Внизу наш дом - Сергей Калашников

Нам тоже следует не выпускать из виду оба направления – иметь наготове планеры и под те двигатели, и под другие, совершенствуя лётные качества и вооружение по мере развития моторов. С И-16 это и так происходит и, если бы не самовольная гибель Валерия Павловича, после которой к Николаю Николаевичу заметно охладели в верхах, к началу войны мы имели обкатанный и весьма совершенный истребитель.

Сложнее обстоят дела с истребителями с моторами водяного охлаждения – на этом направлении заграница нас опережает с каждым днём всё сильнее. И, чтобы поезд не ушёл окончательно, необходимо принятие И-17-го в качестве учебно-тренировочного истребителя. Тогда он будет стоять на мелкосерийном производстве – а это освоенные техпроцессы. Эксплуатироваться в военных училищах – а это замечания от техников. И летать – уж курсанты-то выявят опытным путём все проблемы с лётными качествами.

Кроме того, на этих машинах будут опробоваться новые типы пушек, пулемётов и иных видов вооружения – в прошлый раз с прототипом так и было – на нём обкатывали множество разных проектов.

– Ты кого хочешь обмануть? – воскликнул Конарев. – Предлагаешь ввести в заблуждение руководство страны?

– Не столько руководство, сколько конкурентов. Знаете, что могут сделать недоброжелатели, вхожие в высокие кабинеты? Оно нам надо? А так – сидит себе Поликарпов в своём Нижнем Новгороде на заводе, выпускающем деревянно-тряпочные У-2, УТИ-17 для учебных частей и лётных школ, да переставляет моторы и пушки на давным-давно известном ишачке.

– Я в Москве работаю, – возразил Николай Николаевич.

– Надо переезжать, – вздохнул я. – Как-то заинтересовать в этом самых нужных конструкторов и создавать небольшой, но зубастый коллектив с привлечением местных кадров. С одной стороны, когда фашист будет рваться к нашей столице, у вас сохранится деловая атмосфера. С другой – начальство пореже станет наведываться. И не придётся никому ничего особо доказывать – работы по утверждённой тематике, совершенствование серийной техники, скромное, но устойчивое финансирование и прекрасные отношения с заводчанами – что ещё нужно, чтобы достойно встретить старость?

А когда придёт час грозных испытаний вот тут-то и окажется, что наши учебно-тренировочные самолётики кроют немецкие истребители, как бог черепаху. И, главное, все пилоты давно их освоили во время учёбы ещё в училище или проходя краткосрочные курсы.

Кстати! Вашу новую задумку – И-180 – тоже можно преподнести как учебно-тренировочную машину, предназначенную для освоения И-16. Ишак-то ну уж очень норовист. Так что и с этим вас поймут, – я посмотрел на Конарева. Выглядел лейтенант задумчивым, но тут встрепенулся:

– С точки зрения сохранения государственной тайны этот подход представляется мне разумным, – согласился он. – Ваше предложение придётся согласовать с руководством. Но, в любом случае, завтра снова встретимся здесь тем же составом.

Наденька благодарно кивнула – устала записывать.

Мы снова сидим за тем же столом в светлой комнате на подмосковной даче.

– Моё руководство, ознакомившись со вчерашней стенограммой, дало санкцию на продолжение общения в том же ключе, – сделал вступление Конарев. – Наверное, начнём с выступления Александра Трофимовича. А потом уделим некоторое время возникшим вопросам.

Поликарпов и Чкалов кивнули.

– Ни для кого не будет новостью, что основной проблемой истребителей являются моторы. Начнём с двигателей водяного охлаждения. Здесь у меня в памяти два имени – Климов, развивающий направление Испано-Сюизы, и Микулин, совершенствующий какой-то немецкий мотор. Эти двигатели и будут стоять на основной массе советских самолётов. Бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей. Двухрядная звезда воздушного охлаждения появится у нас только где-то летом сорок второго года. Я имею в виду двигатель более-менее приличной надёжности и нужной мощности. Сделает его Швецов в Перми. Раньше сходный по мощности двигатель разработают и поставят на производство в Запорожье, но его надёжность долгое время будет головной болью – именно из-за отказа этого мотора и погибнет Валерий Павлович.

– Ты же сказал, что из-за отклонения от полётного задания! – возмутился Чкалов.

– Удалились от аэродрома дальше, чем предписывалось. Потому и не успели сесть. Там ещё вокруг были разные постройки, мешавшие приземлиться. Я вообще млею, вспоминая о том, что дело было в Москве, где столько всего понастроили. Будь моя воля – проводил бы испытательные полёты где-нибудь в астраханских степях, ровных как стол.

– То есть не советуете рассчитывать на запорожские моторы? – вмешался Поликарпов.

– Сомневаюсь я, – пришлось честно сознаваться. – Сам-то я не летал на машинах с запорожскими движками, но только поругивали их двухрядные звёзды. А в чём проблема – не знаю. Но на серийных машинах они применялись. Возможно, недобрая репутация за ними потянулась потому, что их буквально рвали с завода разработчики новых самолётов? То есть не дожидались завершения полного цикла испытаний? Это именно о том случае… – протянул я неуверенно, посмотрев в сторону Чкалова. – Понимаете, я в ту пору был мальчишкой, сам в разработках не участвовал, а знания почерпнул из воспоминаний других людей. То есть наверняка имел дело с пристрастными мнениями. Поэтому отношение моё к запорожским авиадвигателям не может считаться обоснованным. Но и промолчать не могу. Кстати, неудачи и отказы случались и с моторами других конструкторов.

– Двухрядными V-образниками занимался ещё Бессонов, – заметил Николай Николаевич.

– А вот его попрошу в расчёт не принимать. Он у меня запланирован по совершенно иной тематике, обсуждать которую пока преждевременно. Главное – ни во что не вмешиваться. Пусть всё идёт, как шло.

Следующий момент, касающийся моторов – высотность. Очень многие проблемы были связаны с тем, что и на бомбардировщики, и на истребители ставятся одни и те же двигатели. Но дальним бомбовозам очень нужна высотность, чтобы избежать зенитного огня, а вот истребителям и фронтовой бомбардировочной авиации приходится работать не выше пяти тысяч метров – именно на эти высоты и должны ориентироваться основные характеристики и самих машин, и их энергетических установок. Разница, как правило, в нагнетании воздуха, с которым и будут основные хлопоты у моторостроителей. То есть этот момент нужно заранее обойти, различая высотные варианты и модификации для основной массы машин.

И, пожалуй, у меня по авиадвигателям всё. Вопрос о переезде руководимого вами конструкторского бюро в Нижний Новгород тоже затрагивать пока рано – такие дела с кондачка не решаются. Поговорим про И-17?

– Извольте.

– Два вопроса, связанные с его конструкцией требуют рассмотрения. Во-первых, у него великоват пропеллер. При установке более мощного мотора эта проблема может только усугубиться. Вывод неутешительный – нужно применять винт с большим количеством лопастей. То есть налаживать производство достаточно специфического изделия. К сожалению, я не в курсе организационных моментов, не знаю, существует ли специализированное предприятие по выпуску чего-либо подобного. Но эскизы и расчёты винтов изменяемого шага готов выполнить в любой момент. Думаю, такая шняга экспериментальной машине совсем не повредит. А потом перекочует и на мелкосерийные учебные самолёты, и в бомбардировочную авиацию, и на истребители других конструкторских бюро.