Любовь хорошей женщины - Элис Манро

Инид вышла и села на ступеньках. Сбросила туфли и чулки и вытянула ноги на солнышко. Дети принялись осторожно ходить вокруг да около, спрашивая, а можно ли им на речку, а можно посидеть в лодке, а можно, если они найдут весла, она покатает их. Ей хватало здравого смысла, чтобы не заходить слишком далеко в своих уступках, но она спросила их:

— Как насчет того, чтобы устроить бассейн? А два бассейна?

И она принесла два корыта, поставила их на траву и наполнила водой из бака. Девочки мигом разделись до трусиков и развалились в корытах, воображая себя принцессами Елизаветой и Маргарет Роуз.

— Как вы считаете, — спросила Инид, сидя на траве с запрокинутой головой и закрытыми глазами, — как вы считаете, если человек сделал что-то очень плохое, должны ли его наказать?

— Да, — немедленно выпалила Лоис. — Надо вздуть его как следует.

— Кто сделал плохое? — спросила Сильви.

— Ну, кто-то, не важно кто, просто люди, — сказала Инид. — Что, если это был очень плохой поступок, но никто не знает, что они его совершили? Должны ли они признаться и быть наказаны за это?

— А я бы догадалась, что они это сделали, — сказала Сильви.

— Не догадалась бы! — возразила Лоис. — Откуда бы ты узнала?

— Я бы их посадила.

— Не посадила бы.

— А знаете, почему они должны быть наказаны? — сказала Инид. — Потому что им самим будет очень плохо от своего поступка. Даже если никто их не видел и никто ничего не знает. Если вы делаете что-то очень-очень плохое и вас за это не наказывают, то вы чувствуете себя хуже, намного хуже, чем если бы вас наказали.

— Лоис украла зеленый гребешок, — сообщила Сильви.

— Я не крала! — сказала Лоис.

— Я хочу, чтобы вы запомнили это, — сказала Инид.

— Да он просто валялся на обочине, — сказала Лоис.

Инид каждые полчаса заходила в комнату больной, чтобы обтереть ей лицо и руки влажной тканью. Она не заговаривала с миссис Куин и не касалась ее руки — только протирала салфеткой. Она никогда прежде так не отстранялась от умирающей. Открыв дверь около половины шестого, она поняла, что в комнате больше нет никого живого. Простыня была скомкана, а голова миссис Куин свисала с края кровати — об этом Инид не записала и никому не сказала. Она выпрямила мертвое тело, обмыла его и привела в порядок постель к приходу доктора. Дети так и играли во дворе.

«5 июля. Рано утром дождь. Л. и С. играют у крыльца. Вентилятор вкл. и выкл., жалобы на шум. Полчашки гог. — мог. каждый прием пищи. А. Д. высокое, пульс учащенный, жалоб на боль нет. Дождь не слишком охладил. Р. К. вечером. Сенокос кончился.

6 июля. Жаркий день. Сост. замкнутое. Пробовала вент., но нет. Часто протирки. Р. К. вечером. Завтра начнет жать пшеницу. Все на 1–2 нед. раньше из-за жары, дождь.

7 июля. Непрекр. жара. Не хочет гог. — мог. Имбирный эль с ложки. Сост. апатичное. Прошел сильный ливень. Ночью ветер. Р. К. не может жать, колосья прибило в нек-рых местах.

8 июля. Без гог. — мог. Имбирный эль. Рвота с утра. Тревожность усилилась. Р. К. уехал на аукцион скота 2 дня назад. Д-р одобрил.

9 июля. Сост. возбужденное. Говорит ужасные вещи.

10 июля. Пациентка миссис Руперт (Джанетт) Куин умерла сегодня ок. 17:00. Остановка сердца из-за уремии. (Гломерулонефрит.)»

Инид никогда не дожидалась похорон своих подопечных. Ей казалось правильным покинуть дом, как только позволят приличия. Ведь присутствие сиделки невольно будет напоминать о времени, непосредственно предшествовавшем смерти, порою мрачном и полном физических страданий, а теперь все закончилось, и похоронный обряд с его гостеприимством, цветами и пирогами вот-вот придаст некий лоск печальным событиям.

А еще обычно всегда находилась некая родственница, полностью бравшая бразды правления в свои руки, из-за чего Инид внезапно оказывалась в положении незваной гостьи.

Миссис Грин, к слову, приехала в дом Куинов даже раньше гробовщика. Руперт еще не вернулся. Доктор сидел на кухне, прихлебывая чай, и рассказывал Инид о следующем пациенте, которым она могла бы заняться, раз здесь все закончилось. Инид отнекивалась, говорила, что хочет взять небольшой отпуск. Девочки были наверху. Им сказали, что мамочка отправилась на небеса, и для них это стало венцом такого необычного и полного ярких событий дня.

Миссис Грин помалкивала, пока не уехал доктор. Стоя у окна, она наблюдала за тем, как его машина разворачивалась и уезжала прочь. А потом сказала:

— Может, я и не должна так говорить прямо теперь, но скажу. Я рада, что это случилось сейчас, а не позже, в конце лета, когда они снова пошли бы в школу. Теперь же у меня будет время приучить их к жизни в нашем доме и помочь свыкнуться с мыслью о новой школе. И Руперту, ему тоже придется привыкать.

И тут Инид впервые осознала, что миссис Грин намерена забрать детей и поселить их у себя, а не просто взять их на некоторое время. Миссис Грин страстно жаждет устроить этот переезд и уже, наверное, какое-то время планировала его и ждала только повода. Скорее всего, она уже приготовила детям комнаты и купила ткань на новую одежду. У нее просторный дом и собственные дети.

— Вы, наверное, уже хотите поскорее домой, — сказала она Инид. (Пока в этом доме оставалась другая женщина, он мог соперничать с домом миссис Грин, и миссис Грин было трудно втолковать брату, что детям необходимо переехать к ней насовсем.) — Руперт может отвезти вас, когда вернется.

Инид ответила, что все в порядке, ее мать уже едет за ней.

— Ой, а я и забыла о вашей маме, — сказала миссис Грин, — и о ее модном автомобильчике.

Она оживилась и начала открывать дверцы буфета, инспектируя стаканы и чашки — достаточно ли они чисты для похорон?

— Кто-то потрудился, — сказала миссис Грин — испытав огромное облегчение насчет Инид, она готова была расщедриться на комплименты.

Мистер Грин ждал снаружи — сидел в грузовике вместе с гриновским псом Генералом. Миссис Грин позвала Лоис и Сильви, и те сбежали со второго этажа с кое-какой одежкой в коричневых бумажных пакетах. Они промчались через кухню и хлопнули дверью, даже не обратив внимания на Инид.

— Придется с этим что-то делать, — сказала миссис Грин, имея в виду хлопанье дверью.

Инид слышала, как девочки завопили, приветствуя Генерала, и Генерал радостно залаял в ответ.

Два дня спустя Инид вернулась за рулем маминой машины. Она приехала под вечер, когда похороны уже давно кончились. Снаружи не было ни одной посторонней машины, значит женщины, помогавшие на кухне, уже разъехались по домам, забрав с собой лишние стулья, чашки и кофейники, принадлежавшие церкви. На траве остались следы шин и несколько затоптанных цветков.

Теперь ей пришлось постучаться. И ждать, пока ее пригласят войти.

Она слышала тяжелые быстрые шаги Руперта. Она поздоровалась с ним, когда он появился по ту сторону стеклянной двери, но не посмотрела ему в лицо. Он был без пиджака, но в костюмных брюках. Он откинул дверной крючок.