У тебя нет выбора - Маргарита Мур

Остановился. К чёрту всё. Далеко не убежит. Перевожу дыхание. Возвращаюсь в особняк, а на посту сидит охрана, это просто какой-то пиздец. Злость бьёт через края.

— Пошли все на х*й! — прохожу мимо поста. Хлопают глазенками, видимо не доходит, где находится это место. Навстречу идёт серьезный Николай Игнатьев. Подхожу к нему и сходу делаю один удар правого хука.

— Какого хрена??? Как это понимать, Игнатьев?? Нет ни одного человека у поста охраны. Сука, ни одного долбаного охранника?

Гнев застилает глаза. А руки чешутся, хочу расхреначить каждую рожу, которая упустила Талию.

— Марк, остыньте. Вы нас сами собрали в центральной комнате видеонаблюдения от вас я получил смс- оповещение, — трогает губу большим пальцем Николай и смотрит не понимая.

Меня начинает разбирать от смеха, ну надо же, маленькая сучка нагнула раком мою охрану и меня.

— Игнатьев, всех увольняй к дьяволу. Набирай квалифицированную охрану, чтобы даже мелкая мошка не смогла приблизиться. Смотри, это твой последний косяк? Иначе нам придётся расстаться навсегда. — не даю возможности сказать слова начальнику безопасности. Такие ошибки не прощаются. Но в случае с Игнатьевым другая ситуация. У него маленький больной сын, который находится в кардио-хирургической клинике Германии по трансплантации сердца. Лечение и реабилитация ребёнка стоит немалых средств, которые оплачиваю я. И оставить без работы своего товарища у меня не поднимется рука.

В доме стоит тишина, а где эта пьяная дура? Оксана уснула прямо на диване холла. Стою над ней и пытаюсь вспомнить, когда она стала для меня чужой.

Поднимаюсь в спальню, где трещит от звонка телефон. Сашка. Сердце замирает. Я уверен, что после этого звонка вся жизнь поменяется. Ничего не будет по-прежнему.

— Слушаю, Сань. Скажи мне, что это правда и я отец Лилии и Жасмин?! — практически вымаливаю я.

В трубке стоит девственная тишина.

— Брат, не знаю что и сказать….

— Не тяни резину, — прерываю собеседника.

— Да.

Меня оглушает шок. Закрываю лицо руками. Ледяной пот прошиб от кончиков пальцев до позвоночника. Хочу биться головой о стенку. Стискиваю руки в кулаки и начинаю бить в стенку. Хочу вызвать физическую боль, чтобы заглушить внутреннюю. Начинаю поскуливать, а потом кричать от желания убить каждого, кто помешал мне стать отцом долгих семь лет. Избитыми костяшками рук медленно беру сотовый. Звоню в дом Добровых. Звонок остаётся без ответа. На автомате набираю снова и снова. Наконец на том конце провода поднимают трубку, по тихому дыханию, я понимаю, на телефоне маленькая дрянь, которая по неведомым мне причинам, скрыла от меня рождение моих детей.

— Слушай меня внимательно! Если ты вздумала бежать с МОИМИ ДЕТЬМИ, МОИМИ, как ты сделала это час назад. Запомни, я найду вас. Клянусь, Тали, тебе потом не поздоровится! Слышишь??? Я знаю, что Лилия и Жасмин МОИ!!! — выкрикнул в трубку стерве.

Теперь от меня никто не спрячется. Каждый ответит за своё молчание. Ей мало было одного предательства, так она вздумала скрыть правду от меня. Спрятать моих же детей от меня. Никогда ей этого не прощу. Сука. А сейчас у меня возникла куча вопросов к тетушке своей. И начну разбираться пожалуй с неё.

