Он меня погубит - Оливия Лейк

– Расслабься, – шепнул, собирая мои волосы в хвост и плавно двигая бедрами. Я послушно пропустила его глубже, стараясь медленно и глубоко дышать. Ему нравилось на полную, резко и даже грубо, но со мной пока так нельзя, слишком мало опыта. Марк старался не давить. – Умница, – похвалил, когда жесткие волосы на лобке пощекотали мне губы. Я смогла принять член до конца. Мне можно диплом выдавать. Жаль, в моем колледже не было такой специальности. Я бы гордилась им больше, чем тем, который имею. От этого хотя бы толк есть.

Урок закончен, и Марк отпустил тормоза: толкнул меня на шезлонг, широко разводя ноги, провел подрагивающей плотью по влажным створкам, надавливая на пульсирующее местечко. Я закусила губу, и сама потерлась о головку, сильную и бархатно-нежную. Пальцы просто не могут сотворить именно это наслаждение. Все, что я испытывала до – суррогат и дешевая имитация.

Марк резко наклонился и дразняще лизнул влажные складочки, круговыми движениями обводя набухший клитор, пока я не поползла на его язык, без слов умоляя сжалиться. Я была инструментом в руках опытного музыканта, который вместо музыки извлекал из меня порочные стоны. Возможно, я тоже когда-нибудь сыграю на нем. Мысль пришла за секунду до упоительного томного оргазма, негой омывшего тело.

Внутри еще тугими спиралями закручивались отголоски наслаждения, когда Марк играючи перевернул меня, укладывая на живот, и резко, с громким влажным шлепком ворвался. Меня насаживали на каменный член, вколачивали в мягкое покрытие, агрессивно сминая ягодицы.

– Ты такая узенькая, мышка-малышка, – рвано произнес Марк, на мгновение опуская щиты и теряя контроль. Он накрутил на кулак мои волосы и оттянул шею, вбиваясь в меня быстро и грубо, на грани боли, взвинчивая темп до предела. Наслаждение внутри еще тлело, а когда член начал выходить на полную и таранить промежность, оно вспыхнуло и закружило, горячей волной сжимая низ живота. Марк просунул руку, пальцем помогая себе заставить меня снова взорваться. А сам, как вулкан, извергался во мне.

– Р-рр… – это было похоже на рычание дикого зверя. Льва, который покрывал мощную спину и грозно скалил клыки. Его нельзя было приручить, но можно задобрить – принести в жертву невинную деву. Дева была не против. Да, мои мысли и желания даже меня саму шокировали в последнее время.

– Для «вчерашней» девственницы ты слишком сексуальная, – иронично заметил Марк, когда я чувственно потянулась, демонстрируя острые пики сосков. Он устроился на локтях прямо у меня между ног, с ленцой изучая мое лицо.

– Вашими стараниями, мистер Нортман, – игриво отозвалась я, пропустив жесткие темные волосы сквозь пальцы. Никогда не чувствовала себя настолько счастливой и свободной. Какое же это пьянящая чувство. Свобода.

– О чем ты думаешь?

– Какой поразительный оксюморон, – улыбнулась я. – Ты украл меня, и я стала свободной как никогда.

– Тебе нравится в Вегасе? – вдруг сменил тему он.

– Я там не была.

В городе греха кротким женщинам семьи Берроуз не место. А вот отец завсегдатай. Хвалился выигрышами он обычно громко.

– Тогда собирай чемодан. У тебя будет шанс поквитаться и разорить меня.

Томность и нега слетели, растворились в страхе, противно сжавшем душу.

– Марк, может не нужно? – взмолилась я. – Давай останемся. Если отец узнает…

Да, мне было жутко от одной мысли снова оказаться в особняке в Уэст-Палм-Бич! Я каждый день молилась, чтобы больше никогда не оказаться во власти Билла.

– Не волнуйся, тебе ничего не угрожает, – уверенно произнес Марк, но я все равно боялась, поэтому села, обнимая себя руками, уже защищаясь, хотя меня еще не схватили.

– Мелена?

Я продолжала смотреть в себя.

– Мелена, – Марк двум пальцами сжал мой подбородок, привлекая внимание. – Ты мне доверяешь?

Стальные глаза смотрели пугающе серьезно, проникая в мои мысли, вспарывая острым клинком липкие страхи. Он не позволит отнять меня. Больше не проиграет отцу.

– Где ты был эти пять лет? – тихо спросила, погладив грозного льва на плече. История про чудесное выживание после падения самолета – чушь! Но где же он был? Где так изменился?

Марк не ответил. Снова. Только улыбнулся криво. Я не стала настаивать. Это в любом случае ничего не даст.

– Не бойся, мне известно все о планах и передвижениях твоего отца. Никогда больше не бойся его и своего подонка мужа.

Марк ловко поднялся и потянулся, сверкая бронзовым загаром и улыбаясь, словно и не было тяжелого разговора.

– Марк, – смущенно позвала, – мне нужно к врачу, чтобы мне подобрали таблетки.

Он непонимающе нахмурился.

– Противозачаточные, – добавила, понизив голос.

– Не беспокойся об этом.

– Но…

– Просто не думай, – улыбнулся, а глаза непроницаемые, странно далекие. Я не знала, где он был эти пять лет, но… Неужели Марк не может иметь детей?

***

Лететь в Штаты я все равно боялась, даже узнав, что люди Марка тенью будут следовать за нами. На расстояние пули никто не приблизится. Но как объяснить моей внутренней Фионе, что дракон нас больше не схватит и в высокой башне не запрет? Никак. Только довериться спасителю. Моему персональном и очень красивому Шреку.

– Ты не представляешь, как это жить под постоянным надзором, – вздохнула я, когда двери шикарного президентского люкса в отеле-казино «Белладжио» закрылись.

Марк коротко и до дрожи жутко на меня взглянул, прежде чем его лицо приобрело обычное иронично спокойное выражение.

– Ни о чем не думай, отдыхай, – он жаркими губами прижался к моей шее. – У меня пара встреч назначена. В семь спускайся в бар ресторана «Пикассо», поужинаем.

Через минуту я осталась одна. Переступив через чемодан, вышла на одну из трех террас – Лас-Вегас-Стрип шумно ударила в лицо: толпы туристов, какофония звуков, многообразие запахов. Я улыбнулась, пока улыбка не перешла в смех, звонкий и искрометный. Мне определенно нравился город греха, хотя я еще ничего не видела!

Это мой первый выход с Марком, значит, я должна выглядеть потрясающе. Хотелось, чтобы он гордился мной, чтобы потерял голову, так же, как и я от него. В одном из салонов «Белладжио» мне сделали макияж и изысканную вечернюю укладку, расхвалив цвет волос. Мастеру сложно было поверить, что серебристо-белый может быть натуральным оттенком. Это он роскошных волос мамы не видел! Подумала и осеклась. Я тоже не видела. Пять лет.

– Господи, пожалуйста, пусть только она будет жива! Пожалуйста, прошу! – тихо произнесла, поцеловав маленький крестик, висевший на запястье. Мне легче было думать, что отец запугал ее и не позволял встретиться со мной, чем подозревать самое худшее. Так просто было легче.

Я вошла в огромный гардероб и сбросила шелковый халат. На выбор было два платья: серебристый шелк с кружевом или глубокий, черный, невероятно тонкий бархат. Оба наряда шикарны, но я остановилась на самом провокационном: тонкие бретельки придерживали два треугольника, едва прикрывающих соски, а умопомрачительный разрез подчеркивал стройность ног. Бриллиантовая слеза на длинной цепочке легла в ложбинку между грудей, и никакого белья. Я ведь плохая девочка.