Вдохновение любви - Мелани Рокс

Дейзи молча прошла вдоль стены, к которой были прислонены картины. После того, как первое потрясение прошло, они уже не казались ей уродливыми или пугающими. Чудовища преобразились. Конечно, они не превратились в красавиц (в привычном смысле этого слова), но, по крайней мере, Дейзи не шарахалась от них.

Филипп не мешал ей. Он словно растворился в воздухе.

Неожиданно Дейзи захотелось самой оказаться на одном из этих полотен. Поначалу она даже испугалась этой мысли, однако с каждой минутой желание становилось все сильнее и непреодолимее. Она совершенно позабыла о растянутой связке. Впрочем, Дейзи позабыла в данный момент обо всем.

— Ну так что? Когда мы приступим к работе? — спросил через некоторое время Филипп.

— Завтра.

Дейзи сама поразилась, насколько легко ей далось это решение. Родители были бы в шоке, если бы узнали, что их дочь не только сорвала свадьбу, но и отправилась в Париж, чтобы позировать авангардному художнику.

— Хорошо. Я рад, что ты перестала упрямиться и согласилась. Обещаю, что не стану тебя очень долго мучить. Некоторые художники буквально издеваются над натурщицами, погружая их в холодную воду и часами держа без пищи и питья в неподвижном положении.

— Хочешь сказать, что разрешишь мне гулять по студии во время сеансов? — с иронией спросила Дейзи.

Сколь она ни была далека от живописи, но все же знала, что художнику требуется неподвижная натура. Вот поэтому и предпочитала натюрморты — по крайней мере, можно быть уверенной, что никто во время создания шедевра не пострадал.

К ее удивлению, Филипп кивнул в знак согласия.

— Как это? Ты пишешь портреты, в то время как твои модели бродят по комнате и жуют бутерброды?

Филипп рассмеялся.

— Ты проголодалась?

— Есть немного.

— Тогда мы сейчас же отправимся в ближайшее кафе. Это в двух шагах отсюда. Как твоя нога? Болит?

Дейзи опустила глаза. Ремешок босоножки натянулся. Нога покраснела и опухла, но какого-то особого дискомфорта не ощущалось.

— Все в порядке.

— Хорошо.

Филипп взял со спинки стула свой замшевый пиджак и направился к двери. Однако Дейзи остановила его.

— Ты так и не ответил на мой вопрос.

Филипп удивленно вскинул брови, словно уже успел позабыть о разговоре.

— А-а-а, о натурщицах. Да, я позволяю делать им все, что вздумается. В этом их сущность, особенность, пресловутая «изюминка». Именно это я и пытаюсь отобразить на своих полотнах. Контуры тела и черты лица с блеском передает любая, даже самая неудачная фотография. Настоящее искусство — изобразить нечто большее. Внутренний мир человека, что ли.

Дейзи завороженно слушала его. То же самое она могла бы сказать и о литературе. Только гениям подвластно так описать обычными словами героя, что все читают и представляют себе его как живого человека, подвластного страстям и способного либо на подлости, либо на величайшие подвиги.

— Так мы идем? — нетерпеливо спросил Филипп. — Ты ведь умирала от голода!

— С чего ты взял?

— Ну как же! — Филипп усмехнулся. — Тебя ведь волновал вопрос, позволяю ли я своим натурщицам есть бутерброды.

Дейзи почувствовала, что покрывается стыдливым румянцем. Ну вот, не успели ее вычеркнуть из списков снобов и конформистов, как тут же зачислили в компанию к обжорам.

— Я пошутил, — сказал Филипп, заметив, что она слишком серьезно восприняла его подтрунивания.

— Да? — Дейзи озорно сверкнула глазами. — А я действительно готова проглотить слона.

— Слона не обещаю, но устрицы будут непременно. Причем лучшие во всей Франции.

Филипп пропустил Дейзи вперед, снова предупредив об осторожности.

— Не беспокойся. Я сама…

Они дружно рассмеялись, вспомнив об обстоятельствах, при которых она говорила эти слова в прошлый раз.

Дейзи поправила выбившуюся прядь, глубоко вздохнула и постучала в деревянную дверь.

— Кто там? — раздался недовольный голос.

— Филипп, открой. Это я. — Дейзи улыбнулась, представив выражение его лица.

Послышались быстрые шаги — через мгновение дверь распахнулась.

Дейзи едва не прыснула от смеха. Перед ней стоял растерянный, взлохмаченный Филипп.

— Я тебя разбудила? — не сдержав улыбку, спросила она.

— Нет-нет, я работал.

Значит, витал в астрале, подумала Дейзи. Все художники не от мира сего. Она же насильно выдернула его из параллельной реальности. Наверное, все-таки стоило позвонить и предупредить о своем визите.

Дейзи гуляла по кварталу Маре, посетила музей Пикассо и дом Виктора Гюго и вдруг с удивлением обнаружила, что находится в двух минутах ходьбы от дома, где располагалась студия Филиппа. Поразило Дейзи в первую очередь не то, что в Париже все так близко находится, а то, что она узнала это место. Ведь накануне, когда Филипп привез ее к себе, было уже темно.

— Не против поработать теперь со мной? — Дейзи кокетливо улыбнулась.

Что ты творишь, бесстыдница? — упрекнула она себя. Прекрати флиртовать!

— Проходи. Что же ты стоишь? — словно опомнившись, поспешно сказал Филипп, пропуская ее в мастерскую.

Дейзи вошла и распахнула от удивления глаза.

— Нравится?

— Ты еще спрашиваешь?! Филипп, когда ты успел принести сюда столько цветов?

Вся студия была убрана разноцветными, благоухающими цветами. Он пожал плечами.

— С утра сбегал на цветочный рынок к Маделине и… Подумал, что тебе придется по вкусу. Рад, что не прогадал. Ведь так? — заискивающе заглянув в ее глаза, спросил Филипп.

— Это… божественно. Очень красиво. По сравнению с этим мой сюрприз покажется тебе пустяком.

— Сюрприз? Обожаю сюрпризы! — оживился Филипп.

Дейзи протянула ему бумажный пакет.

— Вот, я принесла булочки и круассаны, чтобы нам не пришлось прерывать работу.

— Спасибо. Очень благоразумно.

Неожиданно Филипп поцеловал ее в щеку.

Вернее в уголок рта. Дейзи замерла. Как ей реагировать на столь непосредственное проявление чувств? Возмутиться или сделать вид, что не произошло ничего особенного? В конце концов, Филипп всего лишь поблагодарил ее. Возможно, во Франции поцелуи означают нечто иное, нежели в Штатах, где за подобную выходку малознакомого мужчины Дейзи вполне могла подать на него в суд иск о защите своей чести и достоинства.

От Филиппа не укрылись ее колебания.

— Я сделал что-то не так? — он помедлил, попытавшись угадать по выражению лица Дейзи, что ее смутило и насторожило. — Извини.