Турист - Олен Стейнхауэр

В юридической фирме «Берг&ДеБерг» вытянутое лицо и седеющая трехдневная бородка привлекали к Патрику дополнительных клиентов. На фоне согбенных партнеров он выглядел бойким и инициативным. Но те времена остались в прошлом, а теперь синюшные тени под усталыми глазами придавали ему вид скорее отчаянный, чем энергичный. Пола Шабон, сногсшибательная красотка франко-ливанского происхождения, продававшая собственную линию украшений в небольших бутиках, расположенных во многих мировых столицах, переехала в Берлин. Ее завлек туда бывший любовник. Больше всего на свете Патрик жаждал доказать, что и он способен на такое же, что ему по силам вернуть Тину. И в этих попытках бедняга выглядел по-настоящему жалким.

Супербой на сцене закончил монолог жалкой имитацией полета, но накидка съехала с плеч, а Патрику к тому же не понравилось, что его ноги так и не оторвались от пола.

— Включай камеру, — сказала Тина после обязательных аплодисментов.

Патрик вытащил из кармана портативную «сони» и нажал кнопку — крохотный двухдюймовый экран вспыхнул.

Тина сжала его колено.

— А вот и наша Маленькая Мисс!

Но первой, с карточкой в руке, появилась директриса школы Беркли-Кэрролл.

— Пожалуйста, поприветствуем нашу первоклассницу, Стефани Уивер, которая исполнит… — Директриса нахмурилась, пытаясь разобрать незнакомые слова: — «Пупи де… сирк, пупи де сон».

В зале послышались смешки. Тина покраснела. Чертова стерва, даже не потрудилась выучить несколько слов!

Директриса тоже захихикала.

— Извините, мой французский не так хорош, как был когда-то. В переводе на английский это означает «Кукла восковая, тряпичная кукла». А сочинил ее Серж Гензбур.

Зал, как положено, похлопал, и директриса удалилась, а на сцену гордо вышла Стефани. Одета она была, несомненно, лучше всех. На выходных Мило не пожалел времени, чтобы обойти с дочерью Виллидж в поисках подходящего платья и колготок, а потом долго рыскал по Интернету, раскапывая прически середины шестидесятых. Тогда Тине все это казалось некоторым перебором, а идея совместить Стефани со стилем сорокалетней давности представлялась несколько неуместной и вызывала осторожное опасение, но теперь, увидев свою малышку в слегка линялом коричневом платьице, полосатых колготочках, с трогательно торчащими коротко подстриженными волосами…

Сидевший рядом Патрик ошеломленно взирал на дочь.

В динамиках щелкнуло, компакт-диск закружился, и в зал хлынула волна свифт-бита. Стефани запела по-французски, тщательно выговаривая слова.

Je suis une poupée de cire

Une poupée de son.[11]

Сцена вместе с дочерью задрожала вдруг, стала расплываться, и только тогда Тина поняла, что плачет. Мило был абсолютно прав. Номер получился прекрасный. Она бросила взгляд на Патрика, приникшего к экрану и бормочущего восхищенно что-то вроде «вау». Может, теперь убедится наконец, что с Мило за Стефани волноваться не стоит, что он способен позаботиться о ней не хуже некоторых. Накануне, позвонив Тине в библиотеку, Патрик снова не удержался от комментария в адрес ее мужа.

— Не нравится он мне.

— Что? — раздраженно бросила Тина. — Что ты сказал?

— Мило. — Она уже поняла, что у него начинается ланч, редко когда обходившийся без пяти мартини. — Я говорю о Мило Уивере. Не могу я ему доверять. Ни тебя, ни тем более дочь.

— Ты даже не пытался его понять, узнать получше.

— А что ты о нем знаешь? Кто он такой? Какой-то парень, с которым ты познакомилась в Италии. Откуда он?

— Ты и сам все знаешь не хуже меня. Его родители умерли. Мило из…

— Да-да, из Северной Каролины, — вставил Патрик. — Тогда объясни, откуда у него южный акцент?

— Он много путешествовал.

— Ну конечно. Путешественник. Воспитывался в приюте Святого Кристофера. Это он сам мне сказал. Между прочим, приют этот сгорел до основания в тысяча девятьсот восемьдесят девятом. Весьма удобно, тебе не кажется?

— Странно, что ты так много о нем знаешь, Пэт. Наводил справки? Разнюхивал?

— Я считаю позволительным наводить справки и, как ты выражаешься, разнюхивать, когда речь идет о благополучии моей дочери.

Тина попыталась выбросить разговор из головы, а мысли стучались и стучались. Между тем Стефани пела, и ее хрустально-чистый голосок разносился по залу. Тина не знала слов, не знала, о чем песня, но исполнение было роскошное.

— Послушай, Пэт, я могла бы припомнить, как ты бросил меня беременную, когда был мне нужен, но я больше не сержусь. Все закончилось, как закончилось, и… я счастлива. Мило очень хорошо со мной обращается и Стеф любит как свою дочь. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Голос взмыл ввысь, музыка словно закружилась вихрем посередине сцены.

Mais un jour je vivrai mes chansons

Poupée de cire poupée de son

Sans craindre à la chaleur des garçons

Poupée de cire, poupée de son.[12]

Последние аккорды. Несколько па беззаботного танца… точь-в-точь как Франс Галль на том далеком конкурсе Евровидения — Мило нашел запись на YouTube. Какая шикарная, какая клевая, какая хипповая девчонка.

— Вау, — повторил Патрик.

Тина не удержалась — свистнула, вскочила, потрясая кулаком, заулюлюкала и едва сама не пустилась в пляс. Некоторые из родителей тоже поднялись и аплодировали, и, как ей показалось, отнюдь не из вежливости. От восторга пошла кругом голова. Да, Мило бы это наверняка понравилось.

Последние полтора года получились для Компании просто паршивыми. Никто не мог сказать, с чего именно началась черная полоса неудач, а это означало, что ответственность перекладывали с одной головы на другую в зависимости от общественного настроения, виноватых находили на разных ступенях иерархической лестницы, и если кампания разоблачений затихала, то ровно настолько, чтобы поломать ту или иную карьеру. А потом репортеры снова становились свидетелями ранних отставок и неуклюжих увольнений.

Прежде чем двигаться по жизни дальше, эти униженные отставники заскакивали на утренние воскресные теледебаты, откуда распространяли обвинения дальше и дальше. Общее мнение подытожил бывший заместитель директора, вкрадчивый и любезный карьерный шпион.

— Ирак, конечно. Во-первых, президент обвиняет нас в предоставлении неверной информации. Он упрекает нас в том, что мы не сумели убить Осаму бен Ладена до его великого пиар-действа. Нам ставят в вину, что обе эти неудачи, соединившись, привели к провальной, затянувшейся войне. Как будто это именно мы, а не кто-то еще, указали ему на Ирак. Мы защищаемся, предоставляя факты — факты, я подчеркиваю, — и тут вдруг союзники президента в Конгрессе начинают проявлять к нам странный интерес. Какое совпадение! Один за другим создаются специальные следственные комитеты. Знаете, если задаться целью, потратить некоторую сумму денег и присмотреться как следует, в любой организации можно найти грязь. Это тоже факт, с которым никто спорить не станет.