Золото Колхиды - Евгений Васильевич Шалашов

конец рабочей недели, или как школьный учитель, вышедший на летние каникулы и ушедший в «разнос». Среди нашего брата и такое бывает… Но, чтобы так напоить самого Геракла, нужна не одна и даже не две бутылки водки. Но водки здесь быть не может! Да и вина неоткуда взять. А если и взять, так что? Слабенькое оно, даже неразбавленное. Вот, ежели выпоить Гераклу бутылок пять (литровых!), а потом огреть его чем-нибудь по башке, тогда пойдет. Пивом напился? И сколько же он вылакал, геройская морда? Я сам человек непьющий, но стало завидно.

Неожиданно, Амфитрит проснулся, открыл глаза и довольно четко произнес:

— Артемидушка, сестрица моя родная! Знаешь, какие чудесные люди здесь живут? Они мне своим богом предлагали стать, если я женюсь на их старой мымре! Но я не дался! Или я дался, но уже не смог? Или не дали?

— Давай без подробностей, — попросил я, искоса посмотрев на жену.

Конечно, богиню такой ерундой не смутить, а вот меня можно. А я забыл, что просить о чем-то пьяного человека, пусть он только наполовину человек — бесполезно. Узрев меня, Геракл довольно внятно спросил:

— Саймон, ты же на самом деле Менойтий, мой друг? Слушай, а может ты сам на слепой старухе женишься, если тебе Артемида разрешит? От нее у тебя боги родятся. Или у нее от тебя?

— В козла превращу, — негромко пообещала Артемида.

— А чего, уже и спросить нельзя? — слегка возмутился Геракл, пытаясь приподняться, но безуспешно. — Все бы тебе хороших людей в козлов превращать. Не убудет от Саймона, если он пару ночей мужем для гэш станет.

— В кабана… Или в свинью…

Герой, слегка протрезвев, виновато сказал:

— Не, в хряка не нужно. Я уже сплю.

Кого-то мне пьяный герой напомнил. Кого бы это? Ах, пьяный Геракл — это вылитый Гилас, который маленький засранец. Тот и по трезвому делу всякую хрень несет.

И не бросишь здесь пьяного и беззащитного героя (хотя, какой сатир с ним сделается?) и не уйдешь без него. А чтобы дождаться, пока протрезвеет этот аргонавт, а сейчас…алконавт, уйдет время.

В позапрошлую ночь блеяла коза, мешая спать, в прошлую был шторм, а в эту храпел пьяный Геракл. Нет, определенно пора отсюда сваливать. А мы с Артемидой просто лежали и разговаривали:

— Почему Геракл назвал меня Менойтием? — поинтересовался я. Припомнив прошлое, добавил: — А ведь он меня так называет не в первый раз.

С этим персонажем ничего непонятно. Дома искал и в Инете, и в книгах — что за Менойтий такой? По одной версии выходило, что Менойтий, или Менетий — это друг Геракла, да еще и предок Патрокла, убитого под Троей. Кроме того, дочь Менетия стала матерью аж двух аргонавтов. Нет, опять что-то в мифологии не увязывается.

Правда, по другой версии я брат Прометея и Атланта, скинутый во время титаномахии не то в Тартар, не то еще куда-то пониже.

— А ты не забивай себе голову всякими глупостями, — сонно посоветовала жена. Обняв меня, прижалась и, уже засыпая сказала: — Геракл уверен, что ты титан Менойтий, сброшенный Зевсом неизвестно куда. Ты был ему другом, поэтому он искал тебя повсюду, даже в Аиде. Оттуда он тебя уже два раза вытаскивал.

Не договорив, моя любимая заснула, а я не решился тревожить сон самой прекрасной женщины на земле, и на небесах. Пусть спит. Рано или поздно я все узнаю, лучше не торопиться.

Утром Геракл проснулся, словно ни в чем и не бывало. На наши расспросы отвечать не пожелал — дескать, потом, а сейчас нам нужно идти.

— Местные сказали, что неподалеку от нас на берег выбросило огромную лодку, а в ней народу, сколько у них в дальнем селении, — сообщил герой.

Быстро доели все, что у нас еще оставалось, забрали оружие, а еще прихватили тряпки, из приданого девушки, не успевшей стать женой Геракла, зато побывавшей козой. Герой заверил, что тряпок она себе еще отыщет, а вот хрусталь мы оставили на месте. Нам с ним таскаться не с руки, а девушке еще замуж выходить.

«Арго» мы отыскали километрах в пяти от нашей стоянки. Сколько это в стадиях, не знаю, а пересчитывать смысла не вижу.

Несчастный корабль лежал на боку, а вокруг него слонялись аргонавты, потерпевшие крушение. Наверное, в другое время мы все порадовались, принялись обниматься, а сейчас как-то не до радостей. Вот, разве Гилас кинулся на шею Гераклу, да сатиресса, у которой на голове оказалась окровавленная повязка, скрывавшая рога, попыталась встать на колени перед богиней охоты. Мне же народ лишь покивал, только Ясон похлопал по плечу, и сказал:

— Вот и наш кормщик прибыл.

Я не стал поправлять капитана — дескать, я пока лишь помощник, потому что Тифий, а с ним еще двое, лежали поодаль.

У старого кормщика на виске зияла рана с запекшейся кровью, еще у одного из парней — Амфиона, оказалось пробита грудь, а у третьего, Беллерофонта (это не тот, что летал на Пегасе — это давно было, а тезка, а еще и потомок) все, вроде бы, в целости, только голова как-то неестественно повернута. Скорее всего — сломал шею.

Судя по всему — во время шторма «Арго» выбросило на берег, а команда угодила на камни, а тут уж кому как повезло. Или не повезло. Вон, Тесей прихрамывает, у Орфея рука висит на какой-то тряпке (во, значит играть не сможет какое-то время!), да и у остальных — у кого ушибы, у кого ссадины. Асклепий пытается оказать помощь, но у него, хоть он и лучший врач Эллады, рук всего две.

У нас теперь не экипаж героев, а инвалидная команда. Нечто подобное уже было, после атаки гарпий, но там, все-таки, мы таких потерь не понесли, да еще повезло, что поблизости оказались целебные источники.

— Будешь теперь ты у нас кормщиком, если кормило починим, — вздохнул Ясон. Посмотрев на кораблик, грустно добавил. — И все остальное…

— А все остальное мы тоже отремонтируем, приведем в порядок, — уверенно сказал я, начиная входить в роль кормщика, который, вообще-то, второе лицо на судне.

Артемида присоединилась к Асклепию, принявшись оказывать помощь раненым, а остальные, кто мог стоять на ногах, принялись поднимать «Арго». Как хорошо, что у нас есть Геракл! Герой, пусть он сегодня и с бодуна, да еще изрядно притомился после усиленного женского внимания, всех своих сил не растратил и сделал примерно половину работы — в одиночку приподнимал корму, а еще удерживал судно, пока мы обкладывали корпус камнями.

М-да, зрелище грустное. С правой стороны, пониже вырезов для весел, зияла здоровенная дыра. То, что осталось от мачты, торчит, словно гнилой зуб. Стало быть, нужна новая мачта, потребуется заделать пробоину. Досадно, разумеется, но не смертельно. Мачта — это совсем пустяки, я ее сам срублю, а если Геракл дотащит, так и поставлю. Для хорошего мастера здесь работы на день, если материал есть. Древесину найдем, пусть лес и сырой, а вот с мастерами как быть? Те, кто умеют владеть топором, на время вышли из строя. А что если…?

— Геракл, ты же с местными подружиться успел? — поинтересовался я.

— Успел, — кивнул наш герой. — Вон там, если подальше, целый рыбацкий поселок. Девки у них неплохие, а пиво еще лучше.

— Если рыбаки есть, значит, умеют лодки делать, сухая древесина у них должна быть. Они же не только строят, но и ремонтируют.

— Точно, — сообразил герой и ушел за подмогой.

Надеюсь, он не решит опохмелиться? Нет, у эллинов чувство ответственности перед коллективом на высоте, даже у таких героев-одиночек, как мой друг.

Пока Геракл ходил, мы с Ясоном учинили ревизию веслам. Некоторые вообще отсутствовали — верно, унесло в море, кое-какие сломаны. В общем, в наличие оказалось два десятка весел. Можно перераспределить уцелевшие вдоль борта, а потом просто меняться. А вот кормило придется вырубать заново. Сырое, грести таким тяжело, но что делать?

И парус изрядно пострадал. Вот, оказывается, где пригодятся женские тряпки, реквизированные нами из приданого бедной девушки. Автолик с Лаэртом, успевшие себя показать, как талантливые оружейники, займутся художественной штопкой нашего паруса. Если дырки в шкуре вепря колоть умеют, да медные пластинки к нему пришивать — значит, и с парусом управятся. Да, а где, кстати, мои боевые доспехи?

Словно отвечая на мои мысли, ко мне подошел Гилас, тащивший и мой панцирь, и шапочку, обшитую медью. Как бы ее правильно обозвать-то? Мисюрка, что ли? Нет, у мисюрки еще и кольчужная защита для шеи должна быть. Ладно, пусть будет просто шлем.

— Сохранил! — с гордостью сообщил юнец. —