Прошу, найди маму - Син Гёнсук

каждый раз она радостно отвечала на звонок: «Хёнчхоль, это ты?» – «Мама, что случилось?» – спрашивал он, а мать, смеясь, отвечала: «Ой, я бы только рада была, если бы хоть что-то случилось. Да не переживай. Ну что может случиться у двух стариков? Главное, чтобы у вас всё было хорошо».

– Приезжайте как-нибудь в Сеул.

Мать невнятно отвечала: «Ну да… Хорошо». Возмущённая его безразличием, сестра даже однажды приехала к нему на работу и протянула снимок. Она передала слова врача, что мать перенесла инсульт, о котором даже не знала. Но Хёнчхоль по-прежнему не понимал серьёзности ситуации.

– Слушай! Ты точно тот самый Юн Хёнчхоль или тебя подменили? – спросила сестра и посмотрела ему прямо в глаза.

– А что такого? Мама сказала, что всё в порядке.

– Ты ей веришь? Мама же всегда такая. Это её манера говорить. Ты же сам знаешь! Она ведь так говорит, потому что чувствует себя виноватой перед тобой.

– Виноватой за что?

– Откуда мне знать? Из-за тебя она всё время чувствует себя виноватой.

– За что?

– Не знаю, но она постоянно так говорит. Это ты мне скажи, почему она всё время просит у тебя прощения?

Тридцать лет назад Хёнчхоль сдал экзамен на статус госслужащего пятого класса, и его распределили работать в администрацию района Йонсан-2. Когда он, выпускник деревенской школы, не поступил в столичный университет, мать была просто обескуражена. Это была естественная реакция для матери. С младшей школы и до окончания старшей он всегда был примерным учеником. На всех экзаменах он всегда был лучшим. В шестом классе он лучше всех сдал вступительный экзамен в среднюю школу, поэтому вступительный взнос можно было не оплачивать. Все три дальнейших года учёбы он опять же был лучшим, и за его обучение ни разу не платили. В старшую школу он тоже был зачислен с лучшим баллом. «Ну дайте уже хоть раз заплатить за учёбу», – гордо шутила мать. Мать привыкла, что сын всегда везде первый, поэтому, когда его не взяли в университет, долго не могла в это поверить. Узнав, что он не только не стал лучшим среди абитуриентов, но и вообще не поступил, мать недоумевала: «Если ты не поступил, кто тогда поступает?» Хёнчхоль собирался и в университете стараться изо всех сил, чтобы опять стать первым. Вернее, не то чтобы он собирался, просто по-другому не могло быть. Ему обязательно нужно было получить стипендию, которая покрывала бы стоимость обучения. Не поступив, он был вынужден искать другой путь. Можно было сделать через год ещё одну попытку, но Хёнчхоль такой вариант даже не рассматривал. Вскоре он свой путь нашёл. Он сдал два вида экзаменов на статус госслужащего, и оба успешно. Как только ему пришло первое распределение из двух, он сразу уехал из родительского дома. Через несколько месяцев, когда он узнал, что в столичном вузе вечерней формы обучения есть юридический факультет, где он хотел бы учиться, он решил подать документы, но оказалось, что требуется свидетельство об окончании старшей школы. Если бы он отправил письмо с просьбой получить свидетельство и выслать его по почте, то оно бы не успело дойти вовремя. Поэтому в письме он попросил, чтобы отец получил свидетельство и передал автобусом, который едет в Сеул, после чего позвонил бы с почты ему на работу и сообщил время прибытия автобуса, чтобы он смог забрать документ. Он ждал весь день, но никто так и не позвонил. Это было в те времена, когда в доме родителей ещё не было телефона, и он даже не мог узнать, что случилось. Он очень переживал, потому что на следующий день заканчивался приём документов, но уже поздно ночью в дверь администрации кто-то громко постучал. В то время он жил прямо на работе. Сотрудники должны были по очереди дежурить по ночам. Ему было негде жить в Сеуле, и он поселился в сторожке дежурного. Получилось, что он как бы каждую ночь был на дежурстве. Услышав, как кто-то отчаянно стучит в дверь, он вышел и увидел в темноте какого-то молодого человека.

– Это ваша мать?

За молодым человеком стояла его мать и дрожала от холода. Не успел он ответить, как мать со словами: «Хёнчхоль! Это я, мама!» – вышла вперёд. «Через семь минут комендантский час!» – сказал молодой человек, посмотрев на часы, после чего сказал матери: «Ну тогда до свидания!» – и скрылся в темноте приближавшегося комендантского часа.

Отца не было дома. Когда дочь прочитала письмо, мать не находила себе места, думая, как поступить. Она пошла в школу, которую окончил Хёнчхоль, получила сертификат об окончании и прямо оттуда пошла на вокзал. Это была её первая поездка на поезде. Прибыв на Сеульский вокзал, она спрашивала у прохожих, как добраться до района Йонсан. Проходивший мимо молодой человек тогда её и заметил. Услышав, что ей нужно срочно что-то передать сыну, он согласился проводить её. Была зима, на ногах у мамы были синие шлёпанцы. Она сказала, что осенью, когда собирала рис, случайно поранила серпом верхнюю часть стопы в районе большого пальца, рана не зажила, поэтому пришлось искать обувь с открытой передней частью, и, кроме шлёпанцев, ничего не нашлось. Разувшись перед входом, мать вошла в комнату дежурного и со словами: «Надеюсь, не опоздала», – протянула ему сертификат об окончании старшей школы. Её руки были ледяными. Он обхватил своими ладонями её похожие на ледышки руки. И дал себе слово, что во что бы то ни стало сделает счастливыми эти руки, женщину с этими руками. Но вслух он лишь упрекнул мать за то, что она согласилась пойти с незнакомым человеком. Мать осудила его в ответ: «Как можно жить, не доверяя людям! В этом мире хороших людей гораздо больше, чем плохих!» – и улыбнулась своей привычной светлой улыбкой.

Стоя перед закрытым зданием районной администрации, он окинул его взглядом снизу вверх. Не может быть, чтобы мать смогла добраться сюда сама. Если бы она была в состоянии добраться сюда, она точно так же смогла бы добраться и до его дома. Девушка, которая сообщила, будто видела тут женщину, похожую на его мать, сказала, что запомнила её по глазам. Она также сказала, что та была в синих шлёпанцах. Синие шлёпанцы… Отец сказал, что мать была не в синих шлёпанцах, а в бежевых босоножках на низком каблуке. Девушка же однозначно говорила про шлёпанцы, лямка которых от долгого хождения над большим пальцем глубоко врезалась в кожу. Но он только сейчас вспомнил, что мать была в бежевых босоножках, а не в шлёпанцах. Потоптавшись у закрытой двери администрации, он пошёл бродить по улице, осматривая