Кейптаун, которого нет - Евгения Спащенко

– Ты все правильно поняла, – кивнул загадочно Солей. – Если чувства возлюбленных глубоки и искренни, пара спокойно пересечет полосу подводных скал. Для тех, чья встреча предназначена звездами, путешествие будет абсолютно безопасным. Но горе любовникам, солгавшим друг другу, идущим на поводу у богатства, власти или других искушений! Стоит таким людям подняться на корабль и выйти в море, штормовой мыс лишит их будущего.

– Поэтому ты спокойно переплыл его в одиночестве? – завороженно спросила я.

– Может, мне просто повезло, – пожал плечами Солей. – Но вот вопрос: улыбнется ли удача во второй раз?

– Погоди, значит, ты хочешь сказать, – я заморгала, – Мыс решит, суждено ли нам быть вместе?

– Это просто легенда, – принимаясь за паруса, бросил на ходу капитан лодки.

– Но ты рассказал ее мне!

– Тебе по душе подобные истории, – заметил он.

– Откуда ты знаешь, что я люблю? – Я осторожно встала у края нашего судна. – Неужели богатый гаремный опыт подсказывает?

Он крепко обнял меня за талию, и в этот самый момент борт сильно накренился:

– Лучше сядь. Не хочу, чтобы ты утонула, так и не увидев Мыс Штормов.

Мы плыли до самого заката. Леопарды нервно расхаживали по палубе, дергая черными кончиками бархатных хвостов. Но Солей был абсолютно спокоен. Быть может, он хорошо знал здешние воды или не привык волноваться, если уж принимал какое-то решение.

– Нииса с Сахарой тоже сбежали из гарема? – закусывая острый сыр испеченным Халией хлебом, спросила я.

Солей кивнул:

– Они очень хотели стать свободными.

– А ты не боишься, что однажды кошки съедят кого-нибудь, и придется отвезти их в пустыню?

– Думаю, рыба им больше по вкусу. – Он взял кусок хлеба из моих рук. – Но, конечно, если леопард очень чего-то хочет, не стоит ему препятствовать.

– Значит, в нашу первую встречу на пирсе я могла попасть в когти к голодному зверю? – я притворилась испуганной.

– Думаешь, больше не нужно опасаться этой участи? – он лукаво улыбнулся.

Нужно было срочно переводить нашу беседу в более безопасное русло, и я попросила:

– Спой мне что-нибудь, Солей.

Он извлек шамболину неизвестно откуда и послушно запел. Тут же показалось: я буду слышать этот тягучий с хрипотцой голос, даже если однажды покину Кейптаун. А если мне суждено опуститься на прохладное морское дно, и там он будет неспешно напевать, качая мое сердце в такт плавным движениям волн.

Вскоре впереди показался узкий и неприступный Мыс Штормов, словно шип, торчащий из воды. Небо оставалось чистым, и, хотя солнце село, все еще было светло.

– Мы прибыли, – чуть не переваливаясь за борт, крикнула я.

– Харише, – мой спутник вернул меня на место. – Будь осторожнее!

Нииса и Сахара угрюмо пялились на черную скалу, когда мы проплывали мимо. Одна из них даже зарычала угрожающе, но Солей успокоил кошку, мягко поглаживая по спине.

– Добро пожаловать на Мыс Штормов.

– Почему он так называется? Ведь это всего лишь утес, – удивилась я.

– Должно быть, раньше море находилось намного дальше, и из воды было полностью видно землю.

Как в ореховой скорлупке, мы плыли по поверхности, а под водой раскинулся острый каменный сад. Хищные скалы тянули к нам свои заросшие кораллами шпили, громадные рыбы нарочно задевали лодку плавниками, давая понять, что мы – лишь гости в этом обманчиво-спокойном мире.

– Вот он, – одними губами прошептала я.

Сквозь прозрачную воду мы увидели громадный, расколовшийся надвое корабль-призрак, неподвижно лежащий на глубине. Не только шелка и золото вез он, но и яркую краску для будущих тканей. И теперь она струилась вдоль бортов цветными радужными облаками, перетекая из карминового в лимонно-желтый кадмий, а затем в киноварь.

Пораженный, Солей смотрел то на меня, то в воду и не мог поверить, что слова об этом чудесном месте оказались правдой.

Сквозь выкрашенную во все цвета радуги воду сновали рыбы, водоросли уже начали подбираться к размокшим бортам «утопленника». И вдруг за секунду до того, как воздух наполнился мягкой ночной темнотой, я увидела ее: девушку, безмятежно лежащую на морском дне. Она подняла руку, увитую актиниями, и показала мне распахнутую ладонь.

Я ошиблась. Это не была несчастная глупышка-невеста. На берегу, в Кейптауне мне привиделась Морская Царица – прекрасная повелительница Мыса Штормов.

Глаза ее оставались закрытыми, но она ласково мне улыбалась.

«Ничего не бойся, – беззвучно шептали ее губы. – Ты поступила правильно, когда приплыла сюда, потому что я открою тебе тайну. Вам суждено быть вместе, и даже Штормовой Мыс не вправе этому помешать. Так останьтесь до утра под защитой его мудрых скал. Сегодня они благословляют вас…»

– Давай спустим парус, – предложила Солею я. – Пусть наша лодка всю ночь качается на волнах. А утром вернемся домой.

Он не возражал против этой безумной затеи и сказал напоследок, исчезая под соломенной крышей:

– Приходи, когда вдоволь насмотришься. Нельзя ночевать одной на Мысе Штормов…

***

Свечи пылают, на их огонь так приятно смотреть, хотя неумолимый воск все равно обжигает подушечки пальцев.

Очень далеко, там, где на небе не гаснет солнце, а в комнатах волшебными огнями мерцают свечи, где в расплавленный воздух вплетены ароматы корицы, существует гарем, в котором спят леопарды. И на расшитом красным бархатом покрывале лежишь ты – мой желанный Кейптаун, моя атласная подушка.

Я задыхаюсь в твоих объятиях, города моего мира плавятся, как воск просачиваясь сквозь мысли, делая их пустыми.

Горячо, но уже не выбраться из сомкнутых рук дикого костра… И только ты ничего не боишься. Потому что пятнистая твоя душа полна пустынь и глубоких полноводных рек. Ты – леопард, презирающий бархат оков и ошейников.

Сегодня ты устроил этот пир и мне не остается ничего, кроме как стать его частью, главным блюдом, за которое принимаются со страстью и наслаждением.

Но тебя не в чем упрекнуть. Все это время ты был честным охотником и не меньше меня рисковал драгоценной шкурой. Поэтому я не стану жаловаться на прикосновения ласковых острых когтей.

Кто я для тебя? Надолго ли это безумное пиршество?

Нашу любовь стоит назвать странной.

– Больше… Больше огня… – шепчешь исступленно ты.

– Позволь мне остыть хоть немного… – я умоляю, боясь, что от сожженной души не останется даже пепла.

Но уже спустя минуту важно лишь, что карамельный заклинатель леопардов, король шелковых подушек любит меня. Дразнит, сбивает с толку, по праву победителя протягивая руку к моей блуждающей по углям душе. Он не знает стыда и дерзко смотрит сквозь ресницы, все дальше уводя меня за клубы кофейного дыма, в вожделенную страну солнца.