Частная жизнь Тюдоров. Секреты венценосной семьи - Трейси Борман

В источниках того времени о произошедшем после того, как гости покинули спальню, говорится очень мало. Только когда в 20-е и 30-е годы XVI века этот вопрос приобрел особое значение, свидетели бракосочетания дали свои показания. И показания эти оказались крайне противоречивыми. Некоторые (включая и саму Екатерину) утверждали, что между юными супругами не было ничего, кроме целомудренных объятий. Оба считали, что у них будет достаточно времени для осуществления брачных обязанностей, когда они достигнут зрелости. Другие заявляли, что сила и регулярность сексуальных отношений фатальным образом сказались на здоровье и без того слабого жениха. Такая же судьба четырьмя годами ранее постигла брата Екатерины, Хуана, который лишился жизненных сил, удовлетворяя свою «чрезмерно страстную» супругу Маргариту.

Хронист Эдвард Холл не сомневался в том, что брак был консумирован. Он записал, что «влюбленный принц и его прекрасная невеста были обнаженными оставлены в одной постели, где между ними произошел акт, коий для исполнения и полного подтверждения брака наиболее необходим и полезен»[82]. Но он писал в начале 40-х годов XVI века, когда политические (по крайней мере) интересы требовали заявлений о том, что Екатерина потеряла девственность с Артуром. А вот врач Екатерины, доктор Алькарас, позже подтвердил, что молодой муж не смог исполнить супружеский долг: «Принц был лишен силы, необходимой, чтобы познать женщину, словно он был холодным камнем, поскольку страдал чахоткой в последней стадии». Доктор утверждал, что у Артура была слабость в конечностях: «Я никогда не видел человека, у которого ноги и другие части тела были бы столь тонкими»[83].

После брачной ночи Екатерина заметила крайнюю осторожность придворных. На следующий день, в понедельник 15 ноября, в замке Бейнард царила «полная тишина». Невесту в ее покои провожали только ее дамы. «Никому не было дозволено» входить в замок. Единственным гостем, допущенным в ее покои, был граф Оксфорд, который прибыл, чтобы доставить любезное письмо от нового свекра Екатерины[84].

В отличие от невесты, Артур поднялся с постели «в хорошем и полнокровном состоянии» и явно горел желанием продолжения. Одному из своих приближенных, Энтони Уиллоуби, он приказал принести ему чашу эля, «ибо эту ночь я провел в центре Испании»[85]. На следующий день в сопровождении отца и младшего брата, а также пятисот придворных из свиты короля и королевы он прибыл в собор Святого Павла на благодарственную службу. Молодая его жена все еще скрывалась под покрывалами. Ее «тайно доставили» на верхнюю галерею собора, откуда она могла наблюдать за происходящей церемонией[86].

Затем в Вестминстере начались празднества, которые длились целую неделю. Проходили турниры, яркие представления, танцы. Четырнадцатилетняя сестра Артура, Маргарет, с удовольствием танцевала с младшим братом Генрихом. Они протанцевали два медленных танца, а потом раздраженный формальностями юный принц «неожиданно сбросил мантию и танцевал в одной лишь куртке». Собравшиеся аристократы отнеслись к такому яркому жесту с симпатией, да и родители выказывали «великое и необычное удовольствие»[87].

Финал торжеств происходил в десяти милях к западу от Лондона, в величественном новом королевском дворце Ричмонд — король приказал спешно завершить работы для приема новобрачных. Дворец был построен на месте сгоревшего в 1497 году особняка Шин. Он должен был произвести впечатление не только на юную испанскую принцессу, но и на все королевство. Ричмонд был величественным, самоуверенным символом новой династии Тюдоров.

От реки открывался вид на сказочный дворец со множеством увенчанных куполами башен и башенок за высокой крепостной стеной. Дворец был окружен одним из самых прекрасных садов Англии. Здесь росли душистые цветы и травы, содержались экзотические птицы, а фруктовые сады обеспечивали королевскую кухню яблоками, грушами, персиками и черносливом. В саду были устроены аллеи для игры в кегли, установлены мишени для лучников, построены теннисные корты и организованы «другие красивые и приятные развлечения, каких только может пожелать и выбрать каждый человек».

Личные покои в Ричмонде украшали четырнадцать башенок и огромное множество окон. В королевские апартаменты была проведена вода, а поразительно современная система отопления обеспечивала обитателям замка полный комфорт даже в разгар зимы. Во дворце имелась целая сеть крытых переходов, соединяющих разных здания, то есть можно было переходить из одной части дворца в другую, не выходя на грязный открытый двор.

Но когда празднества закончились, Екатерине пришлось столкнуться с холодными реалиями английской жизни. Вместе с молодым мужем они отправились в замок Ладлоу, традиционную резиденцию принца Уэльского. За толстыми каменными стенами этого крепостного пограничного замка, построенного для обороны, а не для комфорта обитателей, холодная, сырая зима брала свое. Начавшаяся весна принесла не облегчение, а новую опасность: «великую болезнь», которая разразилась в окрестностях замка. Предполагалось, что это была потница или даже чума, но в источниках того времени точного названия болезни мы не встречаем. Скорее всего, это была сильнейшая вспышка гриппа.

Некоторые историки полагают, что Артур и его супруга стали жертвами болезни. Если это и так, то Екатерина вскоре поправилась. Но принц, который и ранее отличался слабым здоровьем, совсем зачах. С начала февраля его здоровье ухудшалось на глазах. Скорее всего, он действительно страдал туберкулезом. Эта болезнь была смертельной сама по себе. Она ослабила его иммунную систему, и принц не смог сопротивляться болезни, охватившей окрестности. Современники писали, что «печальная болезнь и нездоровье» одолели принца, и «смертоносное гниение охватило его тело и распространилось в крови»[88]. Артур умер 2 апреля, а Екатерина осталась вдовой, проведя в браке всего четыре с половиной месяца. Тело принца было забальзамировано и обернуто в провощенную ткань, а затем помещено в открытый гроб, который установили в его покоях в замке Ладлоу. Здесь тело оставалось еще три недели.

То, что наследник престола умер в столь раннем возрасте и вскоре после брака с дочерью одного из могущественнейших королевских домов Европы, стало настоящей катастрофой. Камергер принца, сэр Ричард Поул, написал о случившемся королю и совету в Гринвич. Письмо доставили вечером 4 апреля. Сообщить королю было необходимо. Совет решил поручить эту задачу личному духовнику Генриха. На следующее утро короля разбудил стук в дверь спальни. Увидев духовника в неурочный час, Генрих удивился, но сразу же впустил его. Духовник попросил всех приближенных короля выйти, чтобы сообщить монарху печальные известия наедине.