Он меня погубит - Оливия Лейк

Когда спустилась в бар – сразу увидела его. Черные волосы со вкусом убраны назад, смокинг идеально сидел на поджаром, излучающим мощь теле. Марк выглядел мужчиной, привыкшем к самому лучшему: одежда, машины, женщины – ко всему относился как к должному, с легким пренебрежением, не обращая внимание, какое впечатление производит на окружающих. А вот я заметила, замерев на последней ступеньке. Ухоженные девушки бросали призывные долгие взгляды, потягивая яркие коктейли. Все же девушек цепляет опасность. В Марке было что-то темное и мрачное, что отпечаталось на всем облике, делая из него загадочного незнакомца, даже для той, кто делит с ним постель. Слишком чужой, чтобы быть знакомым.

– Мелена? – удивленно раздалось справа. Я вздрогнула, поворачиваясь. Боже мой! Скотт Андресс. Что же это?! Откуда он здесь?!

– Мистер Андресс, – Марк вовремя подоспел. Я бросила ему немой призыв о помощи. Что делать? Что говорить?

– Здравствуй, Марк, – мужчины пожали руки, как хорошие знакомые. Что же, неудивительно. Политический оппонент отца. Крупный промышленник. Уроженец Палм-Бич. Скотт Андресс проиграл ему пост мэра, но активно пытался отыграться. Возможно, через год в городе сменится хозяин. Гордон Берроуз, увы, не благодетель и больше думает о собственном кармане, чем о нуждах города. С такой политикой на второй срок не переизбраться.

– Мелена, – внимание снова сфокусировали на мне, – вчера был благотворительный вечер в мэрии. Гордон сказал, что ты приболела.

Я не успела ответить, Марк посмотрел на меня жгуче и легко поцеловал в плечо – не осталось сомнений, в каких отношениях мы состоим. Мистер Андресс понимающе хмыкнул. Все, завтра обо мне начнет судачить весь Палм-Бич. Отец будет в ярости. Он, наверняка, пытался скрыть мое исчезновение, чтобы сохранить лицо семьи, а тут такой пассаж. Я даже не знала, смеяться мне или плакать?

Следующий час Марк показывал меня сливкам общества, собравшимся словить удачу за хвост. Он не просто не пытался скрыть наш роман – он демонстрировал меня. Стремился, чтобы каждый, кто имел хоть какой-нибудь вес в высших кругах знал, что Милена Берроуз, дочь того самого Гордона Берроуза, бизнесмена и политика, и жена его правой руки стала любовницей Марка Нортмана.

– Поиграй, детка, – он всучил мне лоток с фишками, сухо скользнув губами по щеке, а сам ушел в вип-зал – играть по-крупному.

Все, что происходило дальше казалось каким-то дурным сном: мужчины, с которыми меня успели познакомить, смотрели оценивающе, не скрывая сексуального интереса. Я была для них товаром, который, возможно, они были бы не прочь приобрести. Меня трижды хотели угостить шампанским, невзначай касаясь бедра. Предлагали проводить на шоу «О»*** или просто встретиться, когда я буду свободна. Отвратительно! Я чувствовала себя дешевкой. Последней каплей стал разговор с мистером Андрессом, поймавшим меня на входе в вип-зал.

– Мелена, – с плутовской улыбкой начал он, отводя меня за колонну и кладя руку чуть ниже талии, на грани просто. – Ты так хороша сегодня, – обвел меня похотливым взглядом, разве что не облизнулся. А вот Марк не потрудился заметить моей красоты. Какой же он… – Я даже не знал, что ты такая… – Скотт Андресс провел костяшкой пальца по моему обнаженному плечу. Я дернулась, наградив его брезгливым взглядом.

– Какая такая? – спросила с вызовом. На что он намекает?!

– Ну-ну, – примирительно поднял руки. – Я все понимаю: девочка сбежала от цербера отца и ревнивца мужа. – Я не ответила. – В общем, когда тебе надоест Кайман, позвони, – он сунул мне визитку. – Выпьем.

Он ушел, а я так и осталась стоять, грязью облитая. Невидимой, но не менее смердящей. У него жена, дочь моего возраста, а все туда же. Но больше меня разочаровал Марк.

Значит, все, что он делал – раскрепощал, соблазнял, очаровывал – было не ради меня самой, а чтобы окружение – их с отцом окружение! – увидело во мне яркую и сексуальную шлюху Марка Нортмана. Которая ест с его руки, ради его постели сбежала от мужа, забыла про честь и достоинство. А ведь мне было плевать на это все, лишь бы с ним рядом быть, но не в таком качестве. Не в таком! Я-то думала…

Марк ведь нарочно щеголяет мной перед всеми этими людьми, и положение у меня весьма определенное. Я не его возлюбленная, похищенная практически добровольно, я шлюха, которую он имеет, пока есть такое желание. Для него я – дорогая безделушка, которую можно использовать или передарить другому. Стало горько.

Нет, я отдавала себе отчет, что Марк похитил меня, желая щелкнуть по носу отца. Показать, что на каждую силу найдется еще большая сила, но этого оказалось мало. Мистеру Марку Нортману хотелось, чтобы весь мир узнал, что он сделал, и способов он не гнушался. Я стоила для него ничтожно мало, раз меня с такой легкостью опорочили. Возможно, он и сейчас играет на меня в карты, чтобы показать всем, что дочь Гордона Берроуза сделает все, что ей прикажут.

Вип-зал встретил негромкой тягучей музыкой, интимным полумраком и дурманящим запахом курительных смесей. Здесь был всего один стол, но ставки больше, чем приносило все казино: проигрывались и выигрывались миллионы долларов за вечер.

Я неспешно подошла, становясь за спиной Марка. Он даже головы не повернул, никак не выдал, что вообще заметил мое присутствие. Прочие спутницы пили у бара, не вмешиваясь в серьезные большие дела не менее серьезных и больших мужчин, игравших в блэкджек. Мне стало тошно. Я не страдала классовыми предрассудками, но отчетливо понимала, что ни одна из девушек не была кем-то значимым для присутствующих: красивая доступная вещь. Они все были купены – за деньги, цацки, путешествия. Продали свою молодость и привлекательность на откуп пузатым толстосумам. Взгляд не нарочно остановился на Скотте Андрессе – он именно такой. И я такая. Марк возвел меня в ранг дорогого эскорта. Будь рядом, улыбайся и раздвигай ноги, когда велено.

Один из мужчин с модно подстриженной бородой подмигнул мне, пристально изучая нескромное декольте. На жену или девушку Марка Нортмана так бы не смотрели, а на его шлюху можно. Шлюху…

Нет! Беззвучный протест заставил сжать губы в тонкую линию. Я пока не знала, кем стала, но больше не буду безвольной овечкой на поводу. Хватит! Двадцать три года мной пользовались, больше это не будет!

– Милый, – я погладила плечо Марка, опускаясь к нему, словно собиралась шепнуть что-то непозволительно пошлое, а сама в карты посмотрела. – О! Какие славные валеты!

Кто-то хмыкнул в кулак, Марк же перевел на меня убийственно ледяной взгляд. Я только захлопала глазами. А что? Я ведь пешка, шлюха, вещь. Мне не положено думать.

Смотреть как они будут вскрываться не стала – пошла к бару, туда, где положено быть комнатным собачкам.

«Белладжио» славился своими откровенными шоу, но здесь своя программа. Полуголые девушки эротично извивались на шесте, хотя мужчины, по большей части, смотрели исключительно в карты или на лица партнеров по игре. Наверное, мое место там же. Я в два глотка осушила бокал сладкого шампанского и улыбнулась бармену, проверяя свою соблазнительность. Он налили мне еще – за счет заведения. И этот мечтает урвать кусочек от красивой жизни сильных мира сего. Я не стала пить – не хочу быть должной еще и ему. У меня ведь, по сути, не было даже своих денег. Богатая нищенка.