Пока смерть не разлучит нас - Кэролайн Грэм

И тут будто бы для того, чтобы опровергнуть это заключение, Сара сказала с веселой иронией:

— Ну так что ты там видела? Давай выкладывай!

— Час назад к «Соловушкам» подъехала машина. Черный «мерседес».

— Симона вернулась?

— Нет. Из машины вышел мужчина с портфелем. Алан его впустил. А через несколько минут приехавший вышел, и уже без портфеля!

Сара расхохоталась:

— Хотела бы я посмотреть на того, кто вознамерится хоть что-то утаить в деревне вроде нашей!

Эвис залилась румянцем:

— Просто совпадение, я как раз проходила мимо. Относила миссис Перкинс рецепт лекарства от артрита. Чтобы избавить ее от визита сюда.

— А номер ты записала?

— Ладно, оставим это. — В досаде на то, что ее заставили чувствовать себя глупо, Эвис забыла про самоконтроль, достала форму с хорошо пропитанным бисквитом и отрезала себе добрый кусок. — Но ты же не станешь отрицать, что все это выглядит таинственно? К примеру, Алан, который сидит в четырех стенах и ни с кем не общается с момента исчезновения Симоны. Ему бы полагалось отправиться на ее поиски.

— Возможно, он не знает, с чего начать.

— А как же его работа?

— А что не так с его работой? — парировала Сара, выделив спокойным голосом последнее слово.

— Все говорят, что он сам не свой.

— Откуда это известно, если он из дома не выходит?

— О-ох! — возмущенно выдохнула Эвис, проглотила кусочек бисквита и с досадой бросила на блюдце десертную вилочку. — Отчего ты всегда такая… — она хотела сказать «педантичная», но побоялась обидеть гостью и закончила: — Такая рациональная?

— Оттого, что все иррациональное меня тревожит.

Их взгляды встретились. Эвис снова сглотнула, но на сей раз от радостного предвкушения. Никогда прежде Сара не позволяла себе никаких, даже самых незначительных высказываний личного порядка, а тут за один визит — сразу два! Эвис расценила это как первый шаг к дружбе, и тут перед ее мысленным взором предстали картины развития их отношений. Они расскажут друг дружке все о себе, начиная с самого рождения. Станут все обсуждать, от мелочей до серьезных проблем. Сара будет рассказывать ей о своей работе, обогатив познания Эвис по части живописи, музыки и литературы. Она вообразила, как расширятся горизонты ее будничного мира, какой захватывающей станет жизнь, как она раскроется, словно цветок навстречу солнцу…

Сара допила кофе, встала и собралась уходить, такая же неторопливая и отстраненная. Она подхватила на ходу свою прелестную бело-голубую мисочку с яйцами и направилась к дверям.

— Увидимся на следующей неделе? — оживленно спросила Эвис.

— Навряд ли. Этих яиц мне хватит надолго.

— Эта ненормальная старуха, живущая по соседству, ездила в полицию.

— Ты откуда знаешь?

— Тедди Гримшоу ее видел. Он рассказывал об этом на почте, пока стоял в очереди за пенсией.

Сам Редж не стоял в очереди. Пенсию Брокли сразу зачисляли на общий банковский счет супругов. Однако через почту шла продажа газет и журналов, и Редж Брокли зашел туда, чтобы внести ежемесячную плату за «Дейли экспресс» и ее воскресный выпуск, «Санди экспресс», а также «Радио таймс» для себя и «Леди» для Айрис. От выписываемого много лет журнала по садоводству они отказались, когда одна его корреспондентка посмела утверждать, будто бы стремление к чересчур строгому планированию посадок не только вредит растениям, но и выдает серьезные психологические проблемы садовода.

— Бог мой, а что самому Гримшоу занадобилось в полиции?

— Подавал письменное заявление по поводу брошенного дорожного конуса.

— Того, что нашли за телефонной будкой?

— Ты же не хочешь сказать, что был еще один?

— Чего удивляться после этого, что цены на жилье резко падают!

Брокли пили чай в патио. Поднявшись с зеленого пластикового стула, Редж спустился в сад. Он окинул придирчивым взглядом газон, выстриженный почти под ноль чуть не по линейке, ровнее прутьев тюремной решетки, и его тонкие губы сложились в подобие довольной ухмылки. Брокли двинулся по дорожке, выискивая сорняки и своевольные садовые растения, вылезшие за установленные им пределы. Приметив бабочку на роскошной кисти оранжевых роз, он сорвал лист, ухватил им трепыхающееся насекомое, смял и выкинул трупик в урну.

Брокли не держали в своем саду ящиков для приготовления компоста и не понимали тех, кто ими обзаводится. Для них сад был местом, которое должно держать в рамках: ничего лишнего и чрезмерного. Поощрение растений к необузданной пышности они считали делом вредоносным.

— Хочешь еще вкусненького, дорогой? — произнесла Айрис.

Ответа не последовало. Тогда она взяла горстку «солдатиков», продолговатых гренок, которые супруги обмакивали в пасту из копченой сельди, и двинулась вслед за мужем, осторожно переступая, — следя за тем, чтобы крошечные ступни ее толстых ног не застряли между камнями. Еще не хватало споткнуться на собственной дорожке!

Редж протиснулся сквозь ароматные кущи цеанотуса и окинул критическим взором разросшийся неухоженный бордюр из многолетников в саду Холлингсвортов. В тиши раннего вечера было слышно, как в крошечный соседский пруд шумно плюхаются лягушки. То, что удалось разглядеть, встревожило его до чрезвычайности. Он вылез из кустов, выпрямился и услышал за спиной неодобрительный возглас Айрис:

— Аккуратнее! Ты зацепил и вытянул петлю из кардигана!

— Айрис!..

— Это же твой лучший «фэр-айл»!

Этот самый кардиган с традиционным узором, которым славится шотландский остров Фэр-Айл, был единственной уступкой возрасту, которую позволил себе Редж после выхода на пенсию. Под вязаным жакетом он всегда носил накрахмаленную рубашку с отложным воротничком и манжетами, туго повязывал простой галстук и надевал черные брюки, отутюженные так, что их «стрелками» можно было бы вскрывать раковины устриц.

— Он копает, Айрис.

— Копает?

— Яму.

— Но он никогда ничего не делал в саду. Он это ненавидит.

— И тем не менее…

— Там же у дома земля как камень.

— Он полил ее из шланга.

После того как Айрис заглянула за куст цеанотуса и полюбовалась на земляные работы, озабоченные супруги вернулись в дом, как раз к выпуску шестичасовых новостей, которым Редж впервые, сколько себя помнил, не уделил должного внимания.

Айрис увиденное потрясло до такой степени, что Шоне удалось вылезти из корзинки и постоять посреди комнаты, не понеся за это наказания. В знак благодарности она завиляла хвостом.

— Похоже, он что-то закапывает, — предположил Редж.

Его супруга, вторично ополаскивающая посуду чистой водой, издала подобие протяжного стона.