Дом №65 по улице Железнодорожников - Эдвард Ли

юг, а не на север, как раньше, а затем на следующем съезде снова выехали на шоссе. И вот она снова оказалась в пригороде, а затем в пригороде, переходящем в сельскую местность, ехала по улицам, знакомым Джейку с детства, поворачивала налево, направо - в разные стороны, и сначала он подумал, что, возможно, она знает, что он преследует ее, и пытается от него оторваться.

Потом, со всеми этими беспорядочными стартами и остановками, он решил, что она просто заблудилась. Точка.

Он зажег сигарету и последовал за ней.

Наконец, трасса #10 снова пошла на север. И когда она выехала на эту трассу, ее вождение казалось более расслабленным, но менее неустойчивым. Как будто она знала, где находится.

Он посмотрел на часы. Было четверть второго. Сеймур в гараже сейчас наверняка захочет спустить с него шкуру за то, что он так долго обедал. Ну и пусть. Как механик... Сеймур был нe очень хорошим работником. Без Джейка это место превратилось бы в ад в считанные месяцы.

Она сбавила скорость и свернула на улицу Железнодорожников. Он хорошо знал эту дорогу.

Он остановился на углу.

Когда она проехала несколько кварталов, он повернул и поехал за ней.

У него было странное чувство. Как будто что-то должно было произойти.

Что-то нехорошее.

Она въехала в длинный крутой подъезд слева. Она была дома.

И тут его осенило.

Нет, это совсем не хорошо.

* * *

Ему было девятнадцать, когда это случилось. Он только что получил свою первую должность, которая не была просто работой оператора насоса в гараже Тедди Паника, закрытом уже семь лет. Он помнил, как однажды пришел домой с работы усталый, довольный и счастливый и услышал голос своего старшего брата, Ли, доносившийся из кухни.

Что-то было в его тоне.

Ли сидел за кухонным столом. Он все еще был в форме патрульного, за исключением фуражки, которую он держал на коленях. Его мать никогда не разрешала надевать фуражку за столом. Рука матери лежала на плече его брата, она посмотрела на приближающегося Джейка и покачала головой, как бы говоря: Не болтай.

Ли заметил это и повернулся к брату.

Его глаза были полны слез.

Джейк никогда в жизни не видел, чтобы мужчина плакал. И уж точно не его брат. Полузащитник. Стрелок по тарелкам. Полицейский.

Джейк просто стоял там. И слушал.

Ли только что приехал из дома Сэма Форрестала на улице Железнодорожников. Он был одним из первых спасателей и видел всю эту чертовщину. Весь этот ужасный бардак. Кровавое опустошение человека, которого он знал всю среднюю школу и школу полицейских, с которым он пил пиво и играл в дартс в баре "Без гриля", с которым он шутил о том, что Сэм предпочел работать в тюрьме, а не на улице.

Его сержант знал обо всем этом и сказал ему, чтобы он убирался к черту домой на целый день. Так он и сделал.

Он помог Никки сесть в патрульную машину. Никки бредила о рвоте и сперме с пеной у рта, как какое-то бешеное животное.

А теперь он был здесь, на кухне с матерью. Рука матери на его плече. Выплакивая свое горе и шок в тихом воздухе, пахнущем печеным хлебом.

- Они найдут, кто это сделал, - сказала его мать. - Они узнают, кто сделал эту ужасную вещь. Ты узнаешь. Ты узнаешь.

* * *

Они никогда не делали этого.

То, что произошло в доме №65 по улице Железнодорожников - очевидно, теперь это был дом Аррианны, ее машина подъехала к подъездной дорожке - сначала стало предметом местных новостей и сплетен, и ненадолго стало национальной сенсацией, а затем, для некоторых, но не для всех, постепенно стерлось из памяти.

Но Джейк помнил тот день на кухне. Помнил, что в конце - когда они втроем сидели за столом, руки тянулись друг к другу, обхватывали, крепко держали - он плакал по брату.

Что он тоже плакал.

И теперь, сидя в своем грузовике, с отрегулированным двигателем, мурлыкающим, как ленивый домашний кот, он зажег еще одну сигарету и стал ждать.

Чего он ждал?

И снова он не знал.

Джек Кетчам и Шэйн МакКензи

Глава 8

Чак лежал голый на кровати в мотеле, простыня была намотана на его бедра, он потягивал виски "Deanston Virgin Oak". Виски было приятным на вкус, но послевкусие было горьким. А может, дело было в нем самом.

Его трехчасовая поездка на встречу заняла всего час. А все потому, что никакой встречи не было. Вместо нее была Флавия, которая теперь лежала рядом с ним и курила свой неизменный "Ньюпорт". Ее загорелое гладкое тело вздохнуло.

- Я знаю, что это клише, - сказала она, - но, честно говоря, это не имеет значения. Иногда это случается.

- Я знаю, что это клише, - сказал он, - но не для меня.

Она пожала плечами.

- Может выпьешь виагру?

- К черту виагру. С тобой мне никогда не нужна была виагра, и ты это знаешь. Черт побери.

Она затушила сигарету, улыбнулась, перекатилась к нему и провела по его соску ногтем с черным лаком.

- А-а-а... Папа жалеет себя, да?

По правде говоря, так оно и было. Что было редкостью. Он был успешным, трудолюбивым, счастливым в браке мужчиной. Он наслаждался своей работой. Он любил свою жену. В банке были деньги. Новый дом был потрясающим.

У него было все. И, возможно, он насмотрелся французских фильмов в студенческие годы, но, по его мнению, наличие всего этого включало в себя наличие любовницы, которая была бы еще более красивой и сексуальной, чем его сексуальная красивая жена.

А Флавия была именно такой. К тому же, она была моложе Чака почти на десять лет. Это тоже нельзя было игнорировать. Но последние шесть месяцев он изменял Аррианне не из-за какого-то расстройства или недовольства, что, по его мнению, тоже было бы очень по-французски. Нет. Он изменял, потому что Флавия заинтересовалась им с самого начала, и он был бы дураком, если бы пропустил этот интерес. А он не был дураком.

Но теперь.

Теперь его член не работает.

Какого хрена?

Он подумал об Аррианне. О ее вновь обретенном сексуальном влечении. Он представил, как она выгибается, как ее маленькая тугая попка разжимается для головки его члена. Сначала ему было трудно ввести его, а когда он попытался сделать это силой, она зашипела, потянулась назад и похлопала его по