Даже для Зигги слишком дико - Сильвия Симмонс

Пока Рекс таким манером балаболит, другие члены группы совершенно не обращают внимания на своего вокалиста. Кто скучает. Кто болтает. Те двое, между которыми он сидит, переговариваются поверх его головы — как приятели на лавочке вагона подземки, между которыми втерся сопящий бомж.

Барабанщик записывает речь Рекса на диктофон, потом перематывает пленку и врубает воспроизведение с места про Иисуса на кресте. Теперь речь Рекса сопровождает эхо с отставанием в тридцать секунд. Баловство никто не смеет прекратить. Сам Рекс слишком увлечен, чтобы отвлекаться.

— Помните, двадцать лет назад «Роллинг Стоунз» скрутила полиция за то, что они поссали на стену гаража?.. Времена изменились, мир уже не тот, что прежде! Вы что, в газеты только пишете? Вы бы их иногда и читали! А там — про Джима Бейли, который оставил на кровати отеля свою колбаску. Так эту самую колбаску, говорят, продали на аукционе «Сотбис», причем за большие деньги!

Журналисты, как всегда, кивают и смеются. Что им ни скажи — они всегда кивают и смеются. Профессия такая. Думай, что хочешь, но в нужный момент изволь кивать и смеяться. А Рекс молотит языком дальше, являя бездну информированности насчет эскапад рок-звезд в области публичных телесных отправлений: «Ху» позировали для обложки своего альбома на горшках; Оззи где только не мочился прилюдно, а Иззи, было дело, окропил проход между креслами в самолете.

— А что ему оставалось? Пузырь-то не резиновый! Он, понимаешь, заплатил полтриллиона за билет в салон первого класса, а когда приперло, так все туалеты заняты!.. У меня было то же. Мочевой пузырь вот-вот лопнет, а в ванной комнате как раз уборщица работает! Эта бабища там хороших полчаса ошивалась — не иначе как искала мои использованные презервативы, чтобы потом фанатам продать! Что делать в такой ситуации? Я взял и помочился с балкона. Разве я виноват, что прямо внизу ошивались какие-то люди и таращились на меня? Разве я виноват, что отель, который дерет с меня двести пятьдесят долларов за ночь, не способен держать моих фанатов за линией огня?

Тут один из местных репортеров осмеливается встрять с вопросом:

— Вашу песню «Воюй, белая шваль, воюй!» некоторые толковали как выпад против латиноамериканцев в США. С балкона отеля вы просто еще раз выразили свое отношение к латиноамериканцам?

Никто не ожидал таких резких слов от невзрачного мужчины с добродушной физиономией деревенского простака.

Рекс мгновенно наливается кровью, вскакивает и, поднатужившись, опрокидывает стол. Его телохранители — застоялась сила! — кидаются в зал. Хрясь налево, хрясь направо. Без разбора. Пострадавшие дают сдачи. Рекс лично кидается в схватку.

И понеслось…

Кот запрыгивает на кровать, лениво когтит подушку. Затем уверенно шагает по телу спящей к стене, разворачивается, поднимает хвост и окропляет обои желтой струйкой.

Девочка просыпается. Она понятия не имеет, как долго спала. А может, она все еще спит и во сне смотрит на часы, на которых десять часов. Черт, последний шанс попасть на стадион. Сегодня концерт наверняка затянется, и она, если очень постарается, успеет к концу. Двери и замки для нее больше не препятствие. Она полна такой решимости, что при необходимости готова прикончить мать кухонным ножом — лишь бы вырваться из дома. А потом она покажет Пако свои грудки, и он мигом домчит ее к стадиону на мотоцикле.

Действительно, уже через несколько минут девчушка на стадионе, хотя и дьявольски далеко от сцены — музыканты кажутся блохами, скачущими на спине белой собаки. Но она видит Рекса на исполинском экране.

В толпе ее узнают — по ролику в новостях.

Люди показывают друг другу на нее.

Одна девочка робко приближается к ней, чтобы коснуться рукой.

Пара застенчивых мальчишек пытается познакомиться.

Но ей ни до чего. Она смотрит только на сцену. Из ее глаз струятся горячие слезы, и образ на экране дрожит и расплывается — как тающая в небе радуга.

Джим в могиле, а Рив — нет.

Поэтому немцы вынуждены беседовать с Ривом.

Будь Джим жив-здоров, немцы вообще бы не пришли к Риву — зачем он им тогда?

Делают фильм про Джима. Точнее говоря, документальное дополнение к нашумевшему художественному фильму про группу «Дорс» и Джима Моррисона.

Они уже проинтервьюировали обычный круг людей: режиссера, исполнителя главной роли, биографа, боссов фирмы грамзаписи, былых любовниц Моррисона и музыкальных критиков, писавших в его эпоху. Но Рив был для них сущей находкой.

Если верить рассказам, Рив и его подружка неслись по шоссе под музыку «Дорс». Как только дошло до песни «Конец», машину занесло, и она слетела с дороги. Рив пробил собой ветровое стекло. Три недели в коме. Очнулся — и стал рассказывать одну и ту же историю всем, кто склонялся над ним, ожившим. И доктору, и матери, и подружке, и всем прочим. Мол, он побывал на том свете, где встретил Джима Моррисона, который уговорил его вернуться на землю. Только не в одиночку, а на пару с Джимом. Короче, пока Рив лежал без сознания в коме, в него вселился дух Джима. Сам Рив теперь яростно отрицает всю эту историю — говорит, это его менеджер наплел прессе для пущего интереса.

— Смешно ведь! Не мог я такие глупости говорить! И не верю я во всякие там возрождения в чужом теле!

Поэтому шоу, в котором он исполняет лучшие песни Джима Моррисона, он подчеркнуто называет данью уважения к покойному. И все разговоры, что это Джим поет через него, — полнейшая чепуха.

— Я всего лишь пытаюсь донести до людей, каким великим талантом был Джим Моррисон.

Так или иначе, билеты на шоу раскупаются великолепно. Напудренные до смертельной белизны девушки с ирокезами и тощие мрачные парни в белых блузках, купленных в дамском отделе универмага, исправно заполняют клубы и слушают Рива как Бога. Один из девизов рекламной кампании вокруг этой программы: «Экономический спад и крепнущий диктат гигантских музыкальных корпораций пробудили в людях тоску по простоте и искренности шестидесятых». Дескать, именно шоу Рива утоляет потребность в простоте и искренности.

Смерть, как ни крути, лучший продавец. Хендрикс жив — и торгует джинсами, чтобы держаться на плаву. А покойник Элвис по сию пору гонит вверх тиражи таблоидов, и десятки женщин по всей стране регулярно рожают от него здоровых малышей. Живой ты им только вполовину интересен. Народ толпами валил на фильм про «Дорс»; теперь толпами валит поглядеть на Риза, в котором нынче квартирует легендарный Джим, Король Ящериц.

Немецкая телегруппа начала работу еще накануне вечером, но что-то у них не заладилось с аппаратурой, и они уговорили Рива на новую встречу — кое-что перезаписать и дозаписать.

Ночной клуб днем — сплошное разочарование. Или слишком много света. Или слишком мало. И тысяча мерзких запахов, словно вечером их забивает музыка. Пахнет стоялым пивом, пролитыми коктейлями, переполненными пепельницами и почему-то ушной серой десятилетней выдержки. Это зловоние так же похоже на запах клуба в часы пик, как то, чем вас потчуют в самолете, на ужин в пятизвездочном ресторане. По сцене, что-то поправляя, слоняются неопрятные типы всех возрастов. Ребята чуть более аккуратного вида тащат на кухню какие-то ящики. Две девицы расхаживают по залу, делая пометки в блокноте. Кажется, даже люди днем пахнут иначе — уныло-буднично. Кто-то приволок сандвичи и запивает их убийственно дешевым кофе. А случайно приоткрытая занавеска напускает столько солнца, что становится муторно — такой слой пыли на роскошных шторах и с такой наглой небрежностью покрашены дивные черно-пурпурные стены. О, лучше и не суйтесь в ночной клуб днем!