Невинность в подарок - Аля Кьют

Но даже оставив дом и почти все, что в нем находилось, мы все равно оставались должны. Компания отца будет обанкрочена, ее проекты обречены перейти к тем, кто даст на аукционе лучшую цену. Я старалась не думать об этом. Меня интересовали только те страшные люди, которые были повязаны с отцом и Альбертом, которые угрожали мне и моей семье.

Я звонила дяде Алику почти каждый день. Он похвалил меня за смелость и сказал, что денег хватит, и мы будем в безопасности. Партнер отца держал меня в курсе дел компании. Пусть я уже никогда не займу место директора, но все равно беспокоилась о сотрудниках, которым обещали перевод без потери стажа.

Мы переехали, и я заняла диван в гостиной. Мама и сестра устроились в отдельных комнатах. Крис научилась варить пасту и тереть сыр, а мама – загружать посудомоечную машину. Счастье, что она у нас вообще была. Думаю, руками вряд ли они смогли бы что-то мыть. Я продолжала ездить в офис первое время, но в один прекрасный день меня просто не пустили. Я ожидала этого, но все равно было больно. У меня не осталось никаких прав находиться в кабинете директора Яновского. Я позвонила Альберту, но тот не снял трубку. Он обещал найти мне хорошую должность с перспективами по знакомству. Алик как никто знал, что я могу быть не просто архитектором, но и без труда справлюсь с координированием отдела, проекта, даже с филиалом могу попробовать. Разумеется, меня бы никто не взял с улицы, поэтому я снова доверяла дяде Алику.

Зря. Он не взял трубку на следующий день, и через два, и через неделю. Новости о нем принесла Крис.

- Альберт слинял, Марьян, - выдала она даже без привычного уже злорадства.

- Как? – не поняла я.

- Его нет в Питере. Скорее всего, и в стране. Мишка Северов, его двоюродный племянник, или троюродный, я не помню… Но он сказал, что этот гад собрал со всех долги, взял сам в долг у половины города и улетел.

- Куда? – задала я еще более нелепый вопрос.

- Кто бы знал… - Крис развела руками. – Капец, Марьян, да? Чего делать-то? Он ведь тебе оттуда никакой работы точно не найдёт.

Я села на барный стул, уперлась локтями в столешницу и уронила голову на руки.

- Ну что за гребаный пиздец, - не выдержала я.

- Марьяна, - тут же выросла за моей спиной мама. – Что за выражения! Не забывай, кто ты. Мы еще не настолько на дне, чтобы говорить как падаль.

Я почему-то вспомнила Марка, который ругался как сапожник, будучи не на дне уж точно. Слезы обожгли глаза, но я не стала плакать. В маминых словах был смысл. Или я нашла его сама, чтобы не сломаться. В очередной раз.

Да, мы потеряли все: власть, деньги, комфорт и даже последнего, кто пытался помочь. Или делал вид, что пытался. Но я все еще жива и здорова. У меня есть ноги, руки, голова на плечах. Да, придется начать самой первой ступеньки, как все. Но я должна сделать это. Ради себя и мамы с сестрой. Они точно без меня не справятся.

Со следующего дня я вплотную занялась двумя важными вещами: поиском работы и переводом на заочное обучение. Мой курс в Роттердаме не был окончен, и я надеялась, что меня примут куда-нибудь в Питере. А вот самих знаний в голове было достаточно. Я сама очень хотела работать, ждала с нетерпением предложения от Альберта. Но он только продал меня удачно шикарным мужчинам. Остальное оказалось не в его компетенции, поэтому пришлось зарегистрироваться на сайтах вакансий и самой штудировать объявления.

Денег пока было достаточно, за покупками я теперь ходила сама, выдавала Крис на транспортные и карманные расходы, даже нашла маме врача, с которым она почти смирилась. Но долго так не протянешь.

С обучением мне снова повезло. Я должна была сдать курсовой проект и два экзамена, чтобы меня зачислили сразу на третий курс. А вот с работой все складывалось хуже. Те должности, которые мне нравились, можно было не рассматривать, так как у меня по факту не было высшего образования и опыта. Но я все равно сходила на три собеседования. Разумеется, меня не взяли. Даже не позволили обрисовать сферу моих знаний и умений. Это было чертовски обидно.

После третьего провала я просто села на лавочку около офисного центра и расплакалась. У меня не было друзей в этой стране. Не осталось никого, кто мог поручиться или хотя бы посоветовать. Но я все равно собрала себя в кучу и продолжила штурмовать отделы кадров. Все, что мне могли предложить, – это должность стажёра, помощника архитектора. Сдельная оплата, какие-то копейки. И то, если задание будет выполнено правильно и в срок. Очень похоже на развод.

В тот день я пришла домой и сидела на кухне, грея руки о чашку кофе, смотрела в одну точку. Мама вышла из комнаты, чтобы заварить себе чай. Я приготовилась слушать, что этот улун совсем не тот улун, а подделка. Но неожиданно она обратила внимание на мое состояние и даже спросила:

- Марьяна, ты здорова? Выглядишь плохо, такая бледная.

- Это Питер, мама, - ответила я раздраженно. – Тут все такие.

- У тебя что-то случилось? Расскажи. Возможно, я смогу помочь?

Я взглянула на нее удивленно. Вряд ли она в состоянии помочь даже себе. Но ее интерес говорил о положительном курсе лечения, а я сейчас очень хотела поделиться переживаниями и все рассказала матери. Разумеется, я рассказала о неудачных поисках работы. Знать остальное ей точно не стоило.

- Да, тебе действительно не подходит то, что предлагают, - выдала мама.

Я чуть не закатила глаза. Капитан Очевидность.

- Я позвоню подругам. Может быть, они что-то подскажут.

- Что могут подсказать твои подруги, мам? Как сочетать гламур и спорт? Или как спать одновременно с массажистом, тренером по плаванию и мужем, который за них платит, - не сдержалась я.

Мама сверкнула на меня глазами и очень серьезно сказала:

- Не надо так со мной разговаривать, Марьяна Генриховна. Если я сказала, что попытаюсь, нужно дождаться результата и в любом случае быть благодарной.

Она ушла, забыв о чае и обо мне, наверно. А я осталась в смешанных чувствах, разрываясь теперь между стыдом и злостью. Прошло так мало времени, и я толком ничего не сделала за этот месяц, но уже невероятно устала. От сестры, от матери, с которыми мне совсем не нравилось жить. Но еще больше – от самой себя. От никчемности и беспомощности. Мне очень нужна была работа. Хоть какая-то, чтобы не поехать головой.

Я всерьез приготовилась пойти работать куда угодно, лишь бы там платили. Нужно умерить амбиции и рассмотреть вакансии попроще. Хотя бы секретаря для начала в тех же проектных конторах.

Я снова открыла сайт, чтобы сменить фильтр поиска, но не успела просмотреть и десяток объявлений, как вернулась мама.

Она положила передо мной листок, на котором был написан адрес. В центре. Элитный дом. Его не так давно построил папин конкурент. Он очень часто говорил о нем.

И под адресом значилось то самое имя.

Алан Стерн. Собеседование в 17:00.