, убитый сыродел вел распутный образ жизни. В городках, подобных нашему, такое моментально выплывает наружу. – Последовал средний палец. – Три. Между сыном покойного Менара, Хьюго, и сыном всемирно известного шеф-повара, Антонином, не заметно особой приязни. Дело лишь в бизнесе или история закопана глубже? – Приложив чуть больше усилий, Ричард отогнул и безымянный палец. – Четыре. Гай Гарсон, по слухам, больше упирающий на внешнюю составляющую, чем на содержание блюда, подал идеальный десерт, по сути полностью скопировав фирменный рецепт Гроссмалларда, и назвал это оммажем. Я бы назвал это безвкусицей. Хотя вкус на самом деле был чудесный. И пять, – ладонь оказалась раскрытой, – Гарсон получил блестящий отзыв по факту за обычный ужин от наводящего на всех ужас критика, который мог быть тем, кто первый заметил подмену козьего сыра веганским, и который явился на городское заседание безо всякой причины!

Ричард снова сел и сразу же подскочил на ноги.

– Шесть! Я подозреваемый в убийстве, по мнению офицера, возглавляющего расследование. Шесть, подпункт Б, этот офицер приходится Валери д’Орсе бывшим мужем. Шесть, подпункт В, моя будущая бывшая жена приезжает завтра, и мне негде ее разместить, потому что здесь гостит бывшая жена подозревающего меня в убийстве офицера, и вне зависимости от обстоятельств я не могу даже вообразить, что она поселится у извращенцев-иностранцев Томпсонов. – В этот раз он сел и задержался в таком положении, завершив рассуждение, спросив у Оливии, не пожелавшей открывать клюв: – Ну, что думаешь?

– А где еще я могу поселиться, Ричард? – Валери стояла в нескольких ярдах с чемоданом в ногах и неизменным Паспарту в руках, выглядя при этом немного потерянной, как сиротка без крова.

– И давно ты здесь?

– С номера два. Полагаю, номером один шло убийство.

– Все верно.

– Ты прав, немало вопросов требуют ответов.

– Больше, чем я перечислил, – угрюмо пробормотал Ричард.

– Да.

– Почему ты мне не рассказала?

– Об Анри? Сама не знаю. – Валери села рядом. – Думаю, я решила, что он перепоручит расследование кому-то другому и нам не придется встречаться. Не припоминаю его таким трудоголиком.

– Ты не обязана ничего больше рассказывать. – В его голосе прозвучала точно рассчитанная доля мученического стоицизма, однако щедро приправленная надеждой в стиле «Умираю, как хочу узнать».

– Мы встретились в колледже подготовки полицейских, когда были еще совсем