Четверги с прокурором - Герберт Розендорфер

Я уже упоминал о том, что в первую очередь успокоил самого Каммерера. Против него не возбуждали уголовного дела даже формальности ради. Правда, автомобиль его подвергли осмотру – естественно, никаких следов столкновения с велосипедистом обнаружено не было.

И уголовная полиция ретиво взялась за дело – предстояло расследовать преступление, совершенное по неосторожности и повлекшее за собой гибель пострадавшего. Впрочем, не исключалось и умышленное убийство. Заявлю наперед: следствие ни к чему не привело. Был произведен обыск в инспекции по допуску автотранспортных средств к эксплуатации окружного управления, допрошены все до одного чиновники и вообще все служащие, а также частые посетители учреждения, – ничего! Все в один голос твердили: нет, у нас ничего подобного произойти не может. Тщательное изучение регистрационных книг также не дало результатов. Преступники, как считал ландрат, искренне возмущенный тем, что его ведомство вместе с сотрудниками попадало под подозрение, воспользовались поддельными номерными знаками. Против этой версии говорило то, что все полицейские, составлявшие протокол по поводу нарушения Каммерером, вернее, его «двойником» правил парковки, в один голос твердили, что номер не мог быть поддельным.

Таким образом, только в окружном управлении следовало искать сомнительное звено.

Окончательно прояснить это запутанное дело полиция не смогла, зато смог наш отдел.

В каждом коллективе, в любой структурной единице, будь то школьный класс, управление солидной фирмы, ансамбль песни и пляски, оркестр или больница, имеется свой шут. И это известно еще со времен Шекспира, вспомните его трагедию «Король Лир» – к слову сказать, единственная его пьеса, которая мне не по душе: там шуты и дурачки выведены как самые большие умники. И наш шут не составлял исключения, впрочем, для него мне все-таки придется изобрести псевдоним, поскольку он до сих пор на службе. Так вот, наш паяц носил фамилию Пенгер.

Итак, за дело взялся Пенгер. Сначала он в нерабочее время действовал в одиночку, никого в свои планы не посвящая, потом, примерно неделю спустя, решил ввести меня в курс дела, и я вынужден был пойти с ним, то есть не вместе с ним, а просто туда же, куда и он. Он не хотел в одиночку появляться в некоем ресторанчике, на след которого напал. Как выразился Пенгер, на всякий пожарный свидетель не помешает. И я поехал в тот самый городок, где располагалось окружное управление и где мы предполагали наличие протечки. Я оделся для этой вылазки попроще и, отыскав нужный ресторанчик, вошел, уселся за стол, заказал пива и стал просматривать лежавшую тут же местную прессу. Заведение, как бы поделикатнее выразиться, явно не принадлежало к числу изысканных в этом городке. За стойкой виднелись развешанные на стене плакаты футбольных команд, к стойке притулилось некое подобие комода, только повыше, где громоздились довольно безвкусно выполненные кубки. Над входом висела надувная голова оленя. Официантка сильно смахивала на внезапно воскресший скелет, на которого напялили фартук, а кабатчик, разливавший за стойкой пиво из крана, уподобился лошадиной заднице – тучен был до невероятности. За соседним столиком компания каких-то типов сосредоточенно резалась в карты, другие занимали личности неопределенных занятий и возрастов, поедавшие фирменное блюдо заведения – гуляш по-венгерски с горчицей. К сожалению, мне далеко до Штегвайбеля, и я не могу сообщить вам, что за сорт пива подавали там. Впрочем, может, это интересует вас лишь постольку-поскольку.

Спустя полчаса или около того, как и было договорено, в ресторанчик вошел Пенгер. Я и подумать не мог, что в его гардеробе отыщется затертая чуть ли не до дыр, засаленная кожаная куртка. Хотя не исключено, что он позаимствовал ее на время у кого-нибудь.

Я продолжал сидеть, как сидел, уткнувшись в газету, однако весь превратился в слух.

Пенгер не стал усаживаться за столик, а прислонился к стойке и заказал пиво. Первую кружку он выпил молча, потом заказал вторую.

– Может, присядете? – предложил ему кабатчик.

– Да уж насиделся. За два-то года… – усмехнулся в ответ Пенгер.

– Вот, значит, как, – ответил хозяин. – А за что же, могу спросить?

– Да так, за всякое, – с деланной неохотой ответил Пенгер.

– Я просто так спрашиваю, – успокоил его кабатчик.

– С другой стороны… – Пенгер не договорил.

– Что с другой стороны? – полюбопытствовал толстяк у стойки.

– С другой стороны, тачка у меня под задницей крутая. «Феррари». Тысяч на двести пятьдесят потянет, между нами говоря.

– Понятно. А тачка твоя? – продолжал допытываться толстяк.

– Можно сказать.

– Понятно. Можно сказать.

– Вот только номерок бы мне для нее кто подогнал…

– Может, кто и подгонит. Мне-то какое дело до этого?

– Я просто так спрашиваю, – ответил Пенгер, после чего наступила пауза.

– А откуда, – заговорил кабатчик, и было видно, что он явно заинтригован, – откуда тебе вообще известно, что…

– Да вот Смешливый Чимми как-то говорил мне, что можно к тебе с этим обратиться.

Смешливый Чимми – под такой кличкой проходил у нас Герберт Пецманедер, весьма темная личность. Кличкой своей этот тип был обязан тому, что однажды в драке ему размозжили нижнюю челюсть, и после операции у него на физиономии навеки застыла кривоватая улыбка. Потом Пенгер признался мне, что не наобум сослался на первого попавшегося бандита, а после долгих размышлений и прикидок, кто из «спецов» в данный момент мог оставаться у дел, и лучшей кандидатурой оказался именно Смешливый Чимми.

– Смешливый Чимми, говоришь?

– Он, – ответил Пенгер.

Снова наступила пауза.

– Сколько отстегнешь? – понизив голос, хрипло поинтересовался толстяк у стойки. Мне стало ясно, что Пенгер попал в яблочко.

– Сотенная, считай, твоя, – невнятно пробурчал он в ответ, но я разобрал фразу. Разговор велся на воровском жаргоне, и я вновь убедился, как важно для работника прокуратуры владеть им.

– С этим к Эрнсту. Переговори с ним, – посоветовал кабатчик.

– К какому Эрнсту? – спросил Пенгер.

– Говорю тебе, Эрнст тебе поможет, – повторил толстяк.

– Он здесь бывает?

– Он здесь – все равно что вывеска, – уточнил толстяк.

– Когда он обычно появляется?

– Сегодня уже заходил, да ушел. По два раза на дню не показывается.

– Понятно. А когда его застать можно?

– Любит заглянуть ближе к пяти.

– Благодарствую, – сказал Пенгер и повернулся, собравшись уйти.

– Эй! – окликнул его толстяк. – А как насчет моей сотенной?

– Если все выгорит, получишь, не боись, – бросил в ответ Пенгер.

– А откуда, позволь узнать, – нарочито напускным тоном спросил кабатчик, ополаскивая стаканы, – тебе вообще известен Смешливый Чимми?