В объятиях демона - Лиза Дероше

Молчу, но ответ и не нужен. Я неподвижно стою и жду, когда он перейдет к сути.

— С момента сотворения вся власть была у Создателя.

Мои волосы встают дыбом, когда его сила нарастает, а голос поднимается до обычного грохота. Он продолжает идти по кругу и останавливается напротив меня. Гнев оставляет глубокие морщины между его белыми кустистыми бровями.

— Теперь моя очередь. Мой шанс. Наконец-то я выйду из-под его контроля. Больше нам не придется подчиняться его правилам. Я займу свое законное место!

Пол трясется от его раскатистого голоса, а одна из многочисленных беломраморных горгулий, окружающих помост, опрокидывается.

Бесполезно — и даже опасно — напоминать, что он сам по какой-то причине согласился на правила Всемогущего при сотворении мира. Когда он и Всемогущий еще были в здравом уме, они признали необходимость сохранения баланса во Вселенной. Без заманчивости рая и страха перед адом человечество уже давно погрузилось бы на дно безнравственности, где бы и уничтожило себя, сделав рай и ад бесполезными. К сожалению, трезвый рассудок владыки Люцифера уже был под вопросом, когда я появился.

Зеленые глаза темнеют, становясь почти черными. В гневе его истинная форма пляшет слишком близко к поверхности, сверкая и проступая сквозь человеческую оболочку, словно мираж. Он делает еще один круг.

— Отметь ее как можно быстрее. Другие… — из его уст это звучит как ругательство, — тоже придут за ней. Люцифер, она нужна мне. Не разочаруй меня.

Другие уже пришли — в виде Габриэля.

Владыка отворачивается, взмахнув мантией. Меня снова настигает головокружительная волна, а значит, я отпущен.

Внезапно я снова оказываюсь в машине и жду, когда мир перестанет вертеться перед глазами. Я вспоминаю, где я, оборачиваюсь и вижу, что на втором этаже в правом крыле дома Фрэнни зажегся свет. Слежу, как она отодвигает занавеску и всматривается в ночь, глядя в мою сторону. Затем отпускает штору и уходит от окна.

Когда в голове проясняется, я поворачиваю ключ и уезжаю из этого района, пребывая в уверенности, что душа Фрэнни скоро будет принадлежать аду. Я не провалю задания.

Я рассеянно размышляю, чем это так не угодил владыке мой босс, что тот решил сместить его, — но сейчас это не моя забота. Все по порядку. Прямо сейчас на первом месте стоит Фрэнни.

Завтра.

ЛЮК

После аудиенции прошлой ночью я с трудом дожидаюсь двух часов дня, чтобы отправиться на «учебное свидание» с Фрэнни. Я на взводе, тело гудит от предвкушения. Сегодня это произойдет: я отмечу ее душу.

Ладони у меня потеют, когда я подъезжаю к дому Фрэнни. В естественном обличье от меня идет пар, но не помню, чтобы когда-то потел. Не понимаю, что происходит. Решив не обращать на это внимания, я вытираю руки о джинсы, поднимаюсь по ступенькам к крыльцу и звоню в дверь. Я ощущаю… нетерпение, пожалуй, но не только из-за предвкушения охоты. Кажется, я соскучился по Фрэнни, совсем немного. Если честно, не могу дождаться встречи с ней.

Дверь распахивается, и я улыбаюсь в надежде увидеть Фрэнни, но на пороге стоит мужчина. Он ниже меня ростом, с каштановыми, аккуратно зачесанными назад волосами, в синей рубашке с зеленым галстуком. Мужчина улыбается, и я угадываю Фрэнни в его чертах. Протягиваю ладонь, не успев сообразить, что делаю. Он отвечает рукопожатием и здоровается, но затем вздрагивает от прикосновения. Смолкнув, он прищуривает ореховые глаза, лицо его искажается.

— Хм… здравствуйте, — наконец произношу я, проклиная себя за неосторожность. Вот что со мной делает Фрэнни — затуманивает мысли. Пора взяться за ум.

— Вы, наверное, Люк, — с опаской говорит мужчина.

— Да, сэр, — отвечаю я, применяя немного силы, чтобы слегка сгладить ситуацию, но его лицо по-прежнему настороженное. Никакой реакции.

Я прибавляю силы.

Ничего.

Смертный с иммунитетом к моей магии? Такое не часто встретишь. Плохи дела. Своей сущностью я тянусь к нему, стараясь прочесть. Ничего. Я даже не могу различить, отмечен ли он для рая.

— Скажу Фрэнни, что вы здесь. — Он отворачивается, оставляя меня на крыльце.

Я делаю шаг назад и всерьез подумываю забраться в машину и уехать, но тут в дверях появляется Фрэнни. Волосы у нее забраны в конский хвост, несколько пшеничных прядей выпущены, обрамляя лицо. Щеки алеют румянцем, а глаза искрятся. Потертые джинсы и черная майка в обтяжку, словно специально, чтобы подразнить меня прелестями, пусть и не ярко подчеркнутыми. О силы ада, Фрэнни просто прекрасна!

— Привет! — говорит она, изгибая бровь, — Не могу поверить, что папа оставил тебя здесь.

А вот я могу. Мне были рады, как снегу в аду.

— Не думаю, что произвел сильное впечатление при первой встрече, — тихо отвечаю я.

На ее губах появляется удивившая меня улыбка.

— Правда? — Фрэнни снова поражает меня, хватая за руку и затаскивая внутрь.

Я пытаюсь отдернуть руку, но она не отпускает. Еще больше я удивлен тем, как примитивно реагирует тело на простое прикосновение ее руки.

Фрэнни тянет меня за собой в маленькую гостиную, где, растянувшись на диване, лежит девушка. Она переворачивается и садится, когда мы входим. Ореховые глаза скользят по моей футболке и джинсам. Еще одна девушка, помоложе, с длинными темными волосами, сидит спиной к нам на бежевом потертом ковре, склонившись над доской «Скраббла» на низком деревянном журнальном столике.

Я осматриваю комнату, удобную, но ничем не примечательную. Между камином и телевизором пустуют три мягких коричневых кресла. Над диваном почти всю стену занимает репродукция «Тайной вечери» Да Винчи в золотой раме. Остальные стены покрыты школьными фотографиями: повсюду улыбающиеся маленькие девочки. Занавески карамельного цвета отдернуты, и за окном виден огромный дуб рядом с подъездом к дому и моей машиной.

По телевизору, который никто не смотрит, вещает канал «История», повествуя о Цезаре. Взяв пульт с подлокотника кресла, Фрэнни выключает его. Девушка на диване закатывает глаза и восклицает: «Слава богу!»

— Знаешь что, Кейт? Если бы ты заткнулась и посмотрела, то узнала бы много нового, — говорит Фрэнни. Она переводит взгляд на меня, краснея, — Скажи маме, что мы наверху, делаем уроки, хорошо?

Девушка на полу поворачивается и смотрит на нас искрящимися сапфировыми глазами.

— Так мы даже не достойны, чтобы нас представили?

Фрэнни закатывает глаза.

— Хорошо… Люк, это Мэгги, а это Кейт, — говорит она, указывая сначала на пол, а потом на диван.

— Привет, — подаю я голос, включая обаяние. Подхожу к журнальному столику и склоняюсь над доской «Скраббла», — Не думаю, что это правильное слово, — говорю я Мэгги, — Но если сделать так… — Я переставляю буквы на доске и добавляю еще две из запаса. — Будет двадцать восемь баллов.