Убить сёгуна - Дэйл Фурутани

Исида бежал с поля боя, однако после трех голодных дней, проведенных на горе Ибуки. он был пойман и доставлен к Иэясу. После того как его накормили и подлечили, Исида попросил Токугаву оказать ему милость: убить, а не заставлять совершить самоубийство. Просьбу удовлетворили.

По дороге к месту казни Исиде предложили хурму. Он отказался, говоря, что она может расстроить желудок. Когда кто-то удивился, как в данных обстоятельствах человека могут волновать проблемы с желудком, Исида сказал:

— Такой вопрос свидетельствует о твоем непонимании. Нельзя знать, что ждет нас впереди. Поэтому, пока мы дышим, нам следует заботиться о своем организме.

Кадзэ считал, что Исиде действительно следовало насладиться хурмой, так как через несколько минут его голову отделили от тела.

Мацуяма знал, что его господин погиб в самом конце битвы. Он видел, как предатели переходят на сторону Иэясу, и понял, что сражение проиграно. Взяв с собой самураев из клана Кадзэ, даймё ринулся в гущу изменников и поразил многих из них, прежде чем пал под градом ударов. Мацуяма живо представил своего господина в его лучших доспехах, ведущего за собой обреченных смельчаков.

Теперь, сидя в офуро, Кадзэ мог внутренним взором увидеть, как героически погибают эти воины, уверяя себя, что капли, текущие по его лицу, всего лишь пот, а не слезы.

Где-то снаружи скрипнула доска. Кадзэ замер: кто-то крался к двери.

Внезапно она рывком отлетела вбок, и в помещение ворвался головорез с мечом в руке. Моментально вскочив, Мацуяма выхватил свой клинок из ножен и сделал резкий выпад вперед, острием меча поразив нападающего в грудь.

Человек рухнул у края ванны, и в тот же момент в баню ворвался второй убийца. Кадзэ вывалился из офуро и вскочил на ноги. Быстро повернувшись, он, резко взмахнув мечом, нанес удар, разрубив врагу ключицу. Тот со стоном осел на пол.

Кадзэ, абсолютно голый, стоял лицом к двери с мечом наготове. У входа появился еще один человек.

— Ну и что? — спросил Мацуяма.

Поколебавшись несколько секунд, тот повернулся и побежал прочь — за подкреплением.

Буквально через минуту в баню ворвалась дюжина головорезов господина Акинари. Однако они увидели только двух своих товарищей, валявшихся в луже темной крови.

— Где он? — крикнул хозяин притона.

— Да только что был здесь…

Акинари быстро оглядел помещение. Его взгляд задержался на табурете, на котором лежало кимоно Кадзэ. Рядом на полу стояли сандалии самурая.

— Он выбежал на улицу, — сказал Акинари. — Прочешите весь квартал и найдите его!

— А как он выглядит? — спросил один из бандитов.

— Посмотри, дурак! Его одежда осталась здесь. Сколько еще голых и босых людей с мечом ты увидишь на улице? Найдите его и убейте! Вперед!..

Акинари и его люди бросились наружу.

Эхо их тяжелых шагов постепенно замерло под сводами бани. Свет от бумажных фонариков оранжевыми полосками плясал на темной поверхности воды в офуро. Неожиданно оттуда бесшумно появилась черноволосая голова и серебристая полоска клинка рядом с ней.

Мацуяма с катаной в руке осторожно выбрался из воды и замер, прислушиваясь.

Посмотрите, как он идет.

Это поступь призрака?

Касаются ли его ноги земли?

Нобу вошел в свою комнату. Ставни на окнах были закрыты, а единственная свеча, которую он держал в руке, едва освещала мрачную темноту.

Здоровяк вздохнул. Он устал. Подобно другим слугам Акинари, Нобу почти целую ночь безуспешно искал ронина.

Его футон был уже разложен на полу. Как и все ближайшие помощники хозяина притона, он жил в доме Акинари. Служанки каждый вечер снимали с полки постельные принадлежности и расстилали их на полу комнаты.

Нобу раздумывал, не принять ли ему ванну перед сном, как вдруг услышал чей-то голос:

— Почему твой хозяин хочет убить меня?

Такого человека, как Нобу, нелегко испугать. Однако вопрос, заданный из темного угла весьма мрачным тоном, заставил его подпрыгнуть. Он высоко поднял свечу, чтобы осветить комнату, и увидел смутный силуэт человека, сидевшего на полу. Неизвестный сделал легкое движение, и в желтом свете свечи появился обнаженный клинок.

Беглый ронин!

— Итак, почему твой хозяин хочет убить меня? — повторил вопрос Кадзэ, слегка пошевелив мечом.

— Как ты попал сюда? — пробормотал Нобу.

— А я никуда и не уходил, — ответил Кадзэ.

— Но откуда ты узнал, что это именно моя комната?

Кадзэ показал мечом на лежанку:

— Когда служанки разложили футоны, я сразу понял, какой из них принадлежит тебе. Он вдвое больше других.

— Но…

— Я остался, чтобы задать тебе несколько вопросов, — перебил его самурай. — С твоей стороны будет довольно невежливо на них не ответить. Итак, почему Акинари стремится убить меня?

— Он хочет получить награду. Он знает…

На секунду Кадзэ решил, что Акинари знает о его связях с Тоётоми, из-за чего, собственно, Токугава и разыскивал Мацуяму.

Он нахмурился:

— Что конкретно ему известно?

— То, что ты покушался на жизнь сёгуна.

Кадзэ с удивлением посмотрел на здоровяка, но промолчал, ожидая продолжения.

Облизнув губы, Нобу произнес:

— Мне не хотелось, чтобы тебя убивали, однако награда за твою голову составляет десять тысяч рё. Никто не сможет отказаться от таких денег. А тысячу рё платят только за то, чтобы навести власти на твой след.

Да, это значительно больше, чем награда за поимку приверженца Тоётоми.

Кадзэ продолжал молчать, однако Нобу больше ничего не добавил.

Подождав немного, самурай спросил:

— Откуда Акинари узнал о награде? Я не видел в городе никаких объявлений.

— Ему сообщил об этом начальник стражников. Мы платим ему дань каждый месяц. Иначе нам не позволили бы иметь здесь игорный дом. Он сказал, что никаких объявлений пока не будет — чтобы ты ни о чем не догадался.

Кадзэ был удивлен не тем, что кто-то захотел отнять у него жизнь. Такое случалось уже не раз. Сейчас Мацуяма недоумевал по другому поводу. Неужели кто-то мог подумать, будто именно он и есть бандит, покушавшийся на жизнь сёгуна?

— Почему они считают меня убийцей?

— Тебя видели возле места, где прятался стрелок.

Тот молодой стражник, который так странно смотрел на Кадзэ, когда он проделывал свой трюк с юлой…

— Я не покушался на Иэясу-сама, — пожал плечами самурай. — Иначе он был бы уже трупом. Впрочем, надо полагать, это не имеет значения, раз уж власти решили, что я виновен. Действительно, зачем им лишние хлопоты?