Повенчанная тьмой - Валерия Чернованова

— Я же сказал — срочные! — Не желая продолжать тягостный для него разговор, Венцель захлопнул входную дверь, а вскоре тишину полуночного сада нарушил рев отъезжающего фольксвагена.

Цецилия пожала плечами. Обернувшись к гадалке, заговорщически заулыбалась:

— Значит, празднуем вдвоем.

Йолика неодобрительно покачала головой:

— Цили, милая, ты играешь с огнем и сильно рискуешь. Когда все раскроется...

— Когда все раскроется, менять что-либо будет уже поздно.

Оказавшись в кабинете, колдунья первым делом перетащила на письменный стол два пузатых бокала, откупорила бутылку Шато Марго, и рубиновая жидкость заструилась по тонкому стеклу, собираясь на дне бокалов. Опустившись в кресло, чародейка сделала небольшой глоток и прикрыла глаза, наслаждаясь терпким вкусом дорогого французского вина.

У нее есть кровь Керестея, а теперь и кровь Эрики. Все складывается просто чудесно. Теперь уже Кальман никуда от нее не денется.

— Но ты ведь понимаешь, что для завершения твоей авантюры необходима. — Йоланда выразительно хмыкнула. — Что-то я не заметила, чтобы Эрика рвалась в постель к Керестею.

— За это я вообще не беспокоюсь, — беспечно отмахнулась Цецилия.

Ее собеседница только пригубила вина, после чего отставила бокал в сторону и в упор посмотрела на свою воспитанницу.

— Когда все тайное станет явным, тебя возненавидят все и сразу.

— Я это осознаю, но цена за долгожданное возмездие значения не имеет. — Цецилия выпрямилась в кресле, отвечая ворожее таким же пристальным взглядом, в котором, как в зеркале, отражались всполохи разожженного в камине пламени. — Ты же так радеешь за мир между кланами, и я для нас желаю того же самого. Поэтому надеюсь, ты и дальше будешь меня поддерживать.

Ответить Йолика не успела: в кабинет без стука ворвался Эчед.

— Как Эрика? — подливая в бокал вина, спросила у сына Цецилия.

— Уснула. С ней сейчас Ида.

— Завтра будет как новенькая, — продолжая ликовать в душе, довольно улыбнулась женщина.

Не обращая внимания на присутствие гадалки, а может, попросту ее не замечая, Кристиан уперся ладонями в стол, нависнув над матерью, и раздраженно процедил:

— Ничего не хочешь объяснить?

— Это ты о чем? — прикинулась удивленной ведьма.

— О том, что я обнаружил у Кальман на шее! — рыкнул Эчед. Документы под его пальцами превратились в жалкий клок бумаги, но Кристиан этого даже не заметил, не сводя с матери потемневшего от гнева взгляда.

— Ты хочешь сказать, о моем ей подарке? — ни один мускул не дрогнул на лице женщины, она по-прежнему лучилась довольством и безмятежностью.

— В поисках которого ты шарилась по моей комнате! Этот кулон должен был стать подарком для Ясмин!

— Помню, помню, ты говорил: как знак вашей вечной и несокрушимой любви. — Цецилия откинулась на спинку кресла, и то мягко спружинило под тяжестью ее тела. — Напомни, когда ты его купил? Сразу по возвращении из России. И так до сих пор и не подарил.

— Я ждал подходящего момента, — поморщился ведьмак, раздосадованный иронией, сквозящей в голосе матери.

— Миллион форинтов на него спустил... — мягко продолжала Цецилия, а потом, выпрямившись, резко заявила: — И не дождался бы! Жаль пропадать такой красоте. Миллион форинтов, знаешь ли, на дороге не валяется. И в твоей тумбочке у кровати ему тоже делать нечего.

— А на Эрику тебе, значит, миллиона не жалко?! — взорвался Эчед.

— Разумеется, нет. — Колдунья приняла удивленный вид, как будто ее сын ляпнул какую-то глупость. — Она ведь скоро станет членом нашего клана.

— Вообще-то Кальман еще присягу не давала и надолго задерживаться здесь не собирается, — мрачно заметил Керестей.

— Еще не давала, но скоро даст. Это лишь вопрос времени. И вообще, если тебе было так неприятно видеть на Эрике свой подарок...

— Твой! — гневно прошипел колдун.

— Хорошо, мой… — покладисто согласилась Цецилия. — Мог бы все ей рассказать и попросить вернуть тебе украшение.

— И как бы это выглядело?

— С каких это пор ты стал таким щепетильным в вопросах соблюдения этикета? — хмыкнула Цецилия.

Кристиан сощурился, вглядываясь в лицо матери, пытаясь понять, что та затевает. Так и не сумев разгадать даже приблизительную суть ее замысла, но мысленно пообещав себе во всем разобраться, схватил бутылку Шато Марго со словами:

— Я это заберу.

— Есть повод для праздника?

— А у тебя? — хмуро бросил ведьмак и вместе со своим трофеем вышел из кабинета, не забыв напоследок яростно хлопнуть дверью.

— Я тоже уже пойду, — засобиралась Йолика.

С того самого мгновения, как Эрика спустилась в подземелье, ее не покидало ощущение, что с появлением в Будапеште этой девушки негласная война кланов, вместо того чтобы наконец закончиться, вспыхнет с новой силой.

Очень скоро все изменится, и гадалка опасалась, что изменится далеко не в лучшую сторону. Предчувствие неизбежного тяжестью оседало у нее в груди, душило изнутри.

— Обдумай все еще раз, прежде чем делать следующий шаг, — на прощание напутствовала свою воспитанницу Йолика, а заглянув той в глаза, поняла, что ее слова так и не достигли слуха Цецилии.

В последнее время Эчед не слышала никого, кроме себя.

Йоланда смутно помнила, как добиралась до города, как въезжала во двор, окруженный безликим девятиэтажками. Как хрустел у нее под ногами свежевыпавший снег, пока она шла к подъезду. Как поднималась, почти на ощупь, по лестнице. Не потому что было темно — глаза застилали размытые картины будущего.

Образы непонятные и оттого еще более пугающие.

— Что же мы сегодня натворили... — бормотала колдунья, дрожащей рукой пытаясь нашарить ключи в сумке, а нащупав брелок, нервно за него потянула.

Щелкнул замок, Йолика толкнула дверь и буквально ввалилась в темный коридор. Не разуваясь и не зажигая свет, прошла в зал, в котором, стоило только переступить порог, вспыхнули свечи, расчертив комнату кривыми тенями. Опустившись прямо на пол, Йолика извлекла из резной шкатулки колоду гадальных карт. С трудом удалось удержать ту в руках: подушечки пальцев жгло от прикосновения к картам. Одну за другой Йоланда выкладывала их перед собой, пока взгляд не остановился, словно остекленев, на изображении скелета в латах с черным знаменем в руке.

— Смерть... — прошептала дрогнувшим голосом ворожея. — Она пришла за нами.

Затуманенный взгляд скользнул по комнате, словно колдунья опасалась обнаружить в углу притаившуюся даму с косой. Но вместо этого она увидела, как из рамы, обрамлявшей старинное зеркало на стене, сочится кровь. Темные капли сползали по тусклой глади, падая на пол. Тихий треск — стекло прочертила трещина. Йолика едва успела зажмуриться и прикрыть лицо рукой: зеркало разбилось, брызнув во все стороны осколками.