Дорогой скорби: крушение Ордена - Степан Витальевич Кирнос

меч. Они с восхищением и надеждою взирали на великолепные и монументальные здания Ордена, зная, что в каждом из них скрывается их будущая судьба или славные деяния.

Они подошли к огромному двухэтажному зданию, ставшему жильём для десятков поколений учеников и неофитов, беззаветно преданных Ордену. Раздаётся лёгкий, практический не слышимый скрип и отворив крепкую деревянную дверь, окантованную холодным железом.

– Вот, – тяжело выдохнув начал Ремиил. – Раньше здесь могло расположиться две целых роты. А сейчас вас здесь чуть более шестидесяти… эх, вырождается ваше племя. Скоро вообще будет некого брать.

Азариэль почувствовал, как ностальгия прорывается в голосе своего будущего наставника и, похоже, ест его. В словах Ремиила явно и ощутимо просачивалась тоска по былым временам, когда неофитов было больше. Рыцарь тягостно выдохнул и сказал последнюю фразу на сегодня:

– Отдыхайте, завтра будет много дел. Отдыхайте.

После того как слова, обременённые тяжестью были сказаны Ремиил покинул казарму неофитов, плотно закрыв дверь.

Ребята оказались в весьма скудном на обстановку здании. Стены из серого камня, полы из тёмных досок и больше ничего, кроме кроватей да тумб для личного пользования. Внутри вид полностью контрастирует по сравнению с тем, какое великолепие снаружи. «Величие на показ, внутри – аскеты» – подумал Азариэль, пытаясь разгадать загадку контраста, но его внимание было привлечено иным.

В помещении повисла странная и неловкая тишина, сдавившая сердца. На вошедших юношей и девушку пристально смотрели ещё пятьдесят семь будущих верных служителей Ордена, пришедших сюда намного раньше.

Азариэль оглянулся и увидел, что большинство кроватей и мест никем не заняты, а второй этаж вообще пустует. Похоже, что во время этого набора, нашлось очень мало готовых собой жертвовать ради мира или крепких, умных и ловких представителей рас Тамриэля. Теперь он понимает ту тяжесть и ностальгию в голосе рыцаря, хотя даже и не представляет её глубину.

На них смотрели пристально, будто на каких-то пришельцев, которые нарушили священный покой этого места.

– Что встали как вкопанные, проходите, будем знакомиться. – Развеяв тишину, прозвучал чей-то звонкий и задорный женский голос.

Парни, Лира и Аквила быстро заняли свободные места, разложили пару собственных вещей и принялись знакомиться с остальными, кто прибыл сюда ранее.

Все быстро скучковались в одном углу постройки и стали слушать долгие и занятные истории как они помогли Ордену, или с какой доблестью и оценками прошли коварные испытания. Многие рассказывали, как сложно им было, но они превозмогали и выдержали все свои нагрузки. В этих рассказах просачивается столько похвальбы и гордыни, что рыцари, услышавшие это, возмущённо бы прервали этот концерт самовозвеличивания.

Глава 5. Место для клятвы

Следующее утро.

Тишина и спокойствие опустились вместе с ночью на южные края Тамриэля, но зиждется заря нового дня, а значит, наступает и время для новых свершений. Цитадель Ордена – чреда величественных строений, сокрытая под покровом сумрака, медленно выступает из ночной вуали, являя себя миру. Миру, который должен будет отдан скоро на защиту юного поколения, если на, то появится воля Владык.

Всю ночь юные ребята проговорили о будущей жизни в Ордене, наполненной, как им казалось, приключениями и подвигами, которые будут отражены во всех летописях Империи и воспеваться менестрелями Сиродила или бардами Скайрима. Каждый поделился своим виденьем будущего своей жизни в Ордене, преждевременно наполняя её массой элементов, в которых читалась ребяческая гордыня и бравада, двигающая молодым поколением. И это было понятно, ибо каждый хочет достичь вершин славы и величия вкупе с неимоверным могуществом, ибо такова природа большинства рас Тамриэля. Но никто не знал, что все эти чувства в буквальном смысле слова с пристрастием выбиваются в Ордене, потому что враг может смутить любого его пороками, а наиболее могущественные создания способны были страсти против самой Империи, что естественно нежелательно.

Так как они ещё не пребывали в статусе полноценных неофитов, то они могли хоть до утра не спать. Но, всё же вняв внутреннему благоразумию, они отошли ко сну посреди глубокой ночи в два часа и поэтому сейчас никто из них даже не спешит вставать, пребывая в объятиях сна.

Солнечный диск медленно встаёт, начиная верный и неизменный испокон веков путь по небосводу и разгоняя ночной сумрак, который покорно уступал место свету и будущему дню.

Тёплые и игривые лучи яркого и брезжащего солнца осторожно, можно сказать с опаской, проникают в Казармы кандидатов Ордена, развеивая полуночный мрак и прохладу здесь стоявшую и безгранично властвовавшую. В воздухе витает ещё ночная и сырость, и странная прохлада, но они стали медленно прогреваться.

Все мирно прибывали во сне и видели приятные сновидения о своей будущей жизни и воплотившихся в надеждах и несбыточных грёзах. Кто–то даже дико сопел, но это не мешало ребятам приятно проводить время во сне в своих тёплых пастелях. Никто не ожидал и тем более не хотел подниматься со своих нагретых мест.

Старая, но надёжная и испытанная временами дверь со стоном металлических петель отворилась, и вместе со звуком скрипа в Кельи проник свежий прохладный воздух, пронёсшийся по Казармам Неофитов. Лёгкое касание уличного холодка пробежалось по коже каждого спящего в этом месте.

На пороге казарм показался невысокий, чуть выше среднего роста человек, вошедший сюда уверенно, будто бы делал это каждый день. Его лицо перекошено глубоким шрамом, проходившим от левой части лба через нос и сходивший к губам, пересекавшим всё лицо, став подобием печати, знаменующей деяния воина и говорящие о тяжести победы. А его тёмно-седые волосы на затылке завязаны в хвост и скинуты на спину, чтобы не мешали.

Он тяжёлым взглядом окидывает помещение, смотрев на мирно спящих будущих неофитов Ордена. И никто не мог углядеть той ностальгии и тяжести в глазах рыцаря, которая легла мрачным грузом на его душу. «Как же мало вас стало» – с печалью подумал рыцарь. Но быстро сбросив с себя медленно подступающие оковы непотребного чувства, и спрятав глубже воспоминания, он приступил к исполнению порученного ему задания.

В помещение подались ещё два человека – воина, облачённых в доспехи из тёмной кожи и несущие огромные тарелки, переливающиеся светом золотистой латуни.

– Подъём! – Во всё горло крикнул вошедший рыцарь и отмахнулся, чтобы воины ударили в инструменты. – Вставайте, живее!

Дикий звон страшным эхом пронёсся по всей казарме, а слова вырвали всех из своих приятных сновидений, став лучше утреннего бодрящего ведра холодной воды.

– Убрать свои места. Живо! – кричал вошедший рыцарь. – Шевелитесь сонные мухи!

После того как грозные и внезапные приказы рыцаря прозвенели подобно грому в месяце Восхода Солнца (феврале)– все повыпрыгивали