Так велика моя любовь - Кэтлин Вудивисс

Лучшее, что было в его силах, — это приготовить для девушки уютное гнездышко в лодке. Он так и сделал, положив вниз одеяла из более грубых шкур и оставив более мягкие, чтобы она укрывалась ими, прячась от ночного холода. Мокрую одежду Илис он завернул еще в одно одеяло и засунул под сиденье, хотя его обуревали сомнения по поводу того, сможет ли она когда-нибудь надеть это платье. Он помог ей забраться в лодку и заботливо укрыл, потому что она действительно была очень ценным грузом и он нес ответственность за нее.

Ночной туман все еще клубился над рекой, когда судно пересекло границы Лондона. Илис пробудилась от беспокойного сна и увидела темные очертания башен и зданий по обоим берегам. Маленькая лодочка накренилась и закачалась, когда Фич навалился на румпель, направляясь туда, где падавшие на поверхность воды тени создавали густой мрак. Спенс, который убирал парус, взглянул вниз, на свой бесценный груз, калачиком свернувшийся в теплой меховой постели. Он увидел, что глаза девушки открыты и устремлены к берегу.

— Оставайтесь здесь, госпожа. Сожмитесь, превратитесь в мышку и не издавайте ни звука. Я сейчас буду опускать этот шест, — он указал на мачту, — так что будьте осторожны, берегите голову.

Илис сонно кивнула. Когда опасность миновала, мужчины взялись за весла и стали грести, направляя лодку так, что она перелетала из одной тени в другую, напоминая несущееся над водой привидение. Туман служил им прекрасным прикрытием. Царившую вокруг тишину нарушал мерный скрип уключин. Они проплывали мимо прекрасных старинных зданий. Сумрак завуалировал признаки медленного угасания некогда величественного Савойя, однако ничто не могло скрыть великолепия особняков Арупделя и Лестера. Ниже Среднего и Внутреннего Темплей река текла между выложенными бревнами берегами и мимо обшарпанных пристаней. Здесь Спенс и Фич погрузили весла в воду, и лодка, замедлив ход, мягко стукнулась в причал с грубыми лестницами, ведущими на берег. Охваченная любопытством, Илис села. Когда она увидела, где они находятся, ею овладели недобрые предчувствия. Ниже причала находилось то место, где она побывала под видом беспризорницы, когда искала своего отца. Казалось совершенно логичным, что ее привезли сюда, так как Элсатия служила убежищем для всевозможных отщепенцев: убийц, бродяг и проституток. По указу самой королевы Элсатия объявлялась зоной, где не действуют никакие законы и где не имеют власти никакие официальные лица, прибывшие сюда для отправления правосудия. Таким образом, похитители Илис были здесь в полной безопасности. В Элсатии эта парочка окажется среди себе подобных.

Спенс пересек причал и при слабом свете фонаря закрепил фалинь на столбе. Фич, который был более неуклюж, повернулся, чтобы помочь пленнице, но Илис отмахнулась от его протянутых рук и сердито покачала головой. Ей не оставалось ничего другого, как признать себя их пленницей, однако она хотела показать, что им нечего рассчитывать на ее покладистость.

— Я сама, — прошипела она, стараясь говорить как можно тише.

Ей не нравилось это неприятное место, к тому же она понимала, что любопытство других обитателей Элсатии, которые могут случайно услышать ее, принесет ей гораздо больше неприятностей, чем эти двое. Однако, когда Фич попытался проявить настойчивость, Илис гневно зашептала:

— Я не хочу, чтобы ты меня покалечил, пока будешь нести туда, где у меня нет ни малейшего желания оказаться. Сейчас я ваша пленница, у меня нет выбора, кроме как следовать за вами, но я ни за что не приму твою руку. Хватит об этом!

Фич упер руки в бока, как бы собираясь поспорить с ней, но ее вызывающий взгляд заставил его сдаться, и он решил помогать ей только в тех случаях, когда она сама об этом попросит. Опершись на его руку, Илис подхватила юбку и со всей осторожностью, помня о поврежденной лодыжке, перескочила на причал. Потом он вместе со Спенсом перетащил вещи из лодки, продолжая обеспокоенно следить за девушкой. Но в намерения Илис не входило сбегать от них, пока они находились в этом недобром месте. Подобный шаг был бы равносилен тому, чтобы, выпрыгнув из огня, попасть в полымя. В темных закоулках Элсатии обитали злодеи более страшные, чем Спенс и Фич.

Пробиравший до костей туман, насыщенный влажными испарениями, сомкнулся за ними. Илис дрожала, все казалось ей нереальным. Она чувствовала себя неуютно в этой обстановке, а сознание, что недалеко отсюда, в старом монастыре Уайтфрай-арс, расположилась странствующая армия тех, кто принадлежал к Братству нищих, не прибавляло ей спокойствия. Однажды она уже отважилась побывать здесь, чтобы навести справки об отце, и столкнулась с отвратительными хитрыми ремесленниками, которые, скрываясь под обманчивой внешностью, не гнушались грабить могилы или раздевать повешенных в Тайберне. Это братство включало бывших солдат, ставших жестокими разбойниками и ворами, конокрадов, мошенников и попрошаек, которые, подобно глухонемым, мычали что-то, выклянчивая монетку, а в безопасных стенах Уайтфрайарса громогласно пересказывали услышанные сплетни и радостно хлопали себя по ляжкам. Самыми изобретательными были пираты, славившиеся своими заморскими украшениями. Наибольший страх и изумление Илис испытала тогда, когда один из этих негодяев привязал к себе сморщенную и начавшую разлагаться ногу от трупа, чтобы выглядеть калекой. Этого зрелища было достаточно, чтобы девушка метнулась в укромное место, где ее вырвало. Вне города нищие бродили группами по сто и более человек: «Нищие идут! Нищие идут!» В пределах же Элсатии подобные предупреждения никогда не раздавались, поэтому трудно было определить, когда можно безопасно ходить по этому королевству и кто прячется в тени зданий. Здесь собрались отбросы общества, и часы, когда они выползали на промысел, были так же различны, как их преступления.

Обеспокоенные не меньше Илис, Спенс и Фич тревожно огляделись вокруг, прежде чем решились подняться по лестнице. Крепкие руки, с обеих сторон подхватившие девушку, не дали ей упасть и быстро пронесли ее через лабиринт узких улиц и переулков, где от страшного зловония она едва не задохнулась. Наконец они вышли к высокому узкому зданию с остроконечной крышей. Выцветшая от времени и непогоды вывеска свидетельствовала о том, что перед ними гостиница «Красный монах».

Они поднялись на крыльцо, и Фич, постоянно оглядывавшийся по сторонам, тихо постучал костяшками пальцев в дубовую дверь. Ответом была тишина, и Фич, нервно облизывая губы, постучал опять, на этот раз громче. В глубине дома раздался чей-то голос, потом послышались торопливые шаги. Загромыхала цепь, тяжело рухнула на пол балка, и после громкого скрежета ржавых запоров дверь немного приоткрылась, выпустив наружу тусклую полосу света. В щели появилось заспанное лицо женщины, которая осмотрела вновь прибывших с ног до головы.

— Это ты, Раймонда? — спросил Фич.

Взгляд женщины медленно переместился на Илис. Кривая, даже в некоторой степени презрительная улыбка обнажила гнилые зубы. Потом ее глаза снова уставились на Фича.

— Я тебя помню. Ты из тех, кто привел ко мне его светлость.

— Точно. — Фич бросил тревожный взгляд через плечо и наклонился к двери. — Хозяин сказал, что ты приютишь нас.