Месть со вкусом мяты - Руслёна

Приятели уселись за стол и им тут же принесли по кружке эля. А что вы хотите, это же не знаменитые равинтолы*, таверны высшего разряда, с огромными канделябрами под потолками с магическими огнями, мраморными колоннами, столиками на двоих, а для тех, кто хотел бы уединиться или даже остаться неузнанными, были отдельные комнатки или просто ширмы. Но, по крайней мере, в таверне не встретишь дам благородных, которые боятся, так сказать, уронить своё достоинство. Поэтому он сюда и захаживал чаще, чем в пафосные и дорогие заведения, где вся знать города постоянно заседала по вечерам.

— Ну, что, милорд Петрус, нашёл гувернантку своим озорникам? — отпив пару глотков из кружки, поинтересовался маркиз Оттиус. — Слышал, последняя ушла через три дня, — он сочувственно хохотнул.

— Нет, лорд маркиз, — усмехнулся мрачно Петрус, — последняя даже не доехала, “сломав”, типа, ногу.

- Ты же не справляешься с ними, — покачал головой приятель, — пора признать это и жениться.

— Жениться… На ком? Чем больше я смотрю на наших дам, тем больше убеждаюсь, что нет среди них ни одной, достойной стать матерью моим детям. Но я нанял одну молодую особу и возлагаю на неё большие надежды… как на гувернантку. Ммм… большой опыт работы, надеюсь, она с ними справится. Как видишь, смог даже отлучиться из дома.

— Надеюсь, застанешь её живой, когда вернёшься, — засмеялся Оттиус. — Не познакомишь? — Нет, — быстро ответил граф, — пусть привыкнут друг к другу. да и девушка не местная, очень… стеснительная. Если… приживётся, тогда и приглашу, познакомлю.

Допив эль, граф распрощался с приятелем и дошёл, наконец, до своего экипажа. Усевшись, тронул кучера в спину:

— Домой, Кусскит!

Ена вошла к детям и попала под обстрел — на неё посыпались с двух сторон бумажные шарики. Конечно, это было не больно, но неожиданно… Ах, так? Война? Ну, что ж, сами напросились! На минуту пожалела, что не может “плеваться огнём”, как написала собственной рукой, а то уже сожгла бы их (бумажки, разумеется!) на излёте. Ладно, сейчас она им устроит! Прорвавшись во вторую комнату, в детскую спальню, увидела там кучу игрушек и сгребла в охапку, сколько смогла. В учебном классе всё стихло. Но через минуту они зашептались:

— Как думаешь, чего она туда пошла?

— Главное, что не пошла жаловаться, как все другие, — в голосе Мэя звучало неприкрытое уважение к ней и презрение ко всем остальным, которые “пошли жаловаться”.

Клубничкина увидела на одной из кроватей круглый ободок, явно Лониэллы, и нацепила его, надвинув на лоб, схватила вездесущие перья павлинов и, сломав, чтобы стал покороче, воткнула в волосы за ободок. После этого торжественно вышла к ним и заявила:

— Вы мне объявили войну, жалкие, смертные, бледнолицые, и я, воин племени Тумбу-Юмбу, принимаю вызов! — и начала швырять в них игрушками. Хорошо, что большинство были мягкими, но парочка попалась довольно увесистых. “Индианка” племени Тумбу-Юмбу постаралась их кинуть в сторону, чтобы нечаянно не травмировать восставшее племя. Битва разгорелась нешуточная, она старалась загнать их в спальню и в этом преуспела-таки, а уже там в ход пошли подушки, тапки и всё, что попадало в руки. Дети носились за ней, друг за другом, раздавались дикие вопли, зловещий хохот и обещание снять скальп с того, кого Ена поймает первым. Когда она загнала обоих под кровать и потребовала сдаться в плен на милость победителя, двери с треском распахнулись и к ним ворвались вездесущий папаша и Сэм с ещё каким-то слугой, Ене пока незнакомым. Из-под кровати высунулись мордашки близнецов, растрёпанные, раскрасневшиеся, но страшно довольные. А над ними возвышалась не менее растрёпанная гувернантка с пером в голове и кучей таких же перьев в руке и потрясала оными над их головами. Обернувшись на вошедших, она с досадой сказала:

— Ну вот, как вы невовремя… Я не успела снять с них скальпы. А счастье было так близко! — она закатила глаза и рухнула на кровать, из-под которой выглядывали дети. Они пискнули и вылетели оттуда пулей. Тут же запрыгнули на кровать и стали скакать вокруг гувернантки:

— Мы победили, мы победили! Теперь мы будем с вас снимать этот… скап? Да? Как правильно, леди Йена?

Граф, увидев, как она упала на кровать, обомлел… то ли от наглости, то ли от… в общем, чего-то такого, отчего приспичило сбежать и побыстрее, но, в своей манере, сначала рявкнул во всю силу лёгких любимую фразу:

— ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ, ширд Вас побери!

Другая бы подпрыгнула и вытянулась в струнку, а эта несносная… гувернантка даже не дёрнулась, а изящно приложила к вискам свои длинные пальцы и сказала томным, умирающим голосом:

— Не вопите так, граф, умоляю. У меня и так от ваших детей разболелась голова, а тут ещё вы орёте, как потерпевший. Вообще-то, из нас двоих потерпевшая — это я! Мне ещё предстоит операция, удаление скальпа… А это, знаете, как больно! — она закатила глаза и закрыла их в изнеможении.

Дети, хихикая, с любопытством наблюдали за ней и отцом — что тот предпримет? Уволит? Выгонит? Накажет? Если честно, они не хотели ничего из перечисленного, с ней было весело и, главное, непредсказуемо. А граф таращил глаза и пытался не задохнуться от негодования и… недоумения — что ей предстоит, какая операция? Скосил глаза на Сэма (тот стоял рядом) и увидел, что портье поднял голову и глаза к потолку, явно сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. И это всегда невозмутимый Сэм!!! Пожевав нижнюю губу в досаде, что не может её наказать… как-нибудь так, чтобы… хм… поинтересней… он резко развернулся, чуть не сшиб при этом обоих слуг и выскочил из комнат детей. Второй слуга, нервно сглотнув, явно не понимая, какого навьяна* здесь происходит, ушёл следом, а Сэм хихикнул, всё же, и, сложив руки, в типа, приветствии и подняв оба больших пальца вверх, потряс ими и быстро исчез за дверью.

— Всё, война окончена, снусмумрики! — тут же подняла голову гувернатка, — у нас перемирие, а то папашу вашего инфаркт хватит. Быстро навели порядок и после этого мы скури… тьфу, скушаем… трубку… да, блинские пирожки с котятами! — тарелку мира.

— А мы, что, сами будем убираться? — надулся тут же Мэйнард, игнорируя до времени её оговорки и про трубку, и про тарелки.

— Сами накосячили, сами и убирайте, — пожала плечами Клубничкина, тут же включая злую гувернантку, — шнеллер, шнеллер, время пошло! А то и без ужина останетесь, и без сказки.

— Фу, сказки… — недовольно скривился пацан.

— Ура, сказки! — захлопала в ладоши Лониэлла и заскакала уже на полу.

— Кааароче, даю полчаса, — сказала Ена и подбросила подушку, валяющуюся на полу, кверху и следом дала пас по ней в сторону кровати. Подушка попала, куда надо, туда, где и лежала до этого.

— Ого! Вы, прям, как будто в армии императора нашего обучение проходили, — восторженно вытаращился мальчишка.

— Или в магической школе, — авторитетно заявила сестра, — там, мне рассказывала подружка, обучают вот так магией швыряться.

— А у детей есть магия? — безразличным голосом спросила девушка, поднимая очередную подушку.