Принцесса гарема - Диана Гроу

Но одно он знал наверняка: он не смог бы вынести жалости в темных лучистых глазах своей жены или презрения сына, узнай тот, что его отец полумужчина.

Возможно, он даст Онезимусу еще одно задание. Пусть его поверенный соберет необходимую информацию о так называемом ухажере Калисты, Нобелиссимусе. Если мужчина окажется порядочным, то лучше будет, если Калиста выйдет за него замуж. Это будет легко провернуть. В следующий раз при выплате денег он поставит для нее условие выйти замуж, иначе он прекратит поток византинов. Это избавит Калисту от мыслей о его смерти.

Но, сделав еще один глоток этрусского вина, он вдруг явственно осознал, что более не способен на благородные дела.

Валдис закрыла книгу со стихами и положила ее рядом на белую скамью. Наклонившись, она почесала Локи за ухом. Устав сидеть в тени, она перебралась на солнечную часть скамейки.

– Ты должен признать, что мое произношение намного улучшилось, – обратилась она к Эрику.

Эрик сдержанно улыбнулся, продолжая шагать туда-сюда около маленького поющего фонтанчика в центре двора.

– Евнух был прав. Тебе нужно читать на языке, а не только говорить. Только я не одобряю его выбора книг.

– Только не говори, что ты никогда не любил любовных песен скальдов, – сказала она с недоверием. Ни один репертуар скальда в Скандинавии не обходился без одной– двух романтических историй. В некоторых королевствах они были запрещены, но скальды бросали вызов условностям и продолжали плести сказания о могущественной страсти.

– Любовные песни хороши для особых случаев. Тебе не приходит в голову, почему твой хозяин хочет, чтобы ты читала про любовь?

– Я думаю, что это относится к моему «заданию»; каким бы оно ни было, – Валдис встряхнула головой. – Все это крайне загадочно. Сначала я должна притворяться, что обладаю способностями прорицательницы, затем должна развлекать всех чтением поэзии. Возможно, он хочет сделать из меня скальда. Не могу себе представить, что задумал Дамиан.

– Зато я могу, – зло ответил Эрик по-скандинавски.

Хотя хозяин Валдис и потребовал, чтобы они говорили только по-гречески, Эрик иногда все же переходил на скандинавский. Обычно ей нравилось говорить на родном языке. Это было так же удобно, как надеть на себя старые домашние туфли. Однако на этот раз что-то в тоне Эрика насторожило ее.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что у меня есть глаза, – Эрик остановился и сжал кулаки перед грудью. – Когда Аристархус наедине с тобой в комнате, он постоянно норовит дотронуться до твоих волос, твоей щеки. Он жадно ловит каждое слово, слетающее с твоих губ. Он желает обладать тобой, этот греческий вол.

Она засмеялась, почувствовав, как ее бросило в жар от его слов.

– В этом нет смысла. Он же евнух. Это то же самое, что представлять себе, будто слепой может увидеть мозаику.

– Может статься, и нет, но слепой все же способен вырезать статую, – возразил Эрик.

Она пробежалась пальцем по корешку книги со стихами и покачала головой.

– Я не понимаю. Твой язык такой же запутанный, как у византийцев. Что ты хочешь сказать?

– Только то, что у мужчины всегда найдутся иные способы доставить женщине удовольствие, которыми твой хозяин прекрасно владеет, – его подбородок дернулся от гнева. – Зачем же ему тогда забивать твою голову любовной поэзией?

– Такое ощущение, что ты ревнуешь. Что, бык хочет поменяться местами с волом?

Он нахмурился.

– Не говори потом, что я тебя не предупреждал. Возможно, он и оскопленный вол, но в душе он всегда останется быком.

– Ну теперь ты меня заинтересовал, – она наслаждалась его очевидным недовольством, свидетельствующим о том, что он уже начал предъявлять на нее права. – И как же может наш вол доставить удовольствие без того, что есть у быка?

Глаза Эрика потемнели, и он направился в ее сторону.

– Ты уверена, что хочешь знать?

Она посмотрела ему в глаза и отвернулась, чтобы он не заметил, в какое смятение поверг ее его взгляд. Сердце Валдис билось в груди, как пойманная птица в клетке. Она глубоко вздохнула и собралась с духом.

– Ты что, предлагаешь мне показать? – спросила она тихим голосом, все еще не осмеливаясь смотреть на Эрика.

Она услышала его вздох, когда он сел рядом с ней на скамейку, отодвинув книгу в сторону. Его локти опирались на широко расставленные мускулистые бедра. Эрик сжал руки так, что косточки пальцев побелели.

– Я бы не осмелился.

– Ты что, боишься Дамиана? – удивилась она его признанию.

Он фыркнул.

– Нет, я не боюсь твоего хозяина, – проворчал он угрюмо. Затем повернулся и снова на нее посмотрел. Она пыталась понять выражение его лица. Эрик медленно поднял руку вверх и мягко отодвинул отбившуюся прядь волос ей за ухо. От прикосновения его сильных пальцев по ее спине пробежала дрожь удовольствия. – Но я вынужден признаться, что боюсь тебя.

– Меня?

– Боюсь того, что я могу с тобой сделать, – он наклонился к ней, придвинувшись почти вплотную, как будто не мог справиться с желанием.

Валдис пыталась понять смысл его слов, одновременно гадая, что бы она почувствовала, если бы Эрик ее сейчас поцеловал.

– С того самого момента, как мы познакомились, ты пытался помочь мне. Не могу поверить, что ты можешь причинить мне зло.

– Придется поверить.

– Нет. Его рот был сейчас так близко, что все, что было нужно, только повернуть голову, и их губы могли бы встретиться. Валдис наклонила лицо, давая свое молчаливое согласие. Она закрыла глаза в предвкушении.

– Варяг! – голос Дамиана заставил ее очнуться. Эрик вскочил на ноги. Валдис разочарованно вздохнула. – Можешь быть свободен.

Эрик сжал руку в кулаке у груди в знак послушания, как это было принято у греков, и повернулся, чтобы кинуть на Валдис прощальный взгляд. На его губах играла легкая улыбка, когда он процитировал ей на скандинавском языке часть стихотворения, которое она читала вслух.

Эрик ушел, но в сердце Валдис забилась надежда. В его словах было скрыто обещание. Когда взойдет луна, она увидит его у двери на своем портике.

Дамиан хмуро посмотрел ему вслед, после чего повернулся к Валдис.

– Надеюсь, ты понимаешь, что сможешь принести мне пользу, только если будешь оставаться целомудренной, – холодно спросил он.