Мировой кризис - Андрей Мартьянов

– Я тоже ездил в Россию три с лишним года назад, – поддержал Еву Монброн. – Железнодорожная компания брала крупный кредит в нашем банке… Ничего страшного, за исключением неслыханной бюрократии и местного гостеприимства: я две недели мучился несварением после всех обедов и приемов… Но я тогда останавливался в Москве и Киеве, ехал поездом через Варшаву. В Петербург, к сожалению, заглянуть не удалось.

– Пользуйся возможностью. Если получится уладить дела сравнительно быстро, мы проведем в столице неделю или десять дней.

Лоцман направил «Эвертон» не к Коммерческой гавани Васильевского острова, а к левобережью Невы, Гутуевскому острову и Таможенной набережной, где швартовались не только ходящие по расписанию суда, связывающие Петербург с княжеством Финляндским, Германией и балтийскими губерниями, но и заграничные гости, выполнявшие челночные рейсы, – торговцы со специально заказанным товаром, корабли небольших каботажных компаний да частные пароходы и яхты под вымпелами иных держав.

С Ливерпулем, конечно, не сравнишь – куда меньше толчеи, грохота и деловитой суматохи огромного порта, где работа не останавливается днем и ночью. Российская империя все-таки «сухопутное» государство, в отличие от Британии, существование которой без моря и морской торговли непредставимо и невозможно.

Больше часа ждали пограничных чиновников. Старший, представительный располневший господин в невысоком чине титулярного советника оказался любезен и предупредителен, хорошо знал английский и произвел самое положительное впечатление. Штампы в паспортах проставлены (Евангелина предъявила болгарский, с фальшивым именем – в противном случае о прибытии в Россию звезды первой величины газетчики узнали бы уже к вечеру и тогда прощай конспирация), пошлины за груз уплачены и таможенник в черной шинели, вежливо взяв под козырек, пожелал гостям и «его светлости графу Вулси» приятного времяпровождения в Петербурге.

Робер полез было в карман за бумажником, но передумал – вдруг обидится? Нехорошо начинать пребывание в чужой стране со скандала.

– И что делать дальше? – осведомился Тимоти. – В Нью-Йорке или Бостоне все просто: сходишь на берег, на тебя сразу налетит десяток кэбменов, выбираешь какой понравится и поехали… А тут? Я осмотрел пристань, ни одной повозки! Надо искать за территорией порта? Или как? Ева, Робер, вы здесь бывали, должны знать обычаи страны!

– Мы разве торопимся? – пожал плечами Монброн. – Я еще должен собрать чемодан… Доктор, поможете?

– Разумеется… И я полагаю, что в здании портового управления отыщется телеграф или контора, предоставляющая услуги прибывшим пассажирам. Логично?

Поход в контору не потребовался – спустя несколько минут по сходням «Эвертона» поднялись двое незнакомцев и потребовали у вахтенного матроса сообщить о своем прибытии мадемуазель Чорваш. Имя единственной особы дамского пола, находящейся на борту, матрос-ирландец не знал, но сразу понял, о ком идет речь, и доложил второму помощнику, каковой и проводил визитеров на верхнюю палубу.

Сразу видно – туземцы: верховодил высокий, темноволосый с редкой проседью господин, похожий на разбойника из приключенческого романа. Прихрамывает, левый глаз перевязан черной шелковой лентой, на виске и скуле виден светлый косой шрам. Пышные усы, взгляд единственного серо-стального ока холодный и лениво-оценивающий, лицо узкое с высоким лбом и намечающимися залысинами. Опирается на трость железного дерева, заметна военная выправка. Одет, однако, статским манером – на улице пускай и тепло, не меньше пятидесяти по Фаренгейту, но усатый предпочел роскошную шубу бобрового меха, под которой скрывался мышасто-серый костюм в темную полоску с серебристым галстуком.

Если одноглазому можно дать на вид тридцать три или тридцать пять лет, то его сопровождающий выглядел несколько моложе и проще: застегнутое на все пуговицы пальто, каракулевая шапка пирожком, гладко выбрит. Физиономия добродушная и располагающая к себе, если улыбается, то видно, что два зуба справа и сверху выбиты. И уж конечно это несомненный простолюдин – совсем иная манера держаться.

Еву застали в кают-компании, мадемуазель и лорд Вулси пили чай, пока остальные собирались. Джералд слегка оторопел, увидев вопиющее нарушение этикета – гость расцеловал поднявшуюся навстречу Евангелину «в уста» и лишь затем начались взаимные представления. Как раз объявились Робер, доктор и Тимоти с Ойгеном.

– Граф Алексей Барков, мой старинный приятель, – отрекомендовала порозовевшая Евангелина. – Надежный друг, во многом незаурядный и благороднейший человек… Прошу знакомиться, господа, – его светлость Джералд Слоу, лорд Вулси…

– Как же, наслышан, – кивнул Барков, демонстрируя безупречный французский. – Но не о вас лично, милорд, а о вашем батюшке, сэре Артуре – он ведь по ведомству иностранных дел служил? Я состоял в делегации военного министерства России в Лондоне, встречались – еще в царствование короля Эдуарда… Весьма, весьма рад. Добро пожаловать.

То, что остальные члены концессии к аристократическому сословию не относились (разве что Монброн – приставку «де» к фамилии его отец получил жалованной грамотой Наполеона III за заслуги перед Францией на коммерческом поприще), на графа Баркова никакого впечатления не произвело – он был одинаково любезен со всеми. Чуть смущенного Прохора назвал своим секретарем и сообщил, что Прохор Ильич человек во многом незаменимый.

– Покорнейше прошу простить, – низко гудел граф, – принять у себя не смогу. Я в Петербурге живу на квартире, стесненно.

– Это вовсе не обязательно, – ответила Ева. – Алексей, у нас заказаны номера в гостинице, но мы не знаем, как туда попасть.

– Да-да, вот, – отвечавший за бытовые трудности Монброн протянул телеграмму с подтверждением брони. – Отель называется «Виктория», на улице… Сложно прочитать русское название. Kaz… Kazans…

– Ах, на Казанской, двадцать девятый дом, – мгновенно разобрал Барков. – Это недалеко, почти самый центр города, ближе к Коломне. Очень хорошая гостиница, с традициями. И куда дешевле, чем «Европейская» или новооткрытая «Астория». Великие князья останавливаются. По Бедекеру выбирали? Недурственно… Затруднения с багажом? Вот как? Прохор!

– Что, Алексей Григорьич?

– Господин Робер тебе расскажет как поступить с вещами, займешься… Груз из трюмов по таможенной квитанции переправишь на Николаевский вокзал. И смотри, чтоб наши молодцы не растащили чего по дороге! Головой отвечаешь!

Дела с Монброном Прохор сладил быстро – по-французски камердинер говорил пускай и с кошмарным тверским прононсом, но уж точно не хуже, чем барин. Одиннадцать чемоданов в отель, ящики по назначению, на железнодорожные склады.

– Извозчики ждут, – сообщил Барков. – Нарочно взял три пролетки, гильдейские, а не лихачи. Едемте, господа?

– Конечно, – согласился Джералд, машинально взглянув на часы. – Скоро три пополудни, а еще надо устроиться, распаковаться. Сегодня будем отдыхать.

– Полиция, – напомнил Монброн. – Таможенник сказал, что паспорта надо зарегистрировать в полицейском участке.