Танго вдвоем - Гаяне Аветисян

– Сейчас все продают свое нажитое, точнее наворованное. Сплошной антиквариат. И вам что-нибудь, да и пригодится.

Домой Варя шла обычной дорогой. От остановки метро надо было пройти маленький сквер с песочницей и детскими качелями, потом повернуть налево и пропустить три дома. Следующим был дом с железными воротами, за которым росло абрикосовое дерево. Дерево выросло из случайно брошенной абрикосовой косточки. Оно простояло несколько лет одиноко, за изгородью, пока рядом с ним не был построен дом мастера Дро.

Дро был редким человеком. Талантливым, казалось, во всем. Он одинаково искусно готовил шашлык и выделывал тонким узором золото. Выбрав себе ремесло ювелира, он ни разу об этом не пожалел. Если в городе намечалась богатая свадьба, то сваты жениха спешили именно сюда, а потом уже в дом невесты. И невеста знала, что украшения, сделанные мастером Дро, – единственные в своем исполнении. Он любил свою работу еще и потому, что мог при случае сказать: «Пусть наши армянские невесты будут самыми красивыми и счастливыми. Моя семья родом из Западной Армении, с озера Ван. В тот день, когда нам пришлось покинуть родные места, наши соседи выдавали замуж свою единственную дочь. Девушка была очень красивой…»В этом месте он обычно замолкал и прятал глаза. Никто ни разу так и не услышал ничего более об этой свадьбе, но все понимали, что молчание Дро было сильнее слов, которых он не мог выговорить.

Теперь в этом доме жила Варя. Дом сильно изменился с тех пор, как был продан своим хозяином, хотя и назывался по-прежнему домом мастера Дро.

С самого детства Варя была предоставлена самой себе. Родители, артисты цирка, часто гастролировали, а приходящая домработница появлялась только по вторникам и субботам. Добросовестно выполняя свою работу, она баловала Варю, жалела ее, думая, что девочка тоскует по родителям и очень переживала, что не может ей их заменить. Пока Варя разучивала новые музыкальные пьесы, на блестящей клеенке кухонного стола незаметно появлялись то воздушный яблочный пирог, то вишневый шоколадный торт, то творожные печенья. Старые носовые платки были быстро заменены на кружевные; одежда регулярно простирывалась и тщательно отутюживалась, придавая девочке опрятный вид. Когда Варя окончила школу, домработница больше не приходила, и Варе приходилось самой делать всю домашнюю работу. У нее плохо получалось то, что ежедневно делали тысячи женщин. Она сердилась, когда подгорала лепешка, предназначенная для пирога, плохо взбивались яичные белки, а белое белье, замоченное вместе с цветным, покрывалось линялыми пятнами. К третьему курсу обучения на филологическом факультете университета, Варя поняла, что домашний труд – самый сложный и вмещает в себя несколько профессий одновременно: повара, прачки, гладильщицы, посудомойщицы и другие. Вначале она еще доставала толстую тетрадь с кулинарными рецептами и всевозможными полезными советами, оставленными на память домработницей. Но со временем поняла, что ей не хватает таланта и, с присущей ей легкостью, перестала думать о вкусной еде и накрахмаленных платках. Ей больше нравилось ездить на природу, гулять под дождем или встречать рассвет. Природа казалась более совершенной в отличие от людей с их непостоянством чувств, мыслей и желаний. Она не зачитывалась красивыми романами, предпочитая им коротенькие новеллы, где горькая правда жизни могла изящно уместиться в миниатюрной жанровой сцене. Вот почему Варя ухватилась за эту загадочную историю с бабочкой. Историю, которая могла стать тоже коротенькой новеллой.

* * *

Дома Варю ожидало приятное известие – сразу два письма. Почтальон не стал дожидаться Варю, и почтовые конверты застряли в дверной щели. Всякий раз, получая письма, Варя с удивлением рассматривала наклеенные марки. Ее родные и друзья жили далеко, а она у себя на родине – такой изменчивой и малоузнаваемой. Она не понимала, что же означает жить у себя на родине без родных и друзей. И таких, как она, становилось все больше. Им присылали письма, деньги, приезжали погостить.

Год назад сын соседки приехал навестить мать и сестру. Мальчик был невезучим прямо с колыбели. Плохо учился в школе, потом работал грузчиком – опять же плохо. Ходил бледный и скрюченный. Мать часто говорила: «Невезучий ты у меня. Поступил бы в какую-нибудь партию. Не можешь работать, так хоть говорить научись». Он не стал поступать в партию, а предпочел ей людей, попавших в темный тоннель. В поисках света они искали тот огромный рынок сбыта, где можно было продать талант, природную смекалку и трудолюбие. У него ничего этого не было, и он мог предложить только свое невезение. Оно и привело его в Мексику. На родину приехал в мексиканской шляпе, загорелый, с отросшими волосами – хоть косы заплетай. По такому случаю мать устроила шикарное угощение. Ее сын, ее невезучий мальчик живет в Мексике! Она по-настоящему была счастлива и не спрашивала его о том, чем же он там занимается без знания языка и профессии; добрые ли люди его окружают, не обижают ли, скучает ли по дому. Она не задавала ему лишних вопросов. А через неделю провожала его, улыбаясь. Она знала, что вдали от родины у него есть то, что неспособна дать сыну даже его родная мать – везение.

Получая письма, Варя внимательно разглядывала марки. В этих чужих городах, оказывается, жили везучие люди. Письмо из Марселя было коротеньким: родители живы-здоровы, работают; получила ли Варя деньги? Из Праги – начинено приторной меланхолией. В новой жизни подруги не осталось ничего от прошлого. Новые города не помнят твоих обид, новые друзья не предают, а к новому языку и порядкам можно привыкнуть. Можно переписать свою биографию, и тебе поверят. Если же ты не можешь с чем-то смириться – лучше уехать куда-нибудь далеко. Новые декорации – проверенное лекарство от землетрясений, войн и социальных перемен.

Варя отложила письма и стала перелистывать журнал. На предпоследней странице была помещена коллекция бабочек. Варя улыбнулась. Она вспомнила стихи – «Ты бабочка для эльфа». Да, действительно, бабочки красивы. Женщина, которой была посвящена эта строчка, казалась ей изящной, грациозной и незащищенной, как бабочка. В газетном вкладыше было много разных объявлений. Предлагали «антиквариат», – как выразилась продавщица киоска. Старинный рояль по такому-то адресу привлек Варино внимание. Адрес показался знакомым. Улицу она знала хорошо. Когда-то здесь жила учительница музыки. Неужели это был тот самый рояль?

Варю встревожило газетное объявление. Какое странное совпадение! Ведь она только утром вспоминала Елену Георгиевну. Проверить адрес было просто. В самой отдаленной комнате дома, всегда закрытой, собралось много ненужного хлама, который не выбрасывался из-за того, что со временем мог пригодиться. Он накапливался годами, и здесь были вещи мастера Дро. Среди прочего хлама были и старые записные книжки. Варя достала ключ из серванта и прошла по застекленной веранде, чтобы спуститься в сад. Только оттуда можно было попасть в эту комнату. Проходя мимо абрикосового дерева, она увидела бабочку, сидящую на бело-розовом цветке. Бабочка вспорхнула и подлетела к комнатной двери. Она спокойно сидела на двери, пока Варя открывала ее, а потом влетела в комнату и села на большую коробку из-под печенья. Варя не стала подходить к коробке, чтобы не спугнуть бабочку. Ей было приятно присутствие маленького живого существа в этой запыленной комнате. Перебирая старые вещи, она с удивлением рассматривала их так, как если бы могла услышать от них занятные истории о своих хозяевах. Коробку из-под печенья она раскрыла последней, заметив с сожалением, что бабочка уже улетела. В ней были старые письма, открытки, фотографии, записная книжка, дневник, ноты и детские рисунки.