Досрочный выпуск - Павел Вяч

Кувырок вбок, подняться на ноги, чтобы тут же согнуться от удара в живот. Ухватиться за ногу, владелец которой и не думал носить сменку, и, не обращая внимания на сыплющиесяудары, притянуть его к себе, чтобы перехватиться за плечо.

Под скрученными пальцами что-то хрустнуло, враг завыл, а удары перестали сыпаться на голову, давая возможность осмотреться.

Один стоит чуть поодаль, баюкая в руках лицо, второй, прижав левую руку к ключице резко отпрянул назад.

— Твари, — сплюнул кровью Алексей.

— Мразь, — прошипел Тамерлан.

Его рука нырнула в карман джинс, доставая оттуда нож.

— Ты мне чуть глаз не вырвал! — Рустам, оторвал руки от окровавленного лица и налитыми кровью глазами посмотрел на Алексея. — Убью, ска!

«Надо ударить первым!» — пришла правильная в общем-то, но запоздалая мысль.

Тамерлан бросился на него, размахивая своим ножом. Следом кинулся и Рустам.

В этом момент Алексея ясно понял, что сейчас или он или его. Мозг заработал с космической скоростью, просчитывая ситуацию.

«Тамерлан здоровый, у него нож. Рустам поменьше, у него глаз. Сначала Рустама. Потом Тамерлана. И плевать на нож!»

Алексей бросился навстречу отморозку с ножом и, отметив краем сознания резкую боль в районе живота, оттолкнул его в сторону, разворачиваясь ко второму.

Удар между ног. Подлететь с согнувшемуся пополам ублюдку и буквально вбить колено ему в живот. Есть! Попал в солнышко!

Алексей оскалился, разворачиваясь назад.

Один выведен из строя, остался второй.

— Писец… тебе… ур-род! — прорычал враг, перемежая слова с махами ножом. — У… бью!

Занятия гимнастикой помогали Алексею уклоняться от резких взмахов ножа, который превратился в тусклую молнию.

Восприятие мира сузилось до точки, и он видел перед собой только серебристые росчерки вражеский когтей.

Стиснув в кулаке вытащенную из внутреннего кармана пиджака ручку, он отступал, терпеливо дожидаясь, когда беснующийся перед ним зверь прыгнет всерьез, престав пугать.

Неожиданно по ушам резануло истошным воем, на мгновение оглушая и парализуя, и враг, припавший на передние лапы, бросился ему на грудь.

Но в горло Алексей успел вонзить

И там с усильем прокрутить

Свое орудье. Зверь завыл

Рванулся из последних сил

В живот вонзаясь все сильней

И они, обнявшись крепче двух друзей

Упали на пол. И в тишине

Бой продолжался на земле.

«Уничтожить! Растерзать! Втоптать!» — Алексей уже не чувствовал ног, но упорно продолжал вбивать кулаки во что-то мягкое и теплое.

Верная ручка, купленная по акции в книжном магазине, обломилась, застряв в горле врага, и Алексей без сожаления стряхнул с рук остатки пластика. Он должен был закончить дело — добить зверя и защитить своих… своих кого? Родных? Друзей?

Здравый смысл постепенно возвращался, а вместе с ним возвращалась и память.

«Детей! Он должен защитить своих детей! … Но от кого?»

Он присмотрелся к подмятому под себя врагу, сил у которого оставалось только на яростный хрип.

Избитое в кровь лицо, свернутый набок нос, торчащая из горла ручка. И самое главное — удивлённые глаза, глубоко внутри которых поселилась безнадежная тоска.

«Тамерлан… — вспомнил Алексей Александрович. — Второгодник. Третий год терроризирует всю школу, забирает у мелких деньги на обеды, пристает с гнусными намеками к старшеклассницам, вымогает у сверстников телефоны, несколько раз подозревали в краже денег из учительских сумок, но доказать не смогли. Отец — сидит. Мать — пьет. Озлобленный на весь мир ребенок, у которого не было детства. Рано повзрослевший хищник. Как оказалось, носит в школу нож, который, не задумываясь, пустил сегодня в ход! Если все оставить так как есть, то он или кого-нибудь покалечит, или вовсе — убьет».

Алексей посмотрел на парня в надежде увидеть хотя бы тень страха или раскаяния на его лице, но наткнулся лишь на обжигающий злобой бездушный взгляд конченного отморозка.

— Кто если не я? — обреченно прошептал Алексей Александрович, смыкая руки на горле подростка.

— Алексей Александрович, — донесся сбоку приглушенный голос Миши Балышева. — А ради чего был этот бой?

— Ради свободы от таких нелюдей, — прошептал Алексей. — Ради вас. Ради детей.

— Неужели нужно убить ребенка, чтобы спасти от него остальных?

— Я не знаю, — прошептал Алексей.

— Знаешь, — не согласился Миша мягким баритоном.

Алексей с внезапно пробудившимся интересом скосил глаза налево — голос был приятный, знакомый, но точно не Мишин. Да и присевшего на корточки мальчика в Мишиной толстовке, он хоть и видел не впервой, но затруднялся сказать, когда и где именно.

Не-Миша провел рукой по лысой голове, поправил ярко-красный галстук и неожиданно ему подмигнул.

— Эээ, — совсем не по-учительски завис Алексей, — Цит?

Он потряс головой и наваждение схлынуло, оставив после себя легкое чувство дежавю, а сидящий перед ним Миша Балышев с тревогой прокричал ему в лицо:

— Алексей Александрович! Вы же сейчас его задушите!

Алексей перевел взгляд вниз — на хрипящего Тамерлана и с неохотой разжал пальцы.

Не из-за слов Миши, нет. Из-за Цита.

Ведь если он его увидел, значит…

Алексей через силу поднялся на ноги, которых не чувствовал еще несколько секунд назад. С любопытством посмотрел на рваные раны на своем животе, перевел взгляд на валяющийся на полу короткий кухонный нож и недоверчиво хмыкнул.

— Глубина, глубина… — под его взглядом раны на животе медленно затянулись, а окружающий его мир недовольно посмурнел.

А вот безликая толпа школьников наоборот начала неторопливо стягиваться в кольцо, окружая его со всех сторон.

— Вы об этом пожалеете! — закричал с пола Рустам, увидев, что стало с его товарищем. — После школы вас будут ждать!

— Надо же, уже «Вы», — философски заметил Алексей, судорожно размышляющий, что делать дальше, — оказывается нужно было всего-навсего разок-другой врезать!

— Алексей Александрович! Что вы себе позволяете! — Появившаяся из-за поворота короткостриженая женщина с сиреневыми волосами и в толстых очках с роговой оправой решительно пробивалась сквозь молчащих учеников. — Вы же избили учащегося нашей школы! Девятиклассника! Вы же его почти убили! Вы маньяк, психопат и убийца!

Голос Матильды Павловны, завуча старшей школы, был настолько пронзительным и громким, что Алексей невольно скривился.