Тень от загородного дома - Валерий Пушной

— Ты чего круги даешь? — удивился Ганилевский.

— Посмотри назад, — кивнула головой она, — ты не знаешь, что это за машина? Синяя. От нас не отстает.

— Знаю! — обернувшись, посмотрел сквозь заднее стекло Валентин. — Это машина Софьи.

— Следит за нами.

— Мы собирались скоро свадьбу сыграть.

— Что же ты мне никогда не говорил, что у тебя невеста есть?

— А что это изменило бы?

— Возможно, сегодняшнего конфликта не произошло бы.

— Да уж, ты постаралась на славу!

— Надеюсь, ты не пожалел, что сменил в постели Софью на меня?

— Ты не дашь пожалеть.

— Вот и не распускай нюни. Все идет, как должно идти.

Валентин ничего не ответил. Вероятно, Дарья была права. Лучше плыть по течению, чем бороться с ним. И все же Ганилевский чувствовал себя скованным и раздавленным. Дарья опутала его своей паутиной, из которой у него не хватало сил вырваться. По телу разливалась вялость. Нажав на акселератор, Велинская оставила далеко позади машину Софьи. Подъехав к дому, где жил врач, из салона авто не вышла. Удержала Валентина. Ждала, когда появится машина Софьи. Скоро ее авто показалось на углу дома. И тогда Дарья выпрыгнула на асфальт. Вытащив свой портфель, врач тоже вылез. Она взяла его под локоть. Ей хотелось утереть нос Софье, показать, как той далеко до нее. Обычная женская самовлюбленность. Не противясь, Валентин уткнулся глазами в землю, сделал вид, что не видел машину Софьи, хотя на самом деле все было далеко не так. Пошел к подъезду быстро, Велинской за ним пришлось часто перебирать ногами. На скамейке у подъезда сидели два старика, дымя сигаретами. Оба почтительно поздоровались с Ганилевским хрипловатыми голосами. Он коротко торопливо кивнул, пробежал мимо, как будто спешил невесть как, буркнул в ответ и открыл дверь подъезда, пропуская вперед себя Дарью. В квартире яростно набросился на нее, лихорадочно сорвал платье, швырнул под ноги, подхватил Дарью на руки и понес в спальню. Скинул одежду с себя, навалился на Велинскую и долго вдавливал ее своим телом в матрац постели, точно мстил за унижение. Дарья не противилась — ей нравилось это. Когда он выдохся и откинулся на подушку, она молча соскочила с кровати, подняла порванное платье и надела на себя. Ганилевский смотрел на нее сейчас с чувством превосходства. Будто сотворил над нею некое действо, которое принесло ей позор и унизило ее. Но возвысило тем самым его. Он смотрел с любопытством. Неужели она пойдет в таком виде на улицу? И был немало обескуражен, когда она пошла к двери, беззаботно помахав ему рукой. Платье было разорвано спереди и сбоку. Видны вся грудь и голое бедро. Но Дарья не пыталась прикрыться, напротив, словно выпячивала оголенные участки тела. Не поверив собственным глазам, он поднялся и пошел следом за нею. Перед дверью хотел удержать ее, но Дарья как ни в чем не бывало поцеловала его на прощание и распахнула дверь. Вышла на крыльцо и остановилась, подставляя лицо под лучи солнца. Одновременно косила взглядом в направлении автомобиля Софьи. Два старика на скамейке вытаращили глаза, завозились молодецки и зацокали языками, улыбаясь во весь рот. Оба выставили пальцы вверх. Но Дарья не обращала на стариков внимания, краем глаза не выпускала машину Софьи, догадываясь, что та изнутри тоже следила за нею. Открыто, чтобы Софье было все видно, Дарья двинулась к своему авто, точно говоря своим видом, что Ганилевский получил удовольствие с нею полной мерой, что Софье там больше нечего ловить. И Софья прекрасно все уразумела. Она ненавидела Дарью сейчас самой большой ненавистью, хотя осознавала, что прежде всего так сильно должна ненавидеть Валентина. Однако, как только машина Дарьи уехала, Софья выскочила из своего автомобиля и кинулась к подъезду.

