Сильнее магии - Аманда Квик

– М-м-м… – промычала Леона. Еще одна тайна. Не желая тревожить подругу, она не стала говорить ей, что мистер Уэр недолго пребывал в заблуждении насчет ее пола. – А мне казалось, что ты не в восторге от мистера Пирса.

– Так оно и есть, – кивнула Каролин. – Думаю, совершенно понятно, что мистер Пирс каким-то образом связан с миром криминала.

– Именно эти связи и помогли ему выяснить, где находится мой кристалл, – сказала Леона.

Мистера Пирса принимали в высших кругах, однако сомневаться не приходилось: этот человек ведет таинственный образ жизни. Среди прочих деталей он, казалось, знает множество секретов – нехороших секретов – богатых и могущественных людей.

Кстати, и у самого Пирса тоже были тайны, о которых Леона никогда не говорила Каролин. Как и его любовник, Адам Харроу, Пирс на самом деле был женщиной, которая вела жизнь мужчины. Парочка вращалась в странном, нереальном мире, населенном такими же женщинами, которые предпочли такой же маскарад.

– Каролин, не стоит беспокоиться обо мне, со мной все будет в порядке, – сказала Леона. – Завтра ты выйдешь замуж за любимого человека, и вы уедете в Египет. Поэтому думай-ка лучше о своем будущем.

– Это моя давняя мечта, – прошептала Каролин. От счастья и удивления ее лицо засияло. Внезапно она повернулась к подруге. – Но я буду по тебе скучать, Леона.

Леона попыталась сдержать слезы, наворачивающиеся ей на глаза. И быстро подошла к Каролин, чтобы обнять ее.

– Я тоже буду скучать по тебе, – вымолвила она. – Обещай, что будешь мне писать.

– Конечно. – Голос Каролин дрогнул от охвативших ее чувств. – Ты уверена, что сумеешь справиться с одиночеством?

– Но я же не одна! У меня есть миссис Кливз и Фог.

– Экономка и собака – не самые лучшие компаньоны, – заметила Каролин.

– Ну-у, есть еще моя карьера, – проговорила Леона, заставляя себя уверенно улыбнуться. – Ты же знаешь, как это важно для меня. Это настоящая страсть – точно такая же, какую ты испытываешь к египетским древностям. Не беспокойся за меня.

– Мое замужество не повлияет на наши отношения, – пообещала Каролин.

– Разумеется, – кивнула Леона. Само собой, повлияет. «Думай о хорошем!»

– Она уверяла, что камень утренней зари принадлежит ей, – сказал Таддеус. Он посмотрел на своего кузена, сидевшего на противоположном конце длинной лабораторной скамьи. – Леона считает, что она – законная владелица кристалла. И я после событий, свидетелем которых стал прошлой ночью, склонен ей верить.

– В том, что камень является собственностью Общества, сомнений быть не может, – сказал Калеб Джонс. Закрыв толстую книгу в кожаном переплете, которую он только что просматривал, Джонс оставил руку лежать на ней. – Более того, это опасно. Камень принадлежит музею Общества, находящемуся в Аркейн-Хаусе, где экспонаты тщательно охраняют.

В голубоватом свете газовых ламп, освещавших лабораторию и большую библиотеку, обычно строгое и суровое лицо Калеба казалось еще более мрачным. Общительным и приветливым он никогда не был. У него не хватало терпения болтать с кем-то в гостиных и вращаться в обществе людей воспитанных. Вместо этого он предпочитал одиночество лаборатории и библиотеки. Здесь, в обществе всевозможных научных приборов, стеллажей, полных книг – древних и современных, научно-популярных журналов и записей об основателе общества «Аркейн», он мог развивать свои уникальные способности.

Калеб обладал паранормальным талантом видеть систему и порядок там, где остальные видели только хаос.

Правда, были в Обществе люди, которые шушукали о том, что он и не талантлив вовсе, а является всего лишь безумным теоретиком преступности первого порядка, а его талант служит признаком умственной нестабильности.

Таддеусу было несложно воспринимать необычные способности своего кузена, а также проявления сопровождающего их взрывного темперамента. Он понимал его, как немногие. А если говорить о пугающих людей талантах вообще, то ни у кого, даже у Калеба, не было таких же способностей, как у Таддеуса с его физическим гипнозом.

Он отлично знал, что большинство из тех людей, которым было известно о его таланте, втайне его боялись. Но разве можно их в этом винить? Очень немногие рисковали приближаться к человеку, который обладал такой хищнической силой. Именно поэтому у Таддеуса, как и у Калеба, было мало друзей.

Кстати, именно из-за своего таланта он еще не женился – к большому сожалению своей семьи. Ни одной из его знакомых женщин не улыбалась перспектива обвенчаться с человеком, имевшим такую власть над людьми. При этом сам Таддеус отказывался скрывать правду от потенциальных невест.

Таддеус и Калеб были кузенами нового хозяина общества «Аркейн». Все трое состояли в родстве с основателем общества алхимиком Силвестером Джонсом. Сам Силвестер обладал мощным даром в области того, что в конце семнадцатого века именовали алхимией.

Таддеус не раз спрашивал себя, смог ли Силвестер прослыть блестящим ученым, если бы жил в наше время. В одном сомнений не было: в любое время, в любой век он прославился бы как человек эксцентричный. В дополнение к этому потрясающему паранормальному дару он был до безумия увлечен собственными исследованиями. И это увлечение привело его на опасную дорожку.

Все это не помешало Силвестеру стать отцом двоих сыновей, рожденных разными женщинами, каждая из которых, в свою очередь, тоже обладала физическими талантами. Но не страсть и не любовь привели Силвестера к отцовству. Судя по собственным запискам Джонса, больше всего его интересовало, перейдут ли таланты предков к потомству.

Эксперименты Силвестера были успешными, правда, не совсем такими, как он себе представлял. Чего он никак не ожидал, так это обилия всевозможных способностей у своих отпрысков. С присущим ему высокомерием он представлял, что его дети унаследуют его паранормальные таланты в области алхимии.

Но за два века стали очевидными два факта. Первый заключался в том, что первобытная сила могла быть унаследована и часто наследовалась одним из потомков, однако предсказать, какой именно талант будет унаследован, было невозможно.

Второй момент, о котором алхимик написал в своих записках и который поразил его до глубины души, заключался в том, что от талантливой женщины, которую он выбирал в качестве матери для своего потомка, зависело ничуть не меньше, чем от него самого. Силвестер с изумлением обнаружил, что матери его детей передали свои паранормальные способности будущим поколениям Джонсов.

– Не думаю я, что Леона с готовностью расстанется со своим правом на кристалл, – предупредил Таддеус.

– Предложи ей деньги, – сказал Калеб. – Много денег. Опыт подсказывает мне, что это обычно срабатывает.

Таддеус вспомнил, каким огнем – а его можно было охарактеризовать только как огонь женской страсти – горели глаза Леоны, когда она черпала силы из камня утренней зари. Работа с кристаллом возбуждала ее так же, как другую женщину возбудило бы сексуальное желание. При воспоминании об этом кровь закипела в его жилах. Что-то в глубине его существа шевельнулось.