Профессор, поправьте очки! - Дмитрий Стрешнев

– -Ученый не может написать по злобе или от дурости!-закричал профессор почти с визгом.

– -Да поймите, профессор, мне всё это по барабану: и ваш Аристотель, и крокодилы. Я понимаю: должны быть всякие заумные слова, поскольку, если их нет – нет науки, нет науки – нет ученых, нет ученых – нет степеней, нет степеней – нет квартиры в Москве. И прописки. И прочего всего.

Профессор издал писк раненного птеродактиля.

– -Вы!-закричал он так, будто хотел этим криком убить Чикильдеева, а потом вдруг шепотом сказал:--Вы – варвар!.. Александрийская библиотека…-снова заговорил он, и вдруг на кухонном столе, откуда ни возьмись, стали появляться книги. Оказалось, они лежат всюду: в кухонных тумбочках, под столом, на подоконнике и даже, к севиному ужасу, в хлебнице.-Великая Александрийская библиотека… Да за возможность работать в ней ученые заискивали перед правителями! Из одних Афин сколько туда навезли рукописей!.. (профессор громоздил книги одну на другую) При Каллимахе их было четыреста тысяч, а через двести лет – семьсот!..

Александрийская библиотека наступала на Чикильдеева, и он понемногу отодвигал пальцы.

– -…В "Таблицах" Каллимаха перечисление манускриптов великой библиотеки заняло сто двадцать томов!..

– -Так может быть и её поищем?-нагло предложил Сева.

– -Ее сожгли!-закричал профессор.-Такие варвары, как вы!

У него в руках возник спичечный коробок, чиркнуло – и над всей бумажной кучей появилось маленькое зловещее пламя.

– -Вам надо к врачу-психопату!-проговорил Сева, отшатнувшись.

– -Это вам надо!-загремел Потапов доселе не слышанным Севой стальным голосом.-Если уж на то пошло, именно ваш узкий и длинный череп свидетельствует о кретинизме и упрямстве! Это я говорю вам, как ученый! Триста двадцать один сундук с ценнейшими книгами лежит под ногами, а вы рассуждаете про какой-то барабан!

"Триста двадцать один миллион долларов!"-вспыхнуло в голове у Севы, и он сдался.

– -Подождите!..-выдавил он.-Вы там… хотели куда-то ехать. Ладно. В Москве сто рублей не деньги, час не время. Я готов вас отвезти.

Институт истории цивилизации, как и положено подобного рода учреждениям, помещался в пятиэтажном железобетонном бараке, претендующем на гордое звание "здания".

Когда профессор с Чикильдеевым преодолели двойной ряд неуправляемых дверей и вошли в ненавидящий сам себя вестибюль, там не было ни души, кроме вахтерши с осанкой Наполеона.

– -Здравствуйте, Мария Семеновна,-сказал профессор, явно стараясь, чтобы его голос звучал приятно.

– -Здрасьте,-отозвалась Мария Семеновна с профессиональным сарказмом.-А это ктой-то у нас?-спросила она, вцепляясь глазами в Чикильдеева.

– -Я сотрудник!-веско бросил тот.

В руке его тут же появился небрежно приоткрытый документ, и он раньше профессора проследовал на охраняемую территорию.

– -Позвольте, Вячеслав,-шепотом сказал Потапов, догнав его через десять шагов,-разве у вас есть наш пропуск?

– -У меня есть свой.

– -А как же вы… почему же она?..

Чикильдеев пожал плечами.

– -Обычный прием. Я его показал кверху ногами.

– -М-да…-протянул профессор.-Я думал, вы не такой.

– -Я обыкновенный.

– -Да не очень.

– -А вы хотите, чтобы я тут у вас топтался вроде колхозника в Третьяковской галерее?-язвительно спросил Чикильдеев.

В угрюмых коридорах института, как и в вестибюле, тоже не было ни души.

– -У вас что – эвакуация?-спросил Сева через пару десятков шагов, чтобы разбить гулкую тишину.

– -Неприсутственный день,-пояснил профессор.

– -Это как?

– -Ученые в этот день работают с источниками.

– -Надо же!-удивился Сева.-А вся страна имеет возможность приникать к источникам лишь в уикэнд!

– -Не старайтесь, вы всё равно не выведете меня из себя плебейскими шуточками,-сказал профессор.

Вслед за ним Чикильдеев зашел в большую комнату, заполненнную шкафами разных размеров и форм, поставленных в таком порядке, в котором не проглядывалось никакой идеи, кроме как максимально усилить путаницу. Чтобы еще более затруднить передвижение, кое-где между шкафами были втиснуты столы. На столах лежали книги; полчища книг молча толпились за стеклами шкафов.

– -Что это за свалка?-спросил потрясенный Чикильдеев.

– -Кабинет истории книги,-сдержанно ответил оскорбленный Потапов и тут же ушел за шкафы. Сева поплелся за ним, недоумевая:

– -И зачем я за вами сюда поперся?

– -У вас руки длиннее,-сказал профессор.-Подайте мне вон ту папку.

Чикильдеев подал ему отвратительного вида коленкоровую папку, напоминающую раздавленную рептилию с вылезшими внутренностями.

– -Что это за гадость?

– -Это мои записи по поводу библиотеки Ивана Грозного. Я как-то занимался вычислениями места…

– -У вас, я вижу, уже застарелая болезнь.

Профессор, очевидно, не расслышал; он вытащил свои бумажки и, просматривая их, запел на несуществующий мотив:

Была весна, цвели дрова и пели лошади,

Верблюд из Африки приехал на коньках,

Ему понравилась колхозная коровушка,

Купил ей туфли на высоких каблуках…

"Пора в нормальный мир",-подумал Сева.

Он уже намеревался выразить эту мысль вслух, как вдруг Потапов воскликнул:

– -О! Вот! Я правильно рассчитал!.. По свидетельству дерптского пастора Иоганна Веттермана и других лиц, видевших библиотеку, в ней было около восьмисот томов. Я расшифровал значение пяти сотен. Сегодня я еще раз убедился, что прав,-он схватил Чикильдеева за локоть.-Понимаете?

– -Тихо!-сказал Чикильдеев.-Вы слышали?

– -Что?

– -Там кто-то есть,-шепнул Чикильдеев, показывая пальцем в сторону входной двери, заслоненной дурацкими шкафами.-Слышите шаги?..

– -Кто там может быть?-громко удивился профессор.-Разве что Филипп Марленович зашел… Филипп Марленович, это вы?

Теперь уже отчетливо было слышно, как мяукнула, закрываясь, дверь.

Чикильдеев осторожно выглянул – сначала из-за шкафа, а потом – из двери в коридор. Он не увидел ничего, кроме пыльной тишины. Обратно он вернулся задумчивый.

– -Что это вы – весь в мыслях, прямо как Аристотель?-не отказал себе в удовольствии профессор.

– -Странно. Кому-то захотелось нас подслушать… то есть, скорее – вас.

– -Бросьте голливудщину разводить!-сказал Потапов, у которого чувство самосохранения явно было развито не больше, чем у муравья.-Просто сквозняк дверь закрыл,-он завязал тесемки и бросил мерзкую папку в ближайший раскрытый шкаф.-Два часа в Ленинке, часок в Исторической – и к вечеру все доказательства на руках!-сказал он с непререкаемостью Архимеда.