Пулей взлетела на этаж и позвонила в дверь. От негодования вся дрожала, палец на кнопке звонка от напряжения дергался, в больших глазах стоял туман. Подумав, что вернулась Дарья, Валентин пошел к двери, не одеваясь. Раскрыл, и в грудь ему ударилась Софья. Увидав перед собой голого жениха, взвизгнула с такой ненавистью, что в висках застучали барабаны:

— Кто эта шлюха?! Кто она?! Ты тварь! Ты отвратительная тварь! Где ты ее нашел?! Ты обо всем пожалеешь! Я не прощу тебе этого! Ты за все ответишь! Ты ответишь за все! — Она сильно ударила его по лицу, так сильно, что он отшатнулся и схватил ее за руки.

В его глазах появилось страдальческое выражение, он так не хотел, чтобы она сейчас обнаружила его в голом виде. Впрочем, это уже ничего не меняло. Глупо, но он стал беспрерывно твердить:

— Я не хотел этого. Я люблю только тебя. Поверь. Я не хотел. Но она сумасшедшая.

Однако его слова еще больше взорвали Софью. Ее возмущению не было предела. Она вырвалась из его рук, и по лицу Валентина захлестали новые пощечины. А потом пальцы сжались в кулаки и стали бить куда попало. Ее ярость кипела. Вырывалась наружу злым шипением:

— Ты отвратителен! Ты ничтожен! Ты уродина! Циничная тварь! Я убью тебя!

Пытаясь что-то блеять в ответ, Валентин хотел обнять ее, но она сильно оттолкнула его и бросилась вниз по ступеням. Все произошло так стремительно, что он, придя в себя и выглянув за дверь, не увидел Софью. Мучительно застонал, прикрыл дверь, присел около нее и бездумно затих.

Первые дни после происшествия в квартире у Ольги возникло чувство опасности. Она опасалась окружающих людей, опасалась смотреть им в лица, в глаза, разговаривать с ними и как бы пыталась прятаться за спины охранников. Никак не хотелось верить, что ее могли загипнотизировать, однако другого объяснения не находилось. Ей всегда казалось это чем-то нереальным и странным, что никогда не сможет коснуться ее. Ан случилось. И это напугало и насторожило. Но рядом с Глебом она чувствовала себя спокойно. Даже охрана, которой окружил ее муж, не вселяла в нее такую уверенность, как Глеб. Время шло. Все постепенно входило в свое русло. Сейчас они заехали поужинать в ресторан. На Ольге были надеты легкая салатовая блузка и юбка темной зелени. Они подчеркивали стройность ее фигуры. Глебу нравился этот наряд. Впрочем, ему нравилось все, что она надевала. Ее безупречный вкус всегда поражал его. Он доверял вкусу жены настолько, что никогда без нее не покупал себе ни рубашек, ни галстуков, ни костюмов. Впрочем, и всего остального не покупал также. Все покупки лежали на ее плечах. Его дело было чисто мужское — зарабатывать деньги на приобретения. Глеб облачен был в темно-синий костюм и белую рубаху. Без галстука. Лето. Жарко. Не до галстука. Даже пиджак часто приходилось снимать с плеч. Заказ быстро принесли, и они, сидя друг против друга, приступили к еде. Посетителей было немного. Половина столов свободна. На потолке люстры, стены в радужных красках подсветки. На полу сверкающая плитка. На столах — скатерти. Красивая посуда. Льется хорошая мелодия. Ощущение покоя окутывало. Они уже пили сок, когда в кармане пиджака Корозова раздался звонок телефона. Не вовремя. Хотелось просто посидеть в волнах тихой музыки вместе с Ольгой. Глеб, минуту подумав, брать или нет телефон, все-таки решил ответить. Достал. Отодвинул бокал. На дисплее высветился незнакомый номер. Корозов поднес телефон к уху и услышал женский голос: