Безбашенный десант - Сергей Зверев

Напавший был одет в такой же камуфляж, как и все остальные боевики, уложенные русскими на этой поляне. Несмотря на ножевое ранение, он все еще дышал. Батяня поспешил задать ему вопрос о том, кто все это сделал и откуда была получена информация. Боевик диким взглядом смотрел на русского и ничего не отвечал. Несколькими секундами спустя он отдал концы. На выстрел прибежали Иван и Антон. Командир на их вопросительные взгляды лишь кивнул на убитого и передал план с отмеченным местом десантирования.

– Это что же получается? Нас кто-то сдал? – выразил удивление капитан Середа.

– Спасибо, кэп, – кивнул Лавров. – Ты точно все уловил.

– Но кто это мог сделать? – продолжал медик. – О месте десантирования знали только мы, полковник Эдуардес, его адъютант Ортега и еще этот пилот…

– Ты про Амаранту забыл, – напомнил связист.

– Вот и попробуй отгадай, кто предатель, – заметил Антон.

– Скоро выясним, – сказал Батяня и добавил: – Воздадим последние почести Коле и отправимся в условленное место, где нас должны ждать адъютант и Амаранта.

Десантники похоронили боевого товарища. Батяня произнес короткую речь, которую завершил словами: «Покойся с миром, друг». Салютовать выстрелами не стали, дабы не привлекать лишнего внимания. Мало ли кто мог еще оказаться в джунглях неподалеку. Разобрав оружие и снаряжение, русские отправились в путь. Точка назначения находилась в пяти километрах от места десантирования. Где быстрой ходьбой, где бегом, а где и ползком десантники преодолели это расстояние довольно быстро. Уложились минут в 30–35. Однако в условленном месте никого не было. Сверились по навигатору – координаты совпадали. Но ни Алехандро, ни Амаранты увидеть так и не посчастливилось.

Слепцов после неудавшегося побега и последующего избиения целый день провалялся в полуживом состоянии. Его бросили в ту же комнату, что и прежде. Окно капитальным образом зарешетили – как с внутренней, так и с внешней стороны. Впрочем, Виктору не было до этого никакого дела. Бывали моменты, когда он проваливался в сон, а затем резко просыпался, не понимая, где вообще находится. Ни есть, ни пить ему не хотелось. Хотелось выть на луну, которой даже не было видно через окно…

Хуан Антонио, несмотря на то что лично отдал приказ избить Слепцова, не терял надежды склонить того к сотрудничеству. При этом он перестал играть в «доброго полицейского», а беседовал с пленником только с помощью угроз и шантажа. Хотя «беседовал» – это громко сказано! В основном это были продолжительные монологи самого кечуа. Русский пребывал в горизонтальном положении на своем лежаке, смотрел в никуда и молчал. Иногда индейцу казалось, что тот его и вовсе не слушает, и просил как-то отреагировать. Виктор в ответ на это закрывал и открывал глаза. Бандитскому главарю этого было достаточно. Он с новыми силами начинал все ту же старую песню, полную угроз.

– Вот объясни мне, какого дьявола ты ломаешься? – говорил Сальваторе. – Мы деньги твоей дочке на лечение перечислили? Перечислили. А что делаешь ты? Ты упираешься. Ты не можешь переступить через свою дурацкую гордыню. Знай, что на этом ты теряешь немало денег. Вон твои товарищи сразу, как приехали сюда, согласились работать на нас. И что теперь? Теперь они неплохие бабки получают. За простую, в общем-то, для них работу. Что тебе мешает сделать то же самое? А?

Слепцов, как и прежде, молчал.

– Молчишь? Зря молчишь, – продолжал кечуа. – Скоро не то что заговоришь, а запоешь. Я тебя уверяю. Вот просто возьмем и выкрадем твою жену вместе с дочкой. Думаешь, Россия далеко? Ошибаешься. При современном-то развитии мир давно превратился в большую деревню. А тем более, если обладаешь достаточными деньгами, то ранее невозможное становится не просто возможным, а вполне даже обыденным. Поверь, у нас хватит возможностей не просто добраться до России, но и действовать там точно так же, как мы действуем здесь. И никто нас не остановит. Слышишь? Никто. Так что кончай выпендриваться и давай присоединяйся к тем, кто принял разумное решение, согласившись работать на нас.

– Но вы же похищаете людей, – пробормотал русский. – Это преступная деятельность.

– Ой, перестань молоть чушь, – недовольно хмыкнул Сальваторе. – Да, мы нарушаем законы любых стран, где приходится работать. Но скажи на милость, кто в этом гребаном мире не нарушает закон? Но если ты хочешь в своих собственных глазах казаться чистеньким, то и для этого у нас есть вариант.

– Какой еще вариант? – насторожился Виктор.

– На нас часто выходят люди, которые сами хотят, чтобы у них изъяли почку за деньги, – пояснил бандитский главарь.

Ничего не говоря, он вышел из комнаты и отсутствовал минут пятнадцать. Пленник пытался приподняться, чтобы осмотреться. Однако депрессивное настроение не позволило ему этого сделать. Он едва отрывал голову от лежака, как сразу возвращался в исходное положение. Дверь скрипнула и широко распахнулась. В проеме показался все тот же Хуан Антонио. Он немного замешкался в дверях, попуская вперед себя молодого парня индейской внешности.

– Вот, – заговорил главарь. – Это как раз тот случай, о котором я тебе рассказывал.

Он подвел парня к русскому и сказал:

– Поведай доктору свою историю.

Молодой индеец несколько смутился, увидев доктора в том положении, в котором тот находился. Тем не менее поклонился и начал рассказывать:

– Понимаете, доктор, моей семье не хватает денег. Братья и сестры голодают. Мать с отцом не справляются. Я сам работаю. Но все равно концы с концами не сводим. В долги влезли очень сильно. Вы должны нам помочь. Я прошу вас, доктор, смилуйтесь. Пожалуйста. Вырежьте у меня одну почку. Я за нее получу хорошие деньги. Вам же нетрудно будет это сделать.

Слепцов слушал и по-прежнему молчал. Не хотел давать повода к тому, чтобы его слова были неправильно восприняты и интерпретированы. Сальваторе смотрел на пленника и нетерпеливо ожидал ответа. Молчание русского его добивало. Еле сдерживая себя от вспышки гнева, бандит продолжил оказывать психологическое давление.

– Вот видишь, юноша сам просит, – говорил он. – Ты выручишь целую семью. И не только его семью. Не упирайся. Тебе нужно лишь сказать «да» и пойти делать то, о чем мы уже битый час с тобой здесь толкуем. Тогда все будут счастливы. И я, и этот парень, и ваши семьи… Соглашайся же.

– Я не знаю, как на такое решиться. Это противозаконно, – завел старую пластинку Виктор.

– Ты опять об этом, – фыркнул кечуа. – Забудь ты о законах. Подумай лучше о своей семье… Если не волнует судьба нуждающихся в твоей помощи местных жителей, то поразмышляй конкретно о судьбе своих родных. Думаю, тебе это будет полезно. Неужели тебе все равно, что может произойти с Алиной и Аней?

Когда из уст главаря прозвучали имена жены и дочки Слепцова, тот резко дернулся и поднялся, усевшись на лежак. Терпеть угрозы не было сил. Когда шантажист просто говорил «жена» и «дочка», сердце екало. Когда же тот назвал их по имени, сердце русского будто бы оборвалось. Угроза из абстракции мгновенно превратилась в нечто вполне осязаемое. И от этого осязаемого уже нельзя было отмахнуться или отделаться молчанием. Пленник поднял глаза, бросил короткий взгляд на просящего парня, а затем уставился на Хуана Антонио. После непродолжительной паузы пленник прошептал: