Прогулка - Дрю Магари

Но той ночью молчание было совсем иного рода. Разрушительным. Он взял ее за руку, поцеловал в щеку, и она прижалась к нему, не говоря ни слова. Они сидели так примерно час, прежде чем она наконец заговорила.

– О Бен…

– Скажи мне, ну, хоть разок.

– Не могу, – прошептала она. – Если я тебе скажу, это убьет меня.

– У тебя на глазах кто-то умер?

Она промолчала.

– И не один?

Еле заметный кивок.

– Прости меня, Тереза.

Она продолжала сидеть с плотно закрытыми глазами.

– Ты же не виновата, – начал было Бен.

– Нет, виновата, – отрезала она. – Это я их убила.

– Нет-нет, ты никого не убивала.

Она залилась слезами.

– Не могу я об этом говорить.

Погоди-ка секундочку, ты же помнишь ту ночь, так ведь? После этого она отказалась от нескольких дежурств, не забыл? А потом два дня молчала как рыба, едва слово скажет, а как с постели встанет, так сразу в подвал, рисовать. Целую неделю потом в себя приходила. Тогда у нее на работе выдалась худшая ночь из всех. Ты разве этого не помнишь?

* * *

Когда Бен проснулся, катер налетел на айсберг.

Передняя палуба смялась в гармошку, словно капот дешевого автомобиля. Бен проснулся в полете, и, не успев как следует сообразить, что происходит, врубился в пульт управления. Ребра приняли на себя первый удар и взвыли от боли.

– КРА-А-АБ?!

– Мы врезались в айсберг.

– Когда я лег спать, было двадцать семь градусов!

Но теперь градусов было совсем не двадцать семь. Тугой ледяной ветер задувал в разбитое окно мостика. Бен поднялся на ноги и увидел взмывающий ввысь айсберг, плавучую башню с голубоватыми обрывами утесов и с тонкой полоской подтаявшего льда внизу, едва достаточной для того, чтобы не продырявить резиновый обод катера. Однако двигатели заглохли от удара, и обод начал сдуваться. Катер останется на плаву совсем недолго.

Откос айсберга нависал над искореженным катером, и подтаявший ледок плотными тяжелыми каплями стекал на палубу. Это походило на то, будто ты сначала стоишь под намокшим деревом, а потом решаешься его встряхнуть. Определить размеры ледяной горы не представлялось возможным. Вокруг нее плавал коварный паковый лед: смерзшиеся бесформенные льдины, крутящиеся в водоворотах. О какой-либо твердой поверхности и думать нечего. Сам айсберг представлял собой исполинский осколок наносного ледника. По сравнению с ним катер выглядел крохотным муравьем.

Бен чувствовал, как катер погружается в воду и из-под днища со свистом вырывается воздух.

– Спасательные шлюпки, – бросил он Крабу. Тот спрыгнул с пульта и поскакал вниз по ступенькам. Бен прихватил телефон вместе с зарядкой и ринулся в каюту, где бросил свои вещи. Схватив рюкзак, он торопливо засунул в него два халата, четыре полотенца и две мочалки. Все влезло. Затем он распахнул отдельно стоявший шкафчик и, к своему величайшему изумлению, обнаружил, что тот набит зимним снаряжением: ботинки, шерстяные носки, термобелье, свитеры, перчатки, шапки, верхолазные кошки, ледорубы, защитные очки, нейлоновые штаны на стеганой подкладке и непромокаемая куртка от спортивного костюма. Все чистое. Все его размера. Днем раньше ничего этого здесь не было. Он схватил вещи в охапку, прихватил с прикроватной тумбочки ручку и чистый блокнот.

В иллюминатор Бен видел, как прибывает ледяная вода. Он лихорадочно натянул снаряжение, выбежал в главный салон, свалил в рюкзак целую чашу с соленым печеньем вкупе с десятком бутылок воды. Затем выскочил за двойные двери.

Катер медленно погружался, накренившись на нос. Вода заполняла продырявленный обод и смятую переднюю часть корпуса. На палубе у правого борта, ближе к корме, Краб нажал на кнопку, которая автоматически активировала одну из спасательных шлюпок из стекловолокна ярко-оранжевого цвета. Тупоносая посудина раскачивалась на шлюпбалках над бортом катера в ожидании спуска на воду. Катер начал крениться еще и на правый борт, подминаясь под айсберг, готовый вот-вот раздавить его своим исполинским весом.

– Живей давай, разиня! – заорал Краб, когда Бен подбежал к шлюпке и распахнул люк. Вода уже заливала палубу для солнечных ванн, смывая шезлонги и проникая в рваные дыры в обшивке. Бен прыгнул в люк и оказался в дизельной спасательной шлюпке, рассчитанной на двадцать четыре человека, с маленьким пультом управления на корме. Бен взглянул на потолок и обнаружил большое красное кольцо с надписью «СБРОС».

Он дернул за него, и шлюпка съехала со шлюпбалок, почти плашмя плюхнувшись на воду.

– Надо спешить, – сказал Бен Крабу. Тонущий катер продолжало поворачивать к айсбергу, отчего шлюпка оказалась сжатой между ледяной горой и бортом катера. На пульте Бен обнаружил толстый пластиковый ключ для запуска двигателя. Он завел его и потянул рубильник назад, чтобы поскорее убраться с места крушения.

– Тропу видишь? – спросил он у Краба.

– Какая еще тропа? Одно ледяное поле вокруг.

– Где-то ведь тропа продолжается. Давай высматривай!

Краб запрыгнул на уступок у окна кабины. Вид оттуда открывался скверный, не то что дивный панорамный обзор с мостика катера.

– Да тут сплошной лед кругом. Похоже, нас затерло паковыми льдинами.

Шлюпка врезалась в одну из окружавших их плоских льдин, и Бен кубарем скатился по лесенке, ведущей из кабины в пассажирский салон. Он чувствовал себя тряпичной куклой. Ему пришлось снова сделаться шестилетним ребенком с гуттаперчевыми костями и полным презрением к опасности. Краб перепрыгнул на другую сторону кабины и выглянул в иллюминатор.

– Мы тонем? – спросил Бен.

– Мы – нет, а вот классная лодка – да. Вот попали-то. Катер был куда лучше этой плоскодонки.

Бен вскарабкался по ступенькам и увидел, как изящное судно сдается под натиском бурлящей воды. Волны подобрались к мостику и перехлестывали в разбитое окно, постепенно поглощая катер, словно змея, втягивающая в себя огромную добычу.

Тем временем шлюпка хотя и получила удар, но двигатель ее продолжал работать. Бен выставил рубильник на самый малый ход и отдал катеру последние почести, пока тот погружался все глубже и глубже… наконец исчезнув навсегда. За местом крушения образовалась небольшая полынья между айсбергом и паковым льдом, достаточная для опытного моряка, чтобы пройти дуговым курсом.

Но Бен не был опытным моряком. Еще мальчишкой в летнем лагере он катался на надувной лодке с парусом из тех, у которых на носу имелась маленькая блестящая ручка для погружения корпуса в воду. В ней даже сесть было негде. Приходилось лежать и молить Бога, чтобы не свалиться в воду. По центру посудины надо было опускать выдвижной киль и править лодкой с помощью жуткого деревянного руля на корме. Все мыслимые работы на борту получались у Бена из рук вон плохо. Узлы все время развязывались. Выдвижной киль застревал. Каждый раз, когда надо было поворачивать, Бен всегда налетал физиономией на качающийся бревенчатый бон. Моряк из него не получился. Однако плавать он умел. Если не можешь совершать плавание, то лучше хорошенько учись плавать.