Матильда. Тайна Дома Романовых - Наталья Павлищева

Сверху крикнули:

– Эй, ты чего?

Воронцов объяснил, что поет полковые марши.

– Ну, пой…

Матильду судьба незадачливого ухажера не интересовала. Ники сказал, что помиловал, и ладно. Куда Воронцов девался, не спрашивала, довольствуясь опять-таки обещанием Николая, что горе-поклонник больше надоедать не будет.

У Матильды была своя жизнь, невообразимо далекая от каменного мешка с брошенным в него Воронцовым. А тот все надеялся освободиться и увидеть свою прелестницу.

Жизнь в России, Петербурге и театре шла своим чередом.

Ненавистный осенний дождь сменился слякотной зимой, нормальная погода установилась только в январе. Весь декабрь дворники мели не мостовые или тротуары, а сплошные лужи, на чем свет ругая погоду и раздатчиков листовок. Тоже взяли моду – совать в руки прохожим листочки с объявлениями, те прочитают и бросают под ноги, а дворнику убирай…

Было серо, мокро и муторно. И на улице, и в душе.

Николай уехал, можно бы и забыть пока о наследнике, имелось немало других поклонников.

Матильда готовила новые партии для сцены, успешно танцевала, флиртовала, не подпуская, однако, никого близко. С ужасом смотрела в зал, боясь появления Воронцова, но того не было. С надеждой и тоской в щелочку между полотнищами занавеса разглядывала царскую ложу – вдруг случится чудо и Ники вернется раньше времени.

Конечно, его не было, весь сезон наследник в царской ложе не появлялся.

Юлия ворчала:

– Маля, хватит! Подумай о себе. Пьерина права. С тебя великие князья глаз не сводят, а ты мечтаешь о несбыточном.

– О каком несбыточном? Я просто мечтаю, чтобы Ники поскорей вернулся и пришел в театр.

– Меня-то не пытайся обмануть. Ты мечтаешь, чтобы он в гримерку к тебе пришел, а не в театр.

– А гримерка где? – упрямо возражала младшая сестра.

Конечно, она мечтала, чтобы Николай пришел в гримерку, чтобы, блестя глазами, говорил комплименты…

Но он был далеко. Газеты каждый день сообщали подробности о визите наследника. Пересказывали удивительные истории городов и стран, дружно врали о чудесах…

– Смотри, Ники на пирамиде. Самой большой, – показывала газету Юлия.

– На слоне! Это Цейлон… Или Индия?

– Маля, а это не все равно?

Если влюбленность в разлуке проходит, значит, это только влюбленность и ничего больше. Но если крепнет, это уже любовь.

Дни тянулись бесконечно долго, упорно не желая складываться в недели и месяцы, не помогали ни бесконечные репетиции, ни новые роли, ни попытки окружить себя поклонниками – перед глазами стоял только Ники, а в ушах звучал его голос. Матильда вдруг поняла, что помнит каждое произнесенное Николаем слово, каждый брошенный им взгляд, даже те, что, казалось, выветрились из памяти мгновенно.

Влюбилась… И в кого? В самого недоступного для нее человека.

Можно было мечтать о встречах с другими великими князьями, но только не с наследником. Дело не в том, что он будущий император, ни для кого не секрет строгое воспитание Николая, за ним амурных приключений не замечено. Значит ли это, что веселым Красносельским сезоном все и ограничится?

Разум подсказывал, что да, что надеяться не стоит, лучше действительно подумать о подходящем покровителе, как постоянно советует Леньяни.

Но когда это сердце слушало доводы рассудка? Ему и впрямь не прикажешь, болит, ноет, кровью обливается от одной мысли, что Ники просто забудет мимолетное увлечение.

Впервые в жизни Матильда почти не радовалась Рождеству.

Обычно Феликс Иванович устраивал настоящий праздник, не отказался от него и сейчас.

Сочельник – это всегда только дома и только свои. Кшесинский делал все, чтобы в этот день не участвовать в спектакле, зная это, его и не ставили.

Кшесинские католики, а потому и праздновали по своим польским обычаям. Глава семьи сам готовил тринадцать рыбных блюд, из которых ему особенно удались уха по-польски и судак. Хлебосольный хозяин, в этот день он делал все только для своей семьи.

Оглядывая богато накрытый стол, Юлия шепнула Матильде:

– Сюда никого пригласить не стыдно. Знаешь, что я загадала?

Сестра постаралась спрятать улыбку, конечно, она прекрасно знала, но все же округлила глаза:

– Что?

– Не скажу…

Матильда только вздохнула, она уже договорилась об осуществлении Юлиного желания. Встретив барона Зедделера, пригласила их заглянуть в Сочельник или на следующий день. А вот как быть с собственным желанием? Его мог исполнить только один человек, но он был далеко-далеко, где-то посреди Индийского океана.

Брат застал Матильду за изучением карты.

– Ты чего это?

– Иосиф, а где Индийский океан?

– Вот, – изумился брат неожиданной тяге Матильды к географии.

До чего же недогадливы эти мужчины!

Когда пришло время поздравлять всех с Рождеством, Матильда прошептала поздравление и для Николая, старательно спрятав от всех крошечный подарок, приготовленный для него в расчете непонятно на что.

Ангел держал в руках звездочку…

– Пусть она будет для тебя путеводной и поскорей приведет домой…

Посреди ночи Мария Федоровна проснулась с ужасной мыслью: с Ники что-то случилось!

Дежурная фрейлина испугалась:

– Что с вами, Ваше Величество?

Мария Федоровна сидела на постели, прижимая руку к груди.

– Что-то дурное случилось с Ники!

Она приказала подать халат и поспешила в спальню к мужу.

Александр Александрович спал беспокойно, а при появлении жены буквально подскочил на своей постели:

– Что, Минни?!

– Что-то произошло с Ники. Там что-то случилось! – твердила императрица.

Государь попытался успокоить жену и приказал срочно связаться с российским посланником в Японии:

– Там день, не спит, небось…

Очень скоро из Японии пришел страшный и радостный одновременно ответ: на цесаревича Николая Александровича в Оцу было совершено покушение! Но все обошлось.

– И там террористы сумели бросить бомбу?! – ужаснулась Мария Федоровна.

– Нет, Минни, нет. Местный городовой напал с мечом. Раны не смертельные, Ники спас греческий принц… – Император от волнения даже забыл имя родственника.

– Георгий, – машинально подсказала Мария Федоровна.

– Да, подставил под саблю свою трость.

– Я чувствовала, что там непременно случится что-то дурное.