* * *

Подъезжаю к дому Зои. Рассвет утра пробивается через тонированные стёкла чёрного майбаха. Глубоко затянулся сигаретой, чтобы хоть немного успокоиться. Но ничего не помогает. Во мне бутылка виски и я скурил вторую пачку сигарет. Лгунья забрала детей и уехала в домик на окраине города. Ухмыльнулся. Окей, пусть думает, что смогла спрятаться от меня. Хоть не придётся её искать с моими девочками по всей стране. "Мои девочки, " ведь сразу почувствовал с ними единение, родное. Дух захватывает от неожиданного свалившегося на голову счастья. Так хочу их прижать к себе и сказать им, что теперь я рядом. "Клянусь вам, мои любимые, мы больше никогда не расстанемся " — даю им и себе обещание. Набираю Николаю по сотовому.

— Как проходят поиски? Вы нашли ублюдка?

— Мы ищем, Маркус. Но нужно ещё немного времени. — объясняет начальник безопасности.

— До вечера. Вечером, чтобы он был у меня. Скидываю звонок и сразу набираю другу.

— Ты как? — спрашивает Санька без лишних вопросов.

— Неоднозначно. Любимая женщина дважды предала меня. Но она же родила великолепных крошек от меня. Хотя могла избавиться. Чем дальше, тем больше вопросов в голове выстраивается. Я запутался. Ещё вчера думал о мести. А сегодня благодарен ей за это счастье. Блядство, а ещё я очень зол. Почему до сегодняшнего дня мне не было ничего не известно? Друг, найдите всех, кто был седьмого августа на той вечеринке. Не знаю, бармены, официанты. Должен быть тот, кто помогал гандону?! Кто-то же их снял на видео?!

— Значит, любишь?

— А разве я отрицал.

— Нашли его? — спрашивает товарищ.

— Нет, ищут.

— Марк, брат! Только без глупостей! Он не стоит того.

— Ищите, до связи.

Выхожу из машины. Открываю железную дверь своми ключами. В доме тишина. Захожу в холл, стараюсь не шуметь. Поворачиваю направо и сразу поднимаюсь в комнату Зои. Не стучу, а прохожу беспардонно и сажусь напротив спящей тётушки в кожаное, чёрное кресло. Скрип кожи и щелчок зажигалки, Зоя встрепенулась от испуга. Прояснив сонный взгляд, тётушка удивлённо спросила:

— Маркус! Сынок, что стряслось? Почему у тебя такой вид? — заикаясь спрашивает она.

— Какой такой?

— Странный! — она пытается понять причину моего появления.

— Зоя, у меня к тебе всего пара вопросов. Прошу ответить мне на них честно.

Не спускаю с неё зрительного контакта. Молчу. Выжидаю. Замечаю, как она сьежилась от моего взгляда.

— Ты знала, что Лилия и Жасмин — мои дети?

По тому как побледнела тётушка и ее глаза забегали, все стало понятно. Знала, конечно. А вот это удар ниже пояса. Нестерпимая горечь накатила на меня.

— Как ты могла, тётя? — осипшим голосом спрашиваю я. Начинаю задыхаться. Встаю с кресла и иду в направлении выхода. Больше меня тут ничего не держит.

Зоя вскакивает с постели и в слезах бежит за мной.

— Сынок, прости меня!

— Ты могла одним звонком, вернуть меня к жизни. Ты знала, как я подыхал. Но ты предпочла молчать и наблюдать, как медленно горю я. — шёпотом произношу ей. Тётушка пытается взять мою руку, но мне эти прикосновения противны. Вырываюсь.

— Не подходи, — рычу сквозь зубы. Ухожу от греха подальше, но у входа спрашиваю:

— Где он?

— Маркус! Сынок, успокойся. Я поэтому ничего тебе и не рассказала. Ты же убьёшь его. Остановись, прошу! Не нужно! — всхлипнув умоляет она.

— Так ты испугалась за шкуру этого подонка?! Так, вот кем я выгляжу в твоих глазах?! — если бы сейчас мне дали по голове молотком, то не так больно было бы сейчас, чем от предательства самого близкого моего человека.