Танго вдвоем - Гаяне Аветисян

Варя с интересом стала листать дневник, отметив про себя красивый почерк учительницы. В середине она обнаружила листок из прозрачной бумаги, сложенный вчетверо. На ней тем же почерком было написано – «Чайковский. Времена года». Варе показалось, что она уже где-то видела такой же листок. Только вот где? На обложке дневника был записан адрес учительницы. Адрес был тот же, что и в газетном объявлении. Продавался рояль, к которому прикасались и Варины руки. Она помнила то детское восхищение, когда, нажимая на клавиши, слышала мелодию рояля. Ей захотелось подойти к нему, перебрать клавиши, оказаться в доме, где она училась урокам музыки.

Взяв с собой тоненький листочек, она поднялась наверх и подошла к телефону. Она только спросит, можно ли прийти посмотреть рояль. «Да, конечно можно», – мужской голос в телефонной трубке оказался приветливым, и Варя заговорила с ним так, как если бы знала его давно. Он не был знаком с хозяйкой дома? Жаль, ей хотелось бы что-нибудь о ней узнать. Дом продавали родственники? Они ничего не забрали из вещей, и теперь новый хозяин дома их продает? Да, в воскресенье утром она зайдет посмотреть рояль.

После разговора с незнакомым человеком она почувствовала страх. Ей предстоит встретиться со своим детством. Как давно это было? Варя взяла листочек прозрачной бумаги и призадумалась. Ведь этому листочку, наверное, будет лет двадцать. И она снова подумала о том, что где-то уже видела точно такой же листочек.

* * *

В пятницу с утра, как обычно, Варя стояла возле дверей музея. Она неторопливо вошла в дом, проверила все ли в порядке и только потом подошла к большому зеркалу. Сегодня в музее, со слов Нины – единственной родственницы писателя, которая всегда предупреждала Варю о предстоящих визитах заранее, должны были появиться важные гости из Америки. Наверное, кто-нибудь из тех, кто знал писателя еще при жизни. Хорошо бы! Знакомые писателя делились своими воспоминаниями, даже не подозревая, что их внимательно слушают Варины уши, а ее мозг запоминает все до мелочей, чтобы потом заняться дедукцией. Ей хотелось как можно скорее закончить свое расследование. И она по крупиночкам собирала все, что как-то могло коснуться тайны писателя, о которой, возможно, никто даже не догадывался.

В мыслях своих она уже начинала писать новеллу и отчетливо видела героев, идущих рядышком. Их чувственность, внезапно появившись, загорелась от нежного пламени свечи, зажженной в светлом храме. Свеча горела медленно, оставляя возле себя расплавленный воск с сюжетом запутанным или простым – предстояло еще разгадать.

Варя, убедившись в своей привлекательности, отошла от зеркала, посмотрела на часы и прошла на кухню. Кофеварка красного цвета и такие же чашечки лежали на столе. Рядом стояли какие-то пакеты. Это Нина предусмотрительно завезла их с вечера: кофе самого лучшего качества, домашняя выпечка и ликер.

Варе захотелось развернуть пакет, от которого исходил соблазнительный запах ванили, но услышав голоса в прихожей, она вернулась в гостиную. Гостями оказалась милая пожилая супружеская пара. Мужчина первым протянул руку Варе.

– Зовите меня просто Джон. На самом деле у меня длинное имя. А это моя жена Белла. Когда-то, давным-давно, мы очень хорошо знали этот дом. Тогда он был шумным, говорливым, веселым. Теперь здесь музей, a вы, стало быть, хранительница всего этого?

Гостья из Америки держала в руках огромный букет бело-розовых роз.

– Мы с Джоном не были здесь тридцать лет. Как быстро пролетело время! Вот здесь стоял рояль, и Джон играл для всех нас. Нина, а где же рояль?

Пожилая дама растерянно посмотрела вокруг себя, потом прошла в следующую комнату и оттуда на кухню, где Нина набирала воду в хрустальную вазу для нежных роз.

Джон тем временем разглядывал фотографии на стене. Варя стояла совсем близко и могла наблюдать за ним.

– Вот здесь мы с Бэллой. Хорошие были времена. Вас, наверное, удивляют такие вот снимки. Они кажутся старомодными и неестественными из-за большого количества людей? Вы обратили внимание на лица? У всех счастливые лица. Какие-то просветленные. Время было другим. О нем сейчас говорят очень плохо, и говорят те, кто толком ничего не знает. Люди же со старых фотографий попали уже в другое измерение и способны опровергнуть какую-либо несправедливость только знаком, который всегда с трудом распознается.

Джон рассматривал фотографии одну за другой, будто искал кого-то. Потом попросил показать старый альбом. Быстро пролистав страницы, он остановился на одной фотографии – курортный снимок, Карловы Вары. На снимке было несколько человек.

– Этот снимок сделан мною. Тогда я только учился фотографировать и боялся, что ничего не получится. Мне очень хотелось сфотографировать одну девушку. Она отдыхала с нами в пансионате, а жила в Праге. Вот посмотрите, вот она.

Джон повернул фотографию так, чтобы Варя могла ее разглядеть.

– Правда, хороша? Просто ангел. Я влюбился мгновенно, как это и бывает. Познакомились очень забавно: она стояла возле фонтанчика и ела мороженое, когда я проходил мимо. Я подошел к ней и, неожиданно для самого себя, предложил подержать мороженое, чтобы она выпила воду из фонтана; мое предложение ее очень рассмешило – так мы и познакомились. Естественно, через несколько дней надо было привлечь ее внимание чем-то возвышенным, и я решил подарить ей открытку со стихами. Я выбрал, как мне показалось, самые нежные и назвал их своими – «Ты бабочка для эльфа…» Вам они, наверное, знакомы?

Варя кивнула.

– Мои родители были близки с семьей писателя, и в то лето мы отдыхали все вместе. Конечно, вся эта авантюра со стихами быстро раскрылась, но благодаря именно ей чудесная девушка Яна иногда появлялась в нашей компании. На самом деле я далек от поэзии. Я музыкант. Играю на скрипке и рояле. Яна через две недели уехала в Прагу с автографом писателя и единственным сборником его стихов, а мне осталась только ее фотография. Когда уезжал в Америку ничего с собой не взял – думал, что в новой жизни будут новые радости. Вы, наверное, не поверите, но эта девушка оставила о себе память, которую не смогло стереть даже время. Вот так вот эта фотография попала в альбом. Я могу ее взять?

Варя растерянно посмотрела на фотографию:

– Конечно можно, но только об этом лучше сказать Нине.

Джон заговорчески улыбнулся.

– Нет, Нине мы говорить ничего не будем. Это будет наша с вами тайна.

– Тайна? – Варе показалось, что это и есть тот самый знак, о котором говорил Джон. —

Я никому не расскажу о том, что Вы взяли фотографию. Только и мне хотелось бы вот о чем вас расспросить. Кому были посвящены стихи о бабочке? Вы, наверное, знаете?

– Бабочке? – Варин вопрос явно застал Джона врасплох. Он ответил не сразу, а лишь немного погодя, прищурив глаза и как-то странно посмотрев на Варю.

– Была женщина, которая никогда не появлялась в этом доме в отличие от множества людей, самых разных по воспитанию и происхождению. Писатель не был горделивым, и его обожали поклонницы. Но вместе с тем у него была тайна, в которую он никого не посвящал. Он, как мне кажется, любил только одну женщину, которая была ему очень дорога, и которую он боялся потерять. Знаете, людская молва разбила не одно любящее сердце. Люди ведь очень жестоки, когда чье-то счастье не вмещается в их заскорузлое сознание. Вы слишком молоды, чтобы понять то, о чем я говорю. Все это горько сознавать, но это действительно так. Да, все свои стихи он посвящал ей, других он просто не писал. Ведь он прозаик, и стихов у него – маленький сборник.