Повенчанная тьмой - Валерия Чернованова

— Я научу тебя простой медитации. Перед ритуалом ты должна будешь очистить сознание. — Она сняла вишневого цвета пиджак, небрежно отбросила тот на кровать, скользнула на пол и замерла. — Устраивайся напротив и слушай мой голос.

До самого вечера я вычищала сознание, а в перерывах между очисткой давилась горькой настойкой домашнего приготовления госпожи Йолики. В отваре не чувствовалось алкоголя, вот только мой отполированный медитацией разум с каждым новым глотком все больше заволакивался туманом. Мутной хмарью, сгущавшейся в голове, словно я действительно была в подпитии.

Где-то около десяти, запихнув в себя ужин — жаркое, острое до невозможности, я хорошенько умылась, дабы очистить свой лик, как выразилась Цецилия, а заодно, если повезет, и мозги сделать прозрачными. Прохладная вода помогла прийти в чувство. Туман в голове рассеялся, и я стала переодеваться в ретронаряд. После чего полюбовалась на свою бледную физиономию, маячившую в темной глади зеркала, в которое, словно в ловушку, попадали отблески свечей. Цецилия сказала, что могут возникнуть перепады напряжения из-за активного применения магии, а потому привычное освещение заменили старыми добрыми свечами. Из-за чего ощущение сюрреалистичности всего происходящего только усилилось.

— Тебе очень идет, — заметила госпожа Эчед, поправляя длинный подол платья.

Спереди его подкололи, сзади оставили как есть — получился этакий невестин шлейф. Руки до самых пальцев оплетало тончайшее кружево (пока влезала в платье, боялась, что расползется), от груди и вниз струился мерцавший в приглушенном пламени свечей шелк.

— И все-таки чего-то не хватает. — Цецилия задумчиво пожевала губами, а потом, улыбнувшись, раскрыла ладонь. — Небольшой подарок по случаю твоей инициации.

А вот это уже точно лишнее.

В руке у колдуньи блестел кулон — небольшой ажурный кругляш, сплетенный из серебристых нитей металла, словно тугой клубок змей, инкрустированный по центру кроваво-красным камнем. Рубином, а может, гранатом — я в украшениях не разбираюсь.

— Спасибо, но не стоило. Правда. — Я неловко кашлянула.

Цецилии удалось невозможное: смутить меня сильнее, чем обычно смущал ее демонический отпрыск.

— Нет, нет, нет! Отказов не принимаю, — категорично отрезала Эчед. — У многих ведьм и колдунов есть обереги. Этот после инициации станет твоим. Если кулон тебе, конечно, нравится.

— Он очень красивый, просто...

— Вот и замечательно! — перебила меня чародейка. — Защита тебе не помешает. От безумцев, вроде Маргитты. Ты ведь не хочешь, чтобы с тобой произошло то же самое, что творилось ее стараниями в Словакии? И, к сожалению, Маргитта в Будапеште не единственная. Юная неопытная ведьма с потомственной силой — лакомая добыча для охотников за дарами.

— Я и так уже живу у вас, пользуюсь вашим гостеприимством. Может, для оберега подойдет мое колечко?

Я с мольбой воззрилась на ведьму и показала ей тоненький серебряный ободок, который носила на среднем пальце. Копеечная безделушка, купленная на распродаже. Ко всякого рода побрякушкам я относилась не менее прохладно, чем к косметике, а потому их у меня почти не имелось.

— Украшение должно быть ценным, чтобы оберег получился действенным, а не рассыпался пеплом после первой же угрозы. Вот как это. — Цепочка соскользнула с ее ладони, и кулон повис в воздухе, мерно покачиваясь, словно маятник старинных часов. — Платина и красный бриллиант.

А я что-то там говорила про гранат.

— Твое колечко, — она посмотрела на мою руку с таким видом, как если бы я весь день копалась в ближайшем мусорнике, — на роль защитного талисмана никак не подойдет. И вообще, дорогая, неприлично отказываться от подарков.

Теперь я знаю, в кого Эчед получился таким непрошибаемым. Весь пошел в маменьку.

Несмотря на мои робкие протесты, Цецилия встала у меня за спиной и все-таки нацепила свою побрякушку, стоимостью. Нет, даже думать об этом не буду.

Отойдя на несколько шагов назад, внимательно оглядела результаты своих стараний и проговорила, удовлетворенно улыбаясь:

— Ну вот, совсем другое дело. Сразу видно, новорожденная ведьма. — Выдержав паузу, вкрадчиво завершила: — Сейчас я тебя оставлю, мне тоже нужно собраться. Когда все будет готово, за тобой придет Анталь. Заодно и познакомитесь.

— Этеле еще не приехал?

— Нет, но как только подъедет, его сразу проводят в зал. Не волнуйся, Эрика. Обещаю, все будет замечательно.

На этой оптимистичной ноте она покинула гостевую спальню, оставив меня один на один с сумбурными мыслями и переживаниями.

Проверив телефон, я разочарованно вздохнула: входящих сообщений не было.

«Скоро начнется», — отправила Этеле еще одно, но мобильный так и не пиликнул ответной эсэмэской.

Полумрак сгущался. Несколько свечей догорело, остальные, оплавленные, продолжали медленно таять, позволяя теням множиться, скользить по стенам в хаотичном танце. Я обхватила себя руками, чувствуя, что начинаю дрожать. Не от холода — от волнения. А когда в дверь постучали (спустя, кажется, вечность), вздрогнула и бросила на телефон молящий взгляд.

Но тот продолжал упрямо молчать.

— Пора, — возвестил высокий поджарый блондин — ровесник Цецилии, когда я открыла перед ним дверь.

В комнату входить не стал. Протянул мне свечу, предлагая ее взять, и зашагал по полутемному коридору к лестнице.

И я, уже почти ведьма, отправилась за ним следом.

Наверное, если бы мне представилась возможность взглянуть на себя со стороны, я бы прыснула со смеху. Трудно оставаться невозмутимой при виде обряженной во все белое девицы, медленно ползущей по старинному особняку со свечкой в руке. Вот только, являясь этой самой девицей в белом, мне как-то было не до веселья. В горле застрял горький ком — не иначе как все пряное, выпитое и съеденное ранее, просилось наружу от страха.

Может, следовало не брать пример с бабушки и не темнить, а сразу ей позвонить? Сказать, что я в курсе всех тех давних событий, и пусть сама снимает свои чары. Но я доверилась Цецилии, опасаясь, что родные останутся верны себе и поступят, как поступали всегда: все решат за меня.

Если Тереза такая крутая ведьма, как утверждает мадам Эчед, ей ничего не стоит организовать мне повторную амнезию или и вовсе лишить меня силы.

Так что прекращай, Эрика, ныть, сомневаться и малодушно вспоминать о своих родных. Если бы не их секреты, ничего бы этого не было. Если бы бабушка не заблокировала в детстве мою силу, а наоборот, научила с ней обращаться, я бы дала отпор Камилу, а потом и Крису, едва не вогнавшим меня в могилу.

Вот совсем не вовремя об этом подумала. Последняя каменная ступенька осталась позади. Анталь обернулся и, удостоверившись, что я все еще здесь и пока что даже в сознании (то есть не спешу падать в обморок от своих переживаний), толкнул массивную дверь.