След Ведической Руси. Научное обоснование зарождения арийской цивилизации на севере Евразии - Светлана Васильевна Жарникова

«Жадная старуха». Здесь старик сыскал старое дерево в лесу», которое начал рубить. Дерево просит не рубить его и обещает выполнять желания старика. И вновь глупая и жадная старуха портит все. В результате пожелавшие сделаться богами старики превратились в медведя и медведицу119• Однако если мы обратимся непосредственно к образу «золотой рыбы», способной исполнить любое желание человека, то выяснится, что такой образ хорошо известен русской фольклорной традиции. Он зафиксирован, в частности, в сказке «По щучьему велению». Образ золотой шуки присутствует и в эпических заговорах. Так, например: «Есть в чистом поле Окиян море, и есть на Окияне море белый камень, и есть под белым камнем шука золотая и перье золотое, и кости золотые, и зубы олотые. И приди, щука, к рабу Божию (имя рек) и выгрызи у раба Божия (имя рек) своими золотыми зубами грыжу ветряную, грыжу напущенную... ». Такими словами начинается древний заговор, извлеченный П.С.Ефименко в середине XIX века из старинного сборника120• Похожий текст заговора от порчи свадьбы был записан в то же время в Череповецком уезде Новгородской губернии И.Чернышевым:«выну из тридевять замков тридевять ключей, кину я те ключи в чистое море океан. И выйдет из того моря щука златоперая, чешуя медная, и та щука проглотит тридевять моих ключей и сойдет в море, в глубину морскую »121• Интересно, что образ удивительной щуки сохранился в народной памяти вплоть до наших дней. Так, в 1997 году А.В.Поляковой в деревне Никонцы Руднянского района Смоленской области был записан от А.И.Огневой (1923 г.р.) следующий текст заговора:

«Стану я, рабица Анна,

Пойду перекряшчусъ

Из дверей в двери

Из варот в вароты,

Сия матушка булатная,

И перья, и хвост, и чешуя.

-IЦука-бялуга, матушка,

Ни хади на моря,

В васток, в васточнаю сторану,

К акиану-морю.

На акиане-мори Ходит шчука-бялуга,

Все испуги, все перепалуги,

Все искудышники, Все балезни.

С ясных очей,

Ни глытай марскую пену,

Пайдем к рабе Божьей, к Анютки.

Вы.хватай, выглатай

С черных бровей,

С магучих плячей,

С сямидесяти паджилкыв»122

•

Есть ли существенная разница между этим, бытующим в конце 90-х годов :ХХ века заговором и ранее приведенными текстами середины XIX? Или таким, записанным в начале :ХХ века в Петрозаводском уезде Олонецкой губернии: «Встану благословясь, пойду перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, в чистое поле. В чистом поле течет река медвяная, берега золотые, плывет по этой реке рыба, а имя ей шука. Зубы у нее железны, щеки медны, глаза оловянны. И та щука железными зубами, медными щеками, оловянными глазами загрызает, закусывает и заглатывает лобочную грыжу; киловую грыжу и водяную, пуповую грыжу... »123• Или:«... Под восточной стороной есть Окиан море, на Окиане море ходит шука бела, зубы укладны, хвост булатный, поедать, пожирать у раба Божия... », записанный в середине XIX века в Архангельской губернии П.С.Ефименко124• Подобные примеры можно было бы продолжать достаточно долго. Думается, что и «рыба золото перо» из былины о Садко богатом госте также восходит к образу этой золотой вещей щуки. Таким образом, первоисточником пушкинской сказки «О рыбаке и рыбке» вполне могла быть русская народная сказка, в которой фигурировала именно эта золотая щука, исполняющая любые желания, как и в сказке «По щучьему велению». Стоит отметить, что в «Сказке о рыбаке и рыбке» присутствуют ярко выраженные фольклорные мотивы: это и сам язык повествования сочный, народный; и такие детали, как использование сакрального в архаическом мифологическом контексте числа 33. («Они жили в ветхой землянке ровно тридцать лет и три года»); и, наконец, желание старухи не просто жить «в Окияне-море», но быть «владычицей морскою», то есть богиней. В русских заговорах, приведенных выше, щука обладает неким высшим знанием, способностями и мудростью, ей доступно то, что недоступно никому. И здесь вновь хотелось бы обратиться к одному из сюжетов Махабхараты, рассказывающему о сверхподвижнике и сверхмудреце Щуке, имя которого на санскрите означает буквально «пестрый». Необычно его рождение: великий мудрец Вьяса, желая иметь сына, молил о нем Всевышнего и занимался подвижничеством на высочайшей вершине священных северных zop Меру, о которых мы уже упоминали в главе «Белая Индия». Довольный его благочестием Творец пообещал Вьясе, что у него будет сын «как огонь, как земля, как вода, как ветер и как твердь... великий, чистый... славы в трех мирах достигнет»125• Щука появился из арани деревянного приспособления для получения огня. Причем «при своем возникновении он был как бездымное пламя. Тот (огонь) превосходнейшая река Ганга, с хребта Меру... придя в своем образе, водой поzлотшr.а»126. (Заметим, что рек с названием Ганга в письменных источниках XVII-XIX вв. в Олонецкой и Архангельской губерниях было несколько. Есть предположение, что Ганга древнеарийских текстовэто р. Волга). Затем силой своего подвижничества Щука превзошел своего отца и богов, поднялся в небо и достиг небесного потока. И тогда «возгласом «Щука!» его долго призывал Вьяса; отзвуки призывов отца наполнили три мира, а IЦука стал душою всего, вездесущим, всезрящим»127• Горюющему о Щуке отцу Бог-Творец говорит: «Пока плещут моря, пока стоят горы, дотоль не погибнет слава твоя и твоего сына. Отсвет, подобие твоего сына, всегда и везде, непреложно ты будешь по моей милости видеть в этом мире... »128 Махабхарата сообщает, что «с тех пор и ныне, если вскрикнуть призывный возглас, откликнется весь преходящий мир, подвижный и неподвижный»129• Щука русских заговоров, судя по всему, имеет непосредственное отношение к реке вечности небесному потоку (Млечному Пути или Молочной реке кисельным берегам русских народных сказок). Эта золотая, булатная или белая Щука соотносится с Морем-океаном, Островом Буяном и Алатырь-камнем сакрального пространства «того света», и именно она прототип той мой золотой рыбки, которая способна выполнить все желания вздорной старухи. Все, кроме одного: она не может сделать ее бессмертной, так как нет бессмертия в преходящем мире, а ведь именно это и предполагается последним желанием новоявленной царицы. Таким образом, можно предположить, что не только сказка братьев Гримм, но и русский народный мифа-поэтический материал, русские сказки, заговоры, песни могли стать основой сюжета «Сказки о рыбаке и рыбке» А.С.Пушкина. Как, впрочем, и последней из рассматриваемых нами сказок «Сказки о золотом петушке», которую В.Я.Пропп возводит к сюжету В.Ирвинга («Сказка об арабском звездочете»)130• Вполне возможно, что именно такой прототип имел место в данном случае, однако, надо заметить, что у гениального русского поэта, прекрасно ориентировавшегося в русском фольклорном материале, должны были быть какие-то особые резоны, чтобы