Тайна мадам Лефевр - Джулия Джастис

– Я очень благодарна вам за помощь. Но что мы будем делать с более опасными преследователями?

– Судя по тому, что сказал Джордж, всем, от министерства иностранных дел Австрии до министерства иностранных дел Британии, известно, что мы направляемся в Париж. Джорджу придется сообщить, где он встретился с нами и за кого мы себя выдаем.

– Хотите сказать, пришло время сменить личину? – Она вздохнула. – Как бы мы ни маскировались, они по-прежнему будут охотиться за двумя одинокими путниками. Если бы нам каким-то образом удалось присоединиться к группе, стало бы намного проще отвлечь внимание.

– Думаю, лучше выбрать менее прямой путь, отправившись на юг. Нас будут поджидать на крупных почтовых дорогах.

– И на подступах к Парижу, – резонно возразила Элоди. – Сколько бы времени ни занял путь туда.

– Верно, но через неделю, когда, по их расчетам, мы, следуя прежним маршрутом, должны уже будем прибыть в Париж, они потеряют бдительность. Не могут же они рассматривать каждого приезжающего в город, особенно если мы войдем ранним утром с толпой крестьян, везущих товары на рынок.

Элоди улыбнулась, пытаясь представить Уилла Рэнсли в крестьянской одежде, погоняющего стадо свиней. Скорее всего, он и с этой задачей справится превосходно и будет при этом неотразим.

– Отправившись на юг, купим ли мы какой-нибудь скот?

– Да. Пришло время слуге Пьеру превратиться в жену крестьянина Полетт. – Вынув из седельной сумки карту, он принялся внимательно ее изучать. – Если мы повернем на юг в районе Баварии, обогнем Швейцарию и двинемся из Страсбурга в Нанси, то подойдем к Парижу с запада.

Элоди недоверчиво покачала головой. Надо же, карта! Она похлопала рукой по его седельной сумке:

– Краска для волос, очки, трости, парики, что еще там скрывается? Выводок цыплят?

Уилл усмехнулся:

– Мне нравится быть готовым ко всему. – И, снова посерьезнев, он продолжил: – Не стоит недооценивать наших преследователей. Другие, возможно, и хотят забыть о случившемся, но только не сторонники Сен-Арно. Они представляют самую большую опасность. Не в одиночку же он работал, и, если теперь остальные узнали, что, вопреки заверениям вашего кузена, вы не замолчали навсегда, они, возможно, захотят исправить это упущение.

– Вполне вероятно, – согласилась она.

Эта мысль наполнила ее душу ужасом, но паникой делу не поможешь. Не впервые ее жизнь подвергалась опасности. Если за ней и Уиллом следуют люди, желающие убить ее, не остается ничего иного, кроме как со всеми возможными мерами предосторожности продолжить путь.

– Сегодня в воздухе ощущается дыхание ранней весны и ароматы диких цветов, растущих под ласковыми солнечными лучами, а небо голубое, точно воды Средиземного моря. У нас есть свежий хлеб с хрустящей корочкой, пикантный сыр, аппетитная ветчина и ароматное вино. Не позволю никому испортить мне наслаждение от всего этого. Так что поведайте-ка мне еще одну вашу историю.

Но Рэнсли, не говоря ни слова, лишь внимательно всматривался в нее.

– Вы поразительная женщина, – наконец, заявил он.

– Поразительная? – эхом повторила она, вскидывая бровь.

– Я угрожал вам, вынудил расстаться с единственной подругой, увез из Вены, по дороге на вас напали. И после этого вы просите рассказать еще одну историю.

Элоди покачала головой, озадаченная жаром, с которым были произнесены эти слова.

– Все, что мы можем желать от жизни, – это радость настоящего мгновения. Нечего задумываться о том, что будет дальше.

– Радость настоящего мгновения, – повторил он. – О да.

Не успела Элоди сообразить, что Уилл намерен делать, как он подался вперед, сдвинул шляпу с ее лица и поцеловал.

Элоди не сумела бы его остановить, даже если бы сам Талейран нацелил на них пистолет. Много дней она как завороженная наблюдала за движением этих губ, рассказывающих истории, фантазируя при этом, каковы они на вкус.

Поцелуй Уилла был крепким и требовательным, с привкусом вина. Он пьянил ее так, будто бы она в одиночку осушила весь запас спиртного. Услышав низкие мурлыкающие звуки поощрения, с ужасом осознала, что сама их издает. Побуждаемая давно подавляемым голодом, она обняла Уилла за плечи и тесно прижалась к нему.

Его язык коснулся ее губ, раздвинул их и проник внутрь, сплетаясь с ее языком в яростном танце, кружил и посасывал, мощно увлекая ее в водоворот. Она позабыла обо всем на свете, мечтая лишь заполучить этого мужчину, всего, без остатка.

Элоди завозилась с застежкой брюк, желая поскорее принять в себя каменную твердость, упирающуюся ей в живот, почувствовать, как она порабощает ее тело, так же как его язык поработил ее рот.

Неожиданно Уилл оттолкнул ее прочь. Элоди захватил водоворот противоречивых ощущений, отчаянное желание, стремление продолжить, смятение от того, что он отверг ее. Наконец, она услышала то, что насторожило Уилла: клацанье упряжи и неясный гул голосов. Поняла: по дороге кто-то движется.

Элоди утешала себя тем, что Уилл испытывал схожее желание и разочарование. Отстранившись, он схватил ее за подбородок и в последний раз с силой прижался губами к ее губам. Его пальцы скользнули между ее ногами, быстро дотронувшись до пылающей томящейся плоти, отступили и мастерски застегнули единственную пуговицу, которую она успела расстегнуть.

Даже это мимолетное касание к бугорку наслаждения было подобно удару молнии, ощущения оказались столь мощными, что, задержи он руку на мгновение дольше, она испытала бы оргазм. Когда в последний раз ей доводилось переживать такое наслаждение столь интенсивно?

Хватая ртом воздух, с трудом соображая, Элоди пыталась совладать со своими раззадоренными чувствами. Тем временем на дороге показались странствующие монахи с телегой и домашним скотом.

– Похоже, поцелуй моего бывшего слуги сойдет мне с рук, – промурлыкал Рэнсли ей на ухо, омывая теплом своего дыхания и заставляя ее и без того чувствительное тело снова пульсировать от мучительного томления. – Вы высказали желание о группе попутчиков, и, как мне кажется, Бог услышал вашу просьбу. Принимая во внимание то, как мы были заняты в момент их появления, вы уж точно не сможете пожаловаться на отсутствие у Всемогущего чувства юмора.

Пытаясь подавить желание, Уилл сосредоточился на восстановлении дыхания, не сводя глаз с удаляющихся монахов.

Когда улеглась дорожная пыль, мадам Лефевр повернулась к нему:

– Путешествовать под защитой странствующих монахов – идея, конечно, заманчивая, но мы будем выделяться. Если только в этой вашей сумке не припрятаны плащи с капюшонами, сандалии и веревочные пояса.

– Пока нет, но я их раздобуду. Судя по числу поголовья скота и загруженности телеги, эта группа побывала на фермерском рынке в Зонненбурге. Движутся они медленно, значит, вероятно, заночевали в религиозной гостинице, которую мы проезжали утром. Вы оставайтесь здесь, а я вернусь назад и раздобуду все, что нам потребуется, чтобы стать «братом Пьером» и «братом ле Клэром».