Чёрный сектор. Вор - Юлия Шолох

Да уж, одиночество всегда накладывает на тебя отпечаток. Сверхчувствительность к чужому вниманию, например.

Васька отвернулась. Стоило взглянуть на него, как она почувствовала себя как рыба, вытащенная из воды — вот-вот начнёт задыхаться. Слишком много она о нём думала в последнее время, и вот мысли материализовались. Только что дальше?

Васька подошла к Папаше и замялась. Она так давно не ела привычной пищи, что не могла определиться с выбором. Но боги, это же смешно! Если она не может решить такой простой вопрос — что лучше съесть, суп или салат, то что вообще она может?

Итак, еда выбрана почти наугад. Только про напиток Васька ни секунды не раздумывала. Чай с мятой. Нет ничего вкуснее. И аромат… так пахнет нечто, чего Ваське всегда очень хотелось — семейное гнездо и уют. Наверное. Откуда ей знать?

Поднос тем временем наполнился. Нос щекотал знакомый аромат земных овощей и специй. И куда теперь деваться с этим подносом? Васька взяла его в руки и развернулась.

— Тебе идет короткая стрижка.

Ещё и улыбается, будто всё в полном порядке. А ведь вокруг происходит нечто странное, не сказать нездоровое.

— Спасибо.

— Садись.

Он указал на место напротив себя. Васька тут же решила — почему бы и нет? И села. И мгновенно пожалела. Данила оказался слишком близко, и от него доносился запах той самой туалетной воды, которая в её сознании стойко ассоциировалась с близостью. С чем-то счастливым и личным. С чем-то утерянным.

Васька невольно нахмурилась.

— Это ты устраивал там, у ручья, ароматерапию?

— Ага. Один из способов нейропрограммирования.

— Слушаю эту безумно интересную историю попытки мною управлять.

Кажется, он смутился.

— Ну, чтобы привязать человека к какому-то месту, нужно, чтобы оно вызвало приятные эмоции. Приятные воспоминания.

— И ты решил, что память о тебе мне приятна?

— Да. Я в этом уверен. — Совершенно спокойно ответил Данила. — А насчёт ароматерапии — как ещё вызвать воспоминания? Ну, то есть, чтобы не засветиться? Только музыкой или ароматом. А музыка, это всё же перебор, согласись. Вот если бы ты заснула на берегу и включить во сне… но это слишком заморочено. Так что я выбрал запах. Хотел, чтобы ты привязалась к тому месту и почаще туда приходила. Так за тобой было легче наблюдать.

— И у тебя получилось. — Мрачно констатировала Васька. Нет, зря она выбрала овощное рагу с курицей, тут в составе сладкий перец, который она не любила. И вообще, одни проблемы с этим выбором… вот были бы тут водоросли — сорвал, съел и можно ни о чём не думать.

— Да, получилось.

Данила улыбнулся. Ну, прямо как прежде — открыто, радостно.

— Я тут кое-что придумал, ну, как отсюда убраться. Хочешь, расскажу?

— Расскажи.

— Правда, хочешь? — Он лукаво прищурился. — А то у тебя такой вид, будто не хочешь. Почему ты такая грустная, принцесса? Что случилось?

Как ни в чём не бывало. Ну, хоть обниматься не лезет. Действительно, что такого произошло? Всего лишь обворовал её отца и бросил Ваську одну разбираться с последствия, к примеру, с тем, что её заподозрят в соучастии.

— Слушай, я хочу сообщить девчонкам, что я в порядке. Пусть без подробностей, просто написать, что я цела и невредима, пусть не волнуются. Они переживают за меня. — Васька только теперь поняла, почему вроде и хочет есть, а в горло ничего не лезет. Зои действительно переживала за неё. И Снежка. И Вафля, с которой они сдружились в последнее время. И Шпрот, он часто подходил только чтобы сказать что-нибудь весёлое, подбодрить в своём духе.

— Василиса, поверь, мне не хочется тебе отказывать. Но в этом нет смысла.

— Да как ты не понимаешь? Они волнуются, они меня ищут!

— Это я понимаю. Но вот, предположим, они получают сообщение, которое ничего не объясняет. Они перестанут искать? Нет. Только приложат больше усилий, потому что ты подтвердишь, что жива. А если они не угомонятся, то рано или поздно нас найдут. Я, конечно, держу маскировку, но до лагеря всего несколько километров. Вдруг однажды они подберутся слишком близко? Подойдут вплотную? Я пока не готов столкнуться с твоими студентами. Что тогда делать? Внутри баррикадироваться?

— Найдут? Ты про корабль?

— Да. Кроме того… я же сказал, тут, на планете, нечисто. И я только-только нащупал путь к свободе. Только усыпил подозрения. Показал, что смирился. Они могут мне всё испортить. Напугают моих невидимок — и те сменят тактику. Точно всё испортят!

— Что всё?

— Попытку улететь! Думаю, она у нас будет всего одна. Васька, слушай, я понимаю, ты к ним привыкла, к своим попутчикам, хочешь их успокоить. Но просто поверь мне — сейчас нам не нужно лишнее внимание. Нельзя устраивать вокруг моего корабля лишнюю шумиху. И я уверен на все сто, что если вокруг будут околачиваться студенты, курсанты, кто угодно, то мы не улетим!

Звучало безумно. Но зачем Даниле врать? Нет, он действительно уверен, что студенты могут помешать его планам. А ведь у таких людей, как Данила звериный нюх на опасность. И нечеловеческое везение. Если он, будучи в её доме за долгое время не попался, то нюх у него стопроцентный! И всё же однажды он уже обманул. А сейчас? Что он от этого получит?

Как знать.

Васька металась мыслями, не зная, как поступить. Нужно пользоваться его везением. Она не хочет сидеть на этой планете до самых родов!

Но Зои… Сердце рвалось на части.

— Я не буду тебе ничего запрещать, — подумав, сказал Данила. — Вон твой экран, на зарядке стоит, бери и пользуйся. Но я прошу — поверь мне. Речь теперь не только о нас с тобой, теперь есть ещё ребенок, и мы должны сделать всё, чтобы вовремя вернуться в цивилизацию за квалифицированной медицинской помощью.

Надо же, вот это ход!

— Ты знал? — С интересом спросила Васька.

— О чём?

— О ребёнке.

— Конечно, нет. Откуда?

Выглядел он правдоподобно — удивлённый, немного растерянный. Красивый.

— А когда узнал?

— Тогда, когда тебя забирал от ручья. — Данила сглотнул. — Я как увидел тебя раздетую, так сразу понял. И честно говоря, чуть всё не отменил. Это было… неожиданно. Но тянуть было нельзя, тебя могли увезти в любой момент. На корабле я сразу сделал УЗИ. И вариант, что мне показалось, отпал. Всё. Пришлось учитывать, что будет ребёнок. Дети — это навсегда. Дети всё меняют. И часто они как снег на голову. Но я подумал и теперь этому рад. Дочь — это здорово.

Васька смотрела на него и не видела ни тени лжи в его лице или голосе. Он выглядел действительно довольным. Она раньше думала, что сказал бы Данила, если бы узнал. Прокручивала разные варианты, но в основном в её воображении он хмурился этой новости и говорил, что сейчас не время, ведь всё так сложно. Или ничего не говорил, только угрюмо по сторонам поглядывал, как бы выбирая путь, чтобы ловчее сбежать.