Сладкий гранит иврита - Арнольд Михайлович Эпштейн

эту программу слету. И, поскольку в голове и без «Анки» все кипело и бурлило, решил не заморачиваться. У тех, кто читает эту книгу до начала изучения языка, есть преимущество, и я вам в этом плане даже немного завидую – вы можете во всем разобраться заранее. И тогда, не исключено, и возьмете эту программу на вооружение.

Карточки и стикеры.

Это – можно сказать, «Анки» на минималках. Те же приемы, но только не в компьютере, а в интерьере вашей квартиры. Их тоже рисовало и продолжает рисовать для себя огромное количество людей. Вначале они развешивают по квартире карточки с названями соответствующих предметов, а потом и с любыми другими словами. Это подходит людям, в первую очередь, с хорошей зрительной памятью. Они не только запоминают сам текст, который размещен на каждой карточке, но еще и то, где она висела, какие буквы написаны чуть дрогнувшим почерком, и прочие сопутствующие детали.

Я карточки тоже не делал никогда – считаю, что мне это противопоказано сразу по нескольким причинам. Прежде всего, потому, что мои природные лень и неаккуратность сопоставимы разве что с тупостью, и сложно представить себе, какая сила смогла бы меня заставить аккуратно разрезать листы бумаги и наносить на них что-то красивым ровным почерком. Списав все вышеперечисленное еще и на плохое зрение, я легко договорился с собой, что ни с какими карточками, при всей их несомненной полезности, связываться не буду.

Диктофон.

Вот – еще одна очень распространенная рекомендация, которая лично мне тоже не особо по душе. Суть ее в том, чтобы самому записать на какое-то устройство слова и потом слушать их, можно даже и фоном, не концентрируясь на том, что идет в «эфире».

Может, кому и пригодится такой метод. Но я занимался самопрослушиванием на другом этапе обучения и совсем с другой целью – чтобы понять, как я звучу, и на основании этого скорректировать какие-то свои интонации. Впервые я этим занимался давным-давно, когда готовился дебютировать в эфире областного радио. Даже попросил у приятеля для этого магнитофон, потому что у самого не было. И чувство глубочайшего отвращения к услышанному, помнится, очень помогло. Я многое подправил в своей устной речи, и в программу даже стали время от времени позванивать девушки, которых совершенно не интересовали обсуждавшиеся в эфире узкоспортивные темы…

Примерно те же эмоции я испытал и сейчас, и это тоже пошло в плюс. По крайней мере, я понял, что не стоит даже пытаться произносить некоторые звуки, похоже, почти недоступные нашему речевому аппарату. Лучше просто говорить с русским акцентом, чем пытаться копировать правильный иврит. Получается не более чем пародия, причем далеко не самая удачная.

Да и вообще, уж если пускать кого-то фоном, то явно не себя – неужели нельзя найти более достойную кандидатуру на приятное и полезное прослушивание? Я нашел радиостанцию с минимумом музыки, и вот это, кажется, было полезно. Даже несмотря на то, что мозги у меня устроены для такой деятельности не лучшим образом – никакой фон они воспринимать не в состоянии. Дело в том, что я без труда могу на чем-то полностью сконцентрироваться, но от всего остального при этом тоже отключаюсь не менее кардинально. Поэтому Юлий Цезарь и любая женщина, способная одновременно делать восемь дел – идеал для меня совершенно недостижимый, а включение радио только для того, чтобы оно звучало фоном – процесс не слишком-то познавательный.

Зато, когда я его именно что слушал, многие новые слова выхватывать из эфира удавалось. И, благодаря тому, что они звучали в контексте, запоминались действительно легко. К тому же иврит – язык с очень четкой артикуляцией, он в этом отношении гораздо ближе к всегда артистичному итальянскому, чем к порой откровенно жвачечному английскому. Многие новые для меня слова звучали в эфире настолько отчетливо, что потом их без труда можно было найти в словаре.

Мнемотехника.

Еще один очень популярный способ, и те, кто за него агитируют, утверждают, что ничего другого людям не нужно вообще, и благодаря ей можно запоминать какое-то безумное число слов. Читал разное – от пятидесяти слов в час до ста в сутки. Примерно так мы шутим над хвастунами в спорте: «первый в мире, второй в Европе».

По мне, метод, действительно, рабочий, но сводить все к нему, как настаивают маркетологи, устраивающие семинары и тренинги – это все равно, что заставлять дурака молиться богу. Надеюсь, продолжение поговорки все помнят. Принцип мнемотехники – находить образ или ассоциацию, соответствующую каждуму слову, и запоминать именно ее. Примерно как в рассказе Карла Чапека, когда единственным свидетелем дорожного происшествия оказался поэт. Он поначалу выглядит слегка сумасшедшим, но потом выясняется, что в каждой безумной строке родившегося в ту драматическую минуту стихотворения скрыта одна из цифр номера машины, из-за которой и случилась авария. Также заодно выяснились и другие подробности происшествия. Рассказ так и называется – «Поэт», очень рекомендую для дальнейшего погружения в тему. Написан был, между прочим, в 1928 году, за двадцать лет до создания Государства Израиль…

Если у кого-то это получится – столь же быстро и легко генерировать образы, а потом вовремя извлекать их из памяти – таким уникумам, кроме мнемотехники, и правда, ничего другое уже не понадобится. Но, как по мне, этот метод тогда и хорош, когда образ или ассоциация рождается сама собой и не надо ничего вымучивать и выдавливать из себя. Или когда все остальное уже не помогает – вот тогда действительно надо напрячься и что-то придумать. Но если зацикливаться только на этом, то в голове появляется слишком много лишнего. Ведь впитать в себя информацию, какой образ соответствует данному слову, может быть столь же непросто, как и запомнить само это слово.

Хотя… может быть, мне просто не хватает воображения.

Но и тупая зубрежка тоже вызывает у меня активное неприятие. Поэтому какие-то вещи я никогда не запомню, пока не избавлю себя от этого увлекательного занятия и не включу логику. Обычно это касается либо антонимов, либо слов с похожим звучанием. То есть саму эту пару ивритских слов я запомню легко, но, что из них чему соответствует на русском, усвою только после того, как найду для себя какую-то аналогию. Вот, например: я без малейших усилий запомнил, что митрия и питрия – это гриб и зонт. Но что из них – что, особенно с учетом того, что и предметы эти можно считать похожими? Если бы я не оттолкнулся от того, что русские буквы П и