Конец игры с продолжением - Галина Владимировна Романова

Патологоанатом Женя Харламов, носивший прозвище «последний доктор», мечтательно глянул за окно гостиной, в которое билась ветка яблони, увешанная зелеными плодами, и раздраженно пробормотал:

– А так хорошо все начиналось.

– Ты о чем? – Егор Степанов оторвался от рассматривания семейных портретов, аккуратно расставленных на старинном бюро.

– Я об отдыхе в выходной день, Егорушка. – Женя покосился на труп женщины. – Теперь работать придется. В субботу так уж точно. Поскольку сегодня вечер пятницы. У тебя наверняка тоже планы имелись. И что?

– Что? – рассеянно отозвался Егор, заинтересовавшись одним из портретов.

– Опрос соседей.

– Этим уже Артамошин занимается и двое его помощников.

– Отчет перед начальством. Поиск подозреваемых, – перечислял Харламов, загибая пальцы. – Разработка версий. В общем, выходные коту под хвост! А у тебя маленький ребенок, между прочим.

– Я помню.

Степанов взял одну из фотографий в скромной деревянной рамке. Показал ее Харламову, спросил:

– Что ты видишь, Женя?

– Ну что… – тот присмотрелся. – Семья… Мама, папа, взрослый сын.

– И все?

– Ну… Еще вижу парк. Клумбы. Деревья. Слушай, Степанов, отстань а! А то я тебе тоже такой экзамен могу устроить. Разрежу даму, приглашу и спрошу: что ты видишь, Егорушка? – Женя фыркнул и щелкнул замками чемоданчика. – А ты что видишь, подполковник?

– А я… – тот поводил пальцем по фото. – Вижу не вполне дружную семью. Напряженный отец. Лицо заострилось. Губы плотно сжаты. Стоит чуть в стороне. Мать изо всех сил пытается как-то соединить их всех. Протянула руку к мужу. Вторую положила на плечо сына. А сын… стоит с надменным отсутствующим видом.

– Хочешь сказать, что не все так счастливо было, как казалось?

– Угу… И вот эта группа молодых людей. Взгляни, Жека!

– Группа как группа, – равнодушно подергал плечами Харламов, направляясь к выходу из гостиной. – Пусть санитары забирают и везут по назначению. Я поехал. Артамошин-то твой где?

– По соседям пошел. – Егор проводил взглядом Харламова и снова погрузился в изучение снимка.

Группа молодых людей на заднем плане ему, хоть убей, не нравилась. Они наблюдали за тем, как работает фотограф. И не потому, что ждали своей очереди, а явно знали парня – сына Власовых. Трое из пятерых откровенно насмехались, показывая в его сторону пальцем. Девушка, стоявшая обособленно, выглядела сердитой. Она закусила губу, это отчетливо было видно. Явный признак досады. Парень рядом с ней, сощурившись, смотрел прямо в затылок сыну Власовых. Руки в карманах джинсов. Стоит, напружинив мышцы.

Кто они все? Хорошие знакомые, случайно наткнувшиеся на семейный выгул? Друзья или враги?

Остальные портреты, аккуратно расставленные на старинном бюро вишневого дерева, членов семьи вместе не запечатлели. Почему?

Парень погиб в том самолете, в который не сел Егор. Родители не смирились. Давали интервью, принимали участие во всевозможных шоу. Потом дошли до того, что принялись следить за Егором, сочтя его виновным.

Это был верх айсберга. А что внизу, у самого подножия этого конфликта? Что творилось в семье? Как они переживали свое горе наедине друг с другом? Сблизило их оно или, наоборот, раскидало в разные стороны?

Он набрал Артамошина, спросил:

– Что у тебя?

– Скандалы в последнее время стали частыми и продолжительными. Он орал на нее. Обзывал сумасшедшей. Она тоже орала на него, обзывая все больше гадом, старой сволочью и козлом. Слышимость в поселке великолепная. Трасса далеко. Тишина. Все, что на соседней улице происходит, слышно. Все знают, когда кто шашлыки жарит, когда гостей принимает, а когда ругается.

– Что по прошлой ночи? Информация есть?

– Тихо… Было тихо. Все в один голос утверждают, что Власов уехал еще днем и больше не возвращался. Уехал со скандалом. Он садился в свою машину, которую оставил за задними воротами перед магазином. А она орала ему вслед – жутко, как утверждают четверо соседей из всех опрошенных.

– Жутко, это как?

– Как сумасшедшая. Слушай, Егор… – Артамошин помялся, а потом поинтересовался: – Это ведь те самые Власовы, я не ошибся? Те, что жаждали тебе отомстить?

– Не ошибся.

– Упс-с… Полковник в курсе? Я о конфликте интересов и все такое, – поспешил тот объясниться.

– Полковник в курсе. У меня алиби на весь вчерашний день и минувшую ночь, если тебя лично это интересует.

Егор отключил вызов. Вопрос друга ему не понравился. Он понимал, что подобные могут возникнуть не у него одного, но его все равно это задело. И – да, слава богу, он был сутки на дежурстве, а то пришлось бы объясняться.

Он постоял еще минуту в гостиной, пытаясь представить, как все произошло.

Судя по положению тела и безмятежному выражению лица покойной, она не ожидала нападения. Стояла возле окна, как утверждает Харламов. Никаких следов борьбы. Ни единого синяка. Ее не били, не мучили. Просто подошли сзади, сломали шею и аккуратно положили там же, где она стояла. Складки шелкового халата либо сами так аккуратно легли, либо убийца их расправил по непонятной причине.

– Она не могла упасть? – с надеждой глянул Власов, когда Егор заставил его спуститься для разговора.

Тело его жены уже увезли. Остался лишь меловой абрис, который Власов старательно обходил взглядом.

– Нет. Несчастный случай исключен.

Егор внимательно изучал пожилого мужчину. Глаза заплаканны, кадык без конца дергается, пальцы судорожно сжимают носовой платок в клетку.

– Но кто?! Кому это надо?! – всхлипнул Глеб Владимирович. – Обмануть, я еще понимаю. При состоянии ее психики это неудивительно. Но убивать!

– С этого места поподробнее, пожалуйста, – попросил Егор, усаживаясь в низкое кресло, обтянутое бархатом.

Власов сидел на широком диване, расположенном у противоположной от окна стены, довольно далеко. Гостиная была огромной, по меркам Егора.

– С некоторых пор с ней начали происходить странные вещи. Она… Она впала в безумие и часами разговаривала с сыном.

– С покойным сыном? – удивленно вскинул брови Егор.

– Да с тем самым, который погиб в самолете, в который вы по некоторым причинам не сели! – с раздражением ответил Власов и нервным движением сунул носовой платок в карман.

– Как она это объясняла?

– Я поначалу просто подслушивал, не спрашивая. Потом проверил, с какого номера ей звонят. Сим-карта оформлена на меня, и заказать детализацию звонков не составило труда, – с некоторым апломбом пояснил Власов. – Оказалось, что номер оформлен на человека, которого давно нет в живых.

– Откуда узнали?