История тайной войны в Средние века - Павел Остапенко

Жители осажденной Нарсесом Лукки, выбрав из своего числа заложников, которые отправились в лагерь византийцев, пообещали, что через 30 дней, если к ним не подоспеет помощь, город будет сдан. Договор был скреплен клятвой.

Однако войско франков, на которое надеялись защитники Лукки, не пришло. Но когда Нарсес потребовал от луккианцев сдаться, они отказались.

Соратники обманутого и разгневанного Нарсеса считали, что нужно умертвить заложников, чтобы наказать горожан за нарушение клятвы. Но Нарсес проявил благоразумие, дальновидность и хитрость.

Связанных заложников привели поближе к городу, так, чтобы происходящее было видно с укреплений, и поставили одного за другим. Указывая на заложников, Нарсес пригрозил немедленно убить их, если условия договора не будут выполнены. Жители Лукки отказались и теперь. Тогда Нарсес приказал немедленно обезглавить всех заложников. Солдаты, выхватив мечи, стали поражать несчастных.

Хитрость же Нарсеса заключалась в том, что шеи и спины заложников были защищены узкими и короткими, но крепкими досками, на которые и приходились удары. Но луккианцам эти «латы» были не видны, и они, видя, как заложники один за другим оседают на землю (как и было им приказано), возопили. Женщины — матери, сестры и дочери тех, кого горожане сочли мертвыми — а среди заложников немало было знатных и именитых людей, — осыпали Нарсеса ругательствами, называя кровожадным насильником, лживым негодяем, похвалявшимся мнимым благочестием.

У Нарсеса, однако, была готова отповедь: «Разве не вы были причиной их гибели? Дав клятву и затем, позорно нарушив договор, вы предали их. Но и теперь, если вы желаете вернуться к благоразумию и подтвердить делом договор, то не получите никакого вреда. Ибо и заложники ваши оживут, и мы не причиним никакого ущерба вашему городу. А если откажетесь, то вам нужно будет оплакивать не только их, но и самих себя».

Поверили луккианцы в подобные обещания, или нет, но они снова поклялись, что сдадут город на волю Нарсеса, если увидят заложников живыми. Заложникам приказали встать. Но и теперь, увидев заложников здоровыми и невредимыми, далеко не все луккианцы согласны были исполнить обещанное.

Лишний раз убедившись в вероломстве жителей Лукки, стратиг Нарсес велел отпустить заложников, не истребовав с горожан ни выкупа, ни обязательств. Неблагодарным и вероломным луккианцам он сказал: «Не свойственно мне заниматься шутовством и обольщаться пустыми надеждами. Я уверен, что и без них, если вы немедленно не сдадитесь, сумею покорить вас этим», — и показал им меч.

Но Нарсес витийствовал и потрясал мечом не под влиянием минутного чувства — у него был готов план, который позволил ему очень скоро блестяще завершить эту многоходовую комбинацию, поставив коварный город на колени.

Отпущенные заложники, вернувшись в город, превозносили Нарсеса, восхваляли его доброту и человечность. Восхваляли его величие, смягченное кротостью и смирением. Эти речи в короткий срок сделали больше, чем сила оружия. Тем более, что их произносили живые доказательства этих слов.

Если бы дело зависело только от отпущенных заложников, город бы уже сдался. Но военачальники-франки, которые руководили обороной города, требовали от луккианцев продолжения войны, заставляя их предпринимать тщетные попытки силой оружия заставить врага снять осаду.

Так что неожиданные вылазки и нападения на римлян продолжались, хотя вред причиняли ничтожный, так как многие луккианцы, поддавшиеся на увещевания бывших заложников Нарсеса, сражались вяло.

И тогда Нарсес снова заверил горожан, что не будет мстить им за дважды несдержанную клятву, и луккианцы с готовностью сдали город после трехмесячной осады и охотно впустили в него войско, вновь сделавшись подданными римского императора.

На ход войны в Италии большое влияние оказала вновь вспыхнувшая в 540 году война с Персией. Персидский царь Хосров не мог безучастно наблюдать за успехами Юстиниана на Западе. Когда с восточных границ Византии войска были переброшены в Италию, Хосров объявил войну, застигнув римлян врасплох.

Византийские силы на Евфрате оказались столь слабыми, что не могли сколько-нибудь эффективно сопротивляться. Так что Хосрову в начале войны удалось нанести Византии удар, какого она не испытывала со времен Адрианопольской катастрофы[32] — Хосров, лично возглавив иранскую армию, прорвался в северную Сирию. Его главной целью была столица Востока Антиохия, не видевшая неприятеля несколько столетий.

Персидский царь Хосров

Перед самым нападением Хосрова Юстиниан перевел в Антиохию шеститысячный гарнизон, но командовали им люди малоопытные и не слишком способные, так что гарнизон скоро оказался совершенно деморализован, и Хосрову удалось взять город приступом. Персы устроили в городе ужасную резню: город был разрушен до основания, а уцелевшее население уведено в пределы Персии. Эта катастрофа — гибель второго по величине города Востока — заставила Юстиниана перебросить часть войска из Италии и стянуть к Евфрату в начале 541 года большую часть военных сил империи. Командовать ими был назначен все тот же Велизарий. Но и этих сил для успешной борьбы с персами было недостаточно.

Существовала еще одна немаловажная причина ошеломляющих успехов Хосрова и его войска на начальном этапе войны. О ней рассказывает Прокопий Кессарийский: «Издревле за счет казны содержались многие люди, которые отправлялись в пределы врагов, проникали в царство персов под видом торговцев или под каким-либо иным предлогом и, тщательно все разведав, по возвращении в землю римлян могли известить начальствующих лиц о вражеских секретах. Те же, заранее предупрежденные, были на стороже, и ничего не становилось для них неожиданностью. То же самое издавна существовало и у персов. Хосров, увеличив, как говорят, жалованье разведчикам, выгадал от такой предусмотрительности. Ибо ничто из того, что происходило у римлян, не оставалось для него тайной. Юстиниан же не потратил на них ничего, и даже само звание разведчиков искоренил на римской земле[33]».

Прокопий Кессарийский приводит многочисленные свидетельства высокого мастерства, которого персы достигли в тайной войне. Среди прочего, он рассказывает следующее.

Когда войско персов во главе с Хосровом подошло к городу Сурон на берегу Евфрата, конь под царем заржал и ударил копытом о землю. Персидские маги заявили, что это — предзнаменование того, что город будет взят. Ободренный таким образом Хосров, разбив лагерь, послал войско на штурм